считать ее «папиной девочкой», но теперь впервые осознал, что восемнадцать лет — это возраст.
Серджо встал.
— Пойдем перекусим.
— Я хочу посмотреть хай-алай.
— Надоел мне хай-алай.
— Что случилось?
— Ничего. Я проголодался.
Серджо не спеша проехал несколько кварталов до маленькой уютной пиццерии, куда всегда заходил после игры. На стенах — плакаты с рекламой пива на испанском языке и фотографиями игроков в хай-алай. Серджо взял газету, оставленную кем-то на соседнем стуле.
Скоро принесли дымящуюся пиццу. Глория начала выбирать лучшие кусочки.
— Все-таки анчоусы — самое вкусное.
— Слишком соленые.
Распахнулась дверь, и в зал вошли игроки, только что закончившие матч.
— Кого это ты разглядываешь? — спросил Серджо и сунул в рот один из отложенных Глорией анчоусов. — А, плейбои.
— А седьмой номер симпатичный…
— Играть ни черта не умеет.
— Совсем недавно ты говорил иначе…
— Я много чего говорю.
Игроки подошли к столу, двадцать — двадцать один год, не больше, атлетически сложенные, модные костюмы, жгучие латиноамериканские черты.
Глория всегда была стеснительной, но эти слова произнесла именно она:
— Ты классно играл сегодня.
— О, спасибо, — ответил седьмой номер.
— А травма?
— Небольшая ссадина, вот и все.
— Тебе часто так достается?
— Да.
— Что это за имя такое, Тестаронда?
— Липа. На самом деле я Пабло. Пабло Стормс. Рад познакомиться.
Они пожали друг другу руки.
Тем временем остальные игроки заняли большой стол в глубине бара и уже звали Пабло к себе.
— Минутку! — Он повернулся к Глории: — Не хочешь ли присоединиться к нам? — Потом к Серджо: — То есть с вашего разрешения, сэр.
— Можно, папа?
— Конечно, давай. Я все равно хотел почитать газету.
— Спасибо, папа.
Серджо поднес к глазам спортивный раздел газеты, посматривая поверх нее на стол, за которым сидели игроки и его дочь.
Ухаживание длилось недолго, всего несколько прогулок под ручку вдоль моря на закате. Время от времени Глория оборачивалась, чтобы посмотреть на отца, неизменно шествовавшего в десяти ярдах позади, и помахать ему рукой.
Свадьба состоялась на главном корте, как раз перед началом ежедневных парных встреч. Шафер вручил Пабло кольцо, и с тех пор Серджо отправился в отставку. Оказавшись глубоко вне игры, Серджо должен был признать, что энергичный Пабло ему нравится, поэтому он с легким сердцем отпустил дочь.
Глория вышла на корт и бросила букет в сторону дешевых мест. Потом подобрала шлейф свадебного платья и устроилась в первом ряду, чтобы наблюдать за следующей схваткой, которую Пабло посвятил ей, своей невесте.
Свадебная ночь была незабываемой. Глория прикладывала лед к заплывшему правому глазу мужа.
— Ты что, не видел стены?
— Я думал, до нее еще пять футов.
Глория немедленно забеременела. Вскоре в этот мир вошел еще один мальчуган с любопытными глазами. Глория ни секунды не раздумывала, каким именем его назвать.
Серджо сидел на стуле в углу послеродовой палаты дочери и баюкал младенца.
— Привет, маленький Серж. Я твой дедушка.
Маленький Серж рос стремительно. Природа наградила его зверским аппетитом и неуемной активностью. Вся поглощенная пища сжигалась в нескончаемой серии кульбитов, от которых у нормального человека остановилось бы сердце. Измученные родители всю ночь простаивали у кроватки Сержа, а он крепко спал после целого дня безостановочного движения. Унаследованные энергетические способности Серджо и Пабло росли в геометрической прогрессии. Очевидно, предназначение мальчика было действительно особенным. Но кем же он станет? Родители задумывались о будущем. Они пытались вообразить, какое применение своей энергии найдет маленький Серж, когда вырастет.
Глава 21
— Быстро всем успокоиться! — орал Серж на кричащих и хнычущих от ужаса на заднем сиденье заляпанного кровью лимузина клиентов. — Я тут раньше уже бывал. Все наладится, если будем дружить с головой. Кроме Кита, он мертв, спасибо снайперу. Ничего уже не исправишь. Но все остальные, запомните мои слова: если будете делать, как я скажу, когда-нибудь вы вспомните об этом со смехом.
Дуг на полу все еще рыдал в мобильник, объясняя жене, как бы он хотел, чтобы она забрала его отсюда. Он начал описывать внешний вид лимузина.
— Ленни, держи руль, — сказал Серж. Ленни взялся за руль, а Серж наклонился через спинку и вырвал телефон из дрожащей руки Дуга. Влепил ему несколько пощечин. — Прекрати! Будь мужчиной!
Серж приложил мобильник к уху.
— Алло? Это супруга Дуга?.. Не важно, кто я такой! Я слушал твои звонки все утро и хочу, чтобы ты отстала от парня! Можешь представить, в каком напряжении он сейчас находится? Убиты люди! Его жизнь в крайней опасности, и меньше всего ему нужен твой идиотский рев! Если останется в живых, он тебе позвонит, когда все уладится.
Пока! — Серж принялся колотить телефоном по мокрой полке бара, пока тот не разлетелся на кусочки. Самый большой из оставшихся фрагментов он вручил Дугу. — Мой совет: избавься от нее как можно скорее, иначе тебе придется обзавестись памперсами для взрослых еще до того, как тебе стукнет пятьдесят.
— Так мне продолжать вести машину? — спросил Ленни.
— Нет, Ленни. Давай просто разобьемся.
Серж осмотрел каждого из оставшихся в живых пассажиров.
— О’кей, первое правило кризисного управления: не паниковать. Второе: определение ущерба. Мы едем со скоростью сто миль в час по эстакаде через залив Бискейн в простреленном лимузине с парой разбитых окон, на остальных — брызги крови, крышка багажника хлопает как попало, а на заднем сиденье — два трупа… — Серж замолчал и посмотрел в окно на несущиеся машины. — Все это означает, что мы классно замаскировались. Что еще? Ах да. Один из мертвецов — известный бандит, и чем больше мы треплем языками, тем меньше на нас ставки. Мы грохнули его при попытке похищения — абсолютно преднамеренной, не так ли? В нашем солнечном штате такое преступление карается смертной казнью. Я ничего не забыл?
Раздался стон.
