ускорили отход нации от политики.
Левые в первую очередь упустили из виду перспективу проведения новой избирательной гонки. Они считали само собой разумеющимся, что Эберт будет продолжать выполнять свои президентские обязанности, иначе говоря, не сомневались в перевыборах. Пока республиканские силы самодовольно рассчитывали на то, что все будет идти как раньше, последние выборы в рейхстаг (декабрь 1924 года) показали значительное усиление позиций демократов. Быстро пошло на спад движение радикалов – и правых, и левых. Создается впечатление, что левые не осознавали важности президентской должности. Хотя Эберт приобрел большой авторитет, урегулировав многие кризисные ситуации, левые упорно считали президента лишь номинальным главой, а его спокойные, непретенциозные методы лишь способствовали укреплению этого мнения. Никто не сомневался, что у нового президента не будет возможностей проявлять инициативу в политической деятельности – ведь республика уже твердо стоит на ногах. Отто Браун, один из социалистических лидеров, в своих мемуарах вспоминал, что не имел никакого желания выступать кандидатом от своей партии, ввиду очевидной неважности роли президентства, и согласился на выдвижение только потому, что был уверен: первая кампания результата не даст.
Правые уделили больше внимания предстоящим выборам. За несколько недель до смерти Эберта государственный буржуазный совет – организация, представлявшая консервативную буржуазию, – создал специальный комитет, которому предстояло найти подходящего кандидата. Его председателем стал Фридрих Вильгельм фон Лебель – в период монархии прусский министр внутренних дел. Главной целью комитета было недопущение выборов Эберта (или любого другого социал – демократа). Поэтому ему предстояло найти человека, привлекательного для всей нации, в том числе и для левых. Иначе говоря, следовало рассмотреть кандидатуры не только из числа правых партий и организаций, но и из групп, занимающих центральную позицию, – партии «Центра» и экономической партии, представлявшей малый бизнес. То, что правых больше заботили президентские выборы, не было случайностью. Правые лидеры поняли, что могут надеяться усилить свое влияние только в рамках республики, а не действуя против нее. И Немецкая национальная народная партия проявила возросшую готовность участвовать в правительстве. Часть ее представителей в рейхстаге поддержали план Дауэса, который регулировал выплату Германией военных репараций. А в январе 1925 года члены Немецкой национальной партии впервые вошли в республиканское правительство. Было очевидно, что принятие правыми республиканского режима поможет упрочнению государства. Чтобы управлять этим процессом, следовало захватить как можно больше ключевых постов, и президентский был одним из них.
Также правые лучше понимали потенциальные возможности этого поста, чем их республиканская оппозиция. Они видели, что сильный лидер, ставший президентом, может эффективно препятствовать усилению влияния рейхстага. В конституции содержалось достаточно средств, чтобы обеспечить президенту большое политическое влияние. «Учитывая большие возможности, которые президент рейха получает, согласно статьям 48, 50, 53, 25, 73 конституции, правые партии должны выбрать одного кандидата, – писал один из партийных деятелей за несколько недель до смерти Эберта, – и представить его избирателям в качестве «надпартийного». Впоследствии государственный буржуазный совет стал считать своей первоочередной задачей, говоря словами его секретаря, «<внушить общественности важность и огромное влияние президента рейха на будущее развитие государства».
Лебель был одним из первых, кто начал разъяснять членам национальной партии необходимость более позитивного отношения к республике. С осени 1924 года он издавал выходящий раз в две недели журнал «Дойчен шпигель», задачей которого был отход от бесплодного противопоставления монархии республике. Он хотел, чтобы «национальное движение» управляло государством посредством осуществления конституционных прав и полностью используя все административные возможности. Укрепление исполнительной власти станет первым шагом. Уступив запросам политической партии, правые уступили слишком много влияния рейхстагу. В статье, опубликованной в журнале в октябре 1924 года, было сказано: «Нашему государству необходима максимально сильная концентрация сил, ведь мы живем в центре Европы. Мы должны дать нашему государству достойного главу, то есть человека, который способен действовать самостоятельно, а не полагаться всецело на парламент». Так «Дойчен шпигель» готовил почву для предстоящих президентских выборов. Такую подготовку издатели считали остро необходимой, поскольку чувствовали, что правые, ввиду бесплодности своей оппозиционной тактики, оттолкнули от себя многих сторонников.
