– Я уезжаю, – объявил Джеми собравшимся. – Приятно было с вами познакомиться и… я надеюсь, что де Порто больше не доставит вам неприятностей.
– Хотите, я соберу ваши вещи, капитан?
Это сказал Израэль, которого Энни надеялась привлечь в союзники. Она не могла поверить своим ушам.
– Спасибо, Израэль.
– Нет, подожди, – позвала Энни, но старик уже спешил в сторону поселка. Поэтому она обратилась к людям, которые управляли Либертией вместо дяди Ричарда.
– Неужели вы позволите, чтобы капитана Маккейда вынудили покинуть Либертию после всего, что он для нас сделал?
– Никто меня не вынуждает, мисс Корнуэлл. Я ведь это уже вам объяснял. – Он смотрел ей в глаза, и Энни почувствовала, что у нее наворачиваются слезы.
– Да, я знаю, что вы говорили, но…
– Я говорил совершенно серьезно, Энни. Из этого не может выйти ничего хорошего.
Энни готова была разрыдаться. Если она сейчас не уйдет, то не выдержит и у всех на глазах бросится на колени, умоляя его остаться. Повернувшись, она пошла к деревьям и не останавливалась, пока не ощутила на своей руке мягкое пожатие ладони Джеми.
– Энни… – Боль в его голосе казалась еще сильнее ее собственной.
– Как может это быть лучше, если я чувствую, что это так ужасно?
Он вздохнул:
– Я не дотронусь до вас, Энни. Не поцелую, как мне бы ни хотелось. – Он помолчал в нерешительности, и когда снова заговорил, Энни услышала в его голосе то же страдание, что ощущала она сама. – Но, Энни, я должен вас оставить. Поймите это.
Энни поняла. Она закрыла глаза и глубоко вздохнула. Ей было невыносимо, что он уходит, но она поняла. И оттого, что она знала причину его ухода, все казалось еще более безнадежным.
Нарушая собственное обещание, он поднял руку и положил ладонь ей на плечо. Но Энни так и не узнала, что он собирался сделать, потому что в этот момент от тропинки донесся крик Израэля:
– Собрал ваши вещи, капитан, и свои тоже.
Джеми не сразу понял, потом обернулся, и раздраженный, и обрадованный этим вмешательством.
– Что ты болтаешь, старик?
– Я с вами, – заорал Израэль. – В моих жилах течет морская вода, и пора мне откликнуться на ее зов.
– Возьмите меня с собой. – Энни сказала это так тихо, что не знала, услышал ли Джеми, пока его пальцы не сжали ее плечо.
– Я вас слишком люблю, чтобы так с вами поступить, – сказал он и с этими словами ушел.
Энни быстро повернула голову, но он уже быстро шел к пристани, пожирая шагами пространство. Израэль прыгнул в шлюпку, пока Джеми толкал ее в пенящийся прибой. Больше Энни была не в силах смотреть.
Но она пробралась на уединенный пляж, где они любили друг друга, и ждала, когда «Гиблое дело» пройдет рядом. Она почти могла слышать песню надутых ветром парусов, ощущать дуновение ветра на лице, чувствовать соль на губах, понимать, что такое свобода. Почти.
Она не умерла от разбитого сердца. Проходила неделя за неделей, и она поняла, что такого не случится. Вначале смерть казалась ей предпочтительнее мучений от охватывающего ее желания, но с течением времени она поняла, что все к лучшему. Кто-то должен был поговорить с Артуром, и как будто кроме нее сделать это было некому.
Энни постучала в дверь кабинета, который раньше занимала она сама, и открыла ее, услышав приглашение войти. Он сидел в кресле с подлокотниками, который принес из дома Ричарда, поставив ноги на скамеечку и держа в руке стакан вина.
– Да, Энни. – Он смотрел на нее через край стакана, потягивая янтарную жидкость. – Что ты хотела?
Он не предложил ей сесть, да Энни этого и не хотелось. Она прошла до конца маленькой комнаты и повернулась к нему:
– По-моему, дяде Ричарду стало хуже.
– Вот как? – Артур отпил еще вина. – В каком смысле?
– Может, если бы ты навестил своего отца, то сам бы увидел.
К удивлению Энни, Артур поселился в свободном коттедже, оставленном жившей там семьей после первого набега де Порто. Сам он объяснил это тем, что после ужасов заключения на корабле француза ему нужно время, чтобы прийти в себя, и Энни согласилась с ним. Он мог бы и не напоминать ей так часто, что его плен был результатом попытки ее спасти.
Но теперь, спустя почти два месяца после возвращения Артура на Либертию, Энни стала задумываться о причинах, по которым он избегает отца. Вообще многое в поведении Артура казалось ей подозрительным. Она стиснула в кармане лежащую там брошь, почти не слушая оправданий Артура.
– Кроме того, – сказал он, – я знаю, что ты каждый день приходишь сюда с сообщениями и упреками. – Он вытянул ноги. – На что ты сегодня будешь жаловаться?
