— Что вы хотели бы посмотреть сегодня?
На том, что повыше ростом, была шотландская кепка — такую обыкновенно носят игроки в гольф.
— Всю свою жизнь я обходился дешевыми часами. И теперь решил сделать себе подарок.
— Сколько примерно вы намерены потратить?
— Какая разница! — воскликнул тот, что пониже. Он был в соломенной шляпе и жевал зубочистку. — Все равно скоро на тот свет.
Продавщица и бровью не повела.
— У нас есть несколько красивых моделей, которые вам наверняка понравятся.
С этими словами она выложила на прилавке пару часов долларов по пятьсот за штуку. Перламутровый циферблат. Серебряные стрелки.
— Вы шутите? — сказал тот, что в соломенной шляпе.
— Что вы имеете в виду?
— На них нет никаких цифр. Даже простых отметок. Как, по-вашему, я узнаю по ним время?
— Сэр, чистый циферблат сейчас в моде.
— Понятно, в моде значит в моде, вот только не хотелось бы опоздать на собственные похороны. — Он подмигнул и ткнул локтем в бок своего напарника. — Ты понял, что к чему? Это такая новая мода. Дают меньше, а дерут с вас больше.
Продавщица собралась было убрать часы с прилавка.
— Подождите, — остановил ее тот, что в кепке. — Пусть полежат. Мне они вроде бы как приглянулись.
— А мне нужны с цифрами, — стоял на своем тот, что в соломенной шляпе.
По-прежнему улыбаясь, женщина протянула руку к витрине.
— Думаю, вам понравятся вот эти. Тонкие, изящные. Вы даже не почувствуете их на руке.
Она положила рядом с первой парой еще двое часов. Золотые, на черных кожаных ремешках.
— Римские цифры? Я что, похож на римлянина? — Он повернулся к своему приятелю. — Ты когда- нибудь видел автобусы, которые приходят в X часов?
— Не убирайте, — попросил второй. — Кажется, они начинают мне нравиться.
— У нас есть несколько моделей с американскими цифрами, — сказала продавщица.
На прилавок легли еще двое часов.
— Прямо и не знаю, — произнес первый, обращаясь ко второму. — Что ты скажешь?
— Скажу, что мне нравятся вот те. — И он указал в самый дальний конец витрины.
— Сэр, у вас прекрасный вкус. Но я должна предупредить вас, что это недешевая модель.
— Можно взглянуть?
Продавщица достала часы и положила рядом с остальными-с той единственной разницей, что эти покоились на бархатной подушечке.
— Это одни из самых лучших. Швейцарские, с автоматическим подзаводом. Двадцать четыре карата.
— Скажите, а цифры у них из настоящих бриллиантов?
Продавщица кивнула.
— А почему на них нет бирки с ценой? Сколько они стоят?
— Три восемьсот, — ответила продавщица.
Тот, что в кепке, присвистнул.
— Ого!
— Если для вас слишком дорого… — Продавщица потянулась к часам.
— Я этого не сказал. Не надо убирать. А что вон те, что лежали рядом с ними на витрине?
— Та же самая фирма, но только другая модель. Первые — дневные. Вторые — ночные.
— А что, сейчас так принято?
— Принято.
— А можно взглянуть на них рядом?
Продавщица достала вторые часы.
Пенсионер в кепке взял их в руку и обернулся к другу.
— Ну, что скажешь?
— Не знаю. Просто глаза разбегаются.
Где-то позади на всей скорости пронесся электроскутер.
— Пожалуй, я все-таки возьму вот эти, — сказал тот, что в кепке. — Вы не могли бы завернуть их в подарочную бумагу?
— Мне показалось, вы покупали их для себя, — ответила продавщица.
— К тому моменту, когда доберусь домой, я уже забуду, для кого их покупал. Представляете, какой будет приятный сюрприз!
Трах-тарарах!
Все тотчас подпрыгнули, словно ужаленные, и обернулись на грохот. Электрический скутер застрял в груде обломков того, что еще считанные секунды назад было полками с выставленными на них подарками ко Дню Отца. Столкновение повлекло за собой цепную реакцию — полки продолжали рушиться одна за другой, и все, что на них стояло, с грохотом падало на пол. Усыпанный осколками стекла пожилой человек распростерся на плитках пола. К нему со всех ног поспешили испуганные продавцы. Один даже успел прихватить с собой аптечку. С груди пострадавшего осторожно убрали самые большие осколки, после чего помогли ему сесть.
— Сэр, с вами все в порядке? Вы не пострадали?
— Чертова штуковина едва не убила меня!
— Тем не менее с вами все в порядке? Или лучше вызвать для вас «скорую помощь»?
— Не прикасайтесь ко мне. — Пенсионер выпрямился и стряхнул с розовых брюк стеклянную пыль. — Я голоден.
С этими словами он поковылял прочь; персонал зала облегченно вздохнул. Продавцы провожали старика взглядом до тех пор, пока он не вышел вон, направляясь к стоянке автобуса. В уме все судорожно подсчитывали, сколько старый засранец может потребовать в качестве компенсации морального ущерба.
Старший продавец растерянно застыл посреди зала. Казалось, сердце вот-вот выпрыгнет у него из груди. Он обвел взглядом младших коллег и устало вытер с лица пот.
— Похоже, нам крупно повезло. А ведь старый черт мог бы затаскать нас по судам.
Продавцы поспешили к своим рабочим местам. Высокая брюнетка вернулась к прилавку с часами.
Ни часов, ни покупателей она там не застала.
Тем временем в Тампе
Рядом магазинчиком, где торговали антиквариатом, у тротуара был припаркован старый, семьдесят первого года выпуска «бьюик». Судя по объявлению — «Только сегодня!», — здесь, по идее, раздавали автографы.
Серж и Коулмен пристроились в хвост длинной очереди. Та двигалась, но довольно медленно.
— Сколько нам еще здесь стоять! — раздосадованно произнес Серж, поднявшись на цыпочки и вытянув шею. — Не иначе как впереди кто-то треплет языком.
— Серж, кажется, мне нужно сесть.
— Что, совсем невмоготу?
Коулмен хихикнул.
— И как ты угадал?
— Терпеть не могу, когда ты начинаешь ныть. Главное, стой и ничего не трогай.
Коулмен поднял с асфальта фигурку клоуна с печальным лицом и помятую шляпу.
— Живо отдай! — рявкнул на него Серж и вернул вещи на полку. — Потому что если ты что-то разобьешь, с нас сдерут как за покупку. Тут тебе не супермаркет, из которого в принципе несложно унести