Несмотря на наличие долгосрочных планов, правые оказались, так же как и левые, не готовы к началу предвыборной кампании после внезапной смерти Эберта. Комитет Лебеля провел несколько заседаний, но была достигнута только принципиальная договоренность о необходимости выдвижения «надпартийного» кандидата и ничего более. Лебель призвал немедленно выбрать сильного кандидата, не связанного слишком тесно ни с одной партией. Найти подходящую личность оказалось нелегко. Националисты предложили министра рейхсвера Геслера, военного шефа рейхсвера Зекта и создателя имперского военно – морского флота Тирпица. Поскольку все они были людьми военными, народная партия отвергла эти кандидатуры из боязни негативной реакции со стороны иностранных держав. Канцлер Ганс Лютер, близкий к народной партии, показался неприемлемым националистам. Упоминалось и имя Гинденбурга, но было отклонено в основном из – за его преклонного возраста. Переговорам также препятствовали религиозные различия. В итоге католическая партия «Центра» и ее баварский «отпрыск» – Баварская народная партия отказались от мысли о сотрудничестве с комитетом Лебеля. В конечном счете был номинирован лорд – мэр Дуйсбурга и член Немецкой народной партии доктор Карл Яррес. Способный администратор с обширными связями, он принадлежал к правому крылу партии, и его кандидатура была приемлемой также и для националистов. А являясь протестантом, достигшим высокого положения в католической Рейнской области, он вполне мог привлечь и голоса католиков.
Яррес мог рассчитывать на поддержку более чем одной партии; другие кандидаты представляли только одну свою партию. Ни партия «Центра», ни Баварская народная партия не смогли договориться об одном кандидате. Так же обстояли дела и у левых – демократов, социалистов и коммунистов. От крайне правых был выдвинут Людендорф, он стал кандидатом нацистов. Выборы, прошедшие 29 марта 1925 года, результата не дали: ни один из кандидатов не набрал нужного количества голосов. Далее должен был пройти второй тур, в котором для победы достаточно было набрать большинство голосов.
На этот раз левые решили выдвинуть единого кандидата. Центристы, социал – демократы и демократы объединились в так называемый «народный блок» и выдвинули бывшего канцлера Вильгельма Маркса, который в первом туре выступал кандидатом от партии «Центра». Коммунисты снова выдвинули лидера своей партии Эрнста Тельмана. Это решение было принято вопреки позиции Коминтерна, который, на определенных условиях, был готов поддержать Отто Брауна и даже Маркса.
Шансы Маркса на победу оценивались как весьма неплохие. Он не был видным государственным деятелем, но его уважали как человека честного и работоспособного. За его плечами была блестящая карьера в качестве судьи – он достиг высшего положения в прусской системе правосудия. Человек, умеющий вести переговоры и разрешать споры, он имел репутацию, скорее, ловкого третейского судьи, чем энергичного и находчивого лидера. Занимающий умеренную позицию со склонностью к либерализму, он был приемлемым кандидатом для левых. Кроме того, он был известен как сторонник сотрудничества с правыми и, хотя поддерживал республику, всегда противостоял попыткам убрать всех монархистов из партии «Центра». Было очевидно, что этот кандидат олицетворяет компромиссное решение, но вместе с тем считалось, что он справится с функциями президента. Основным недостатком было его католическое вероисповедание, что непременно должно было отвратить от него многих протестантов.
Поскольку Маркса поддерживал «Центр» и социалисты, немецкие националисты были убеждены, что Яррес не сможет его победить: они без энтузиазма относились к его возможному президентству и пользовались любой возможностью, чтобы настоять на отказе от его кандидатуры. Прошел слух, что во втором туре будет участвовать Гинденбург. Теперь многие открыто требовали, чтобы маршал стал кандидатом от правых. Были предприняты попытки прозондировать его готовность. Ответ Гинденбурга был отрицательным, но его «нет» сочли несерьезным. 1 апреля, то есть через три дня после первого тура, лидеры старой консервативной партии имперского периода, ставшей анклавом в Немецкой национальной партии, решили поддержать его кандидатуру в комитете Лебеля (недавно переименованном в «блок рейха»).
Нет сомнений, с их стороны это был жест отчаяния. Они не проявили никакого интереса к Гинденбургу
