— Подожди. Сейчас мы что-нибудь с этим сделаем, — она кликает мышкой. — Люблю Интерпол...
Обладая особым статусом, отдел Люси, бесспорно, является частью того единства, которое составляет огромную международную сеть Интерпола. За эту привилегию отдел должен получить специальное разрешение на доступ к секретной информации и ежегодно платить членские взносы, как маленькая страна. Она вводит параметры нового поиска, и через секунду на экране появляется подробная информация о смерти Рокко. Полицейский рапорт и отчет патологоанатома система автоматически переводит с польского на французский.
— О нет, — вздыхает Люси, поворачиваясь к Руди. — Как твой французский?
— Ты знаешь, как Моему языку, конечно, не привыкать усердно работать, но...
— Ты невыносим! У вас, парней, одно на уме, постоянно только об этом и думаете.
— Постоянно я об этом не думаю.
— Да, ты прав, прости, ты не всегда об этом думаешь, бывают и перерывы, когда ты этим просто занимаешься.
— А ты,
Она бросает взгляд на часы «Брайтлинг» с титановым покрытием и радиопередатчиком, позволяющим определить местонахождение в случае непредвиденной ситуации.
— Я думал, ты носишь их, только когда летаешь, — говорит Руди, постукивая по циферблату.
— Не трогай, а то еще передатчик включишь, — издевательски произносит Люси.
Руди берет ее за руку и смотрит на свое отражение в часах, наклоняет голову, строя рожи. Люси смеется.
— Я когда-нибудь его включу, — он снова постукивает по часам, не отпуская руку Люси. — Вытащу антенну и смотаюсь...
Сотовый Люси начинает вибрировать, и она снимает его с пояса.
— Умру со смеху, когда сюда ворвется спасательный отряд...
— Да? — резко говорит она в трубку.
— У тебя такая ласковая манера общения, — шепчет ей на ухо Руди. — Если я умру, ты выйдешь за меня?
На другом конце провода слышен шум.
— Кто это? — громко спрашивает Люси. — Я ничего не слышу.
Шум усиливается. Люси пожимает плечами и вешает трубку.
— Не знаешь, что это за телефон? — она протягивает Руди сотовый, где определился номер.
— Нет. Девять-три-шесть? Какой это округ?
— Сейчас узнаем.
Чтобы получить нужную информацию о номере телефона не требуется никаких особых поисковиков или Интерпола, Люси вводит номер в
— Ты не ответила на мой вопрос, — Руди продолжает заигрывать с Люси, но в то же время осознает важность звонка.
— Зачем мне выходить за тебя, если ты будешь мертв, — небрежно произносит Люси, она его почти не слушает.
— Потому что ты не можешь жить без меня.
— Поверить не могу, — ошеломленно произносит Люси, уставившись на экран. — Что, черт возьми, происходит? Скажи Заку, чтобы позвонил тете и удостоверился, что с ней все в порядке. Попроси его передать ей, чтобы была осторожна, Шандонне может быть на свободе. Проклятье! Он с нами играет!
— Почему ты сама не позвонишь? — недоумевает Руди.
— Этот кусок дерьма с нами играет! — яростно восклицает Люси, ее глаза горят.
— Почему ты
— Не могу с ней сейчас говорить, — мрачно отвечает Люси, — просто не могу, — она смотрит Руди в глаза. — А ты как?
— Ужасно, — отвечает он.
71
Бентон не стал звонить Люси в офис, потому что не хотел, чтобы этот разговор записали.
У нее полно технических новинок и спецсредств, без которых она жить не может, но вряд ли ее сотовый автоматически записывает разговор. Ее номер есть не у многих, а голоса тех, у кого он есть, Люси вряд ли хочет тайно записать. На этот раз все проще, Люси не придется проводить анализ голоса, чтобы выяснить, что хотел сказать Жан-Батист, который на самом деле ничего сказать не хотел.
Бентон просто пустил шумовой эффект поверх записи голоса Жан-Батиста и получилось, как будто кто- то пытается говорить при плохой связи. Скорее всего, она уже проверила номер, который, как и в первый раз, принадлежит Полунской тюрьме. Отследить звонок она не сумеет, потому что связь прервалась, и звонок затерялся в пространстве. Поэтому Бентон и не стал звонить ей в офис.
Люси будет вне себя. Когда она злится, ничто не способно ее остановить. Жан-Батист Шандонне играет с ней. Вот что она подумает, а Бентон хорошо ее знает, он знает, как она ненавидит Шандонне и как это мешает мыслить трезво. Она удивится, каким образом — если полагаться на ее технологии — Шандонне мог звонить и из тюрьмы, и из Нью-Йорка.
В конце концов, Люси всегда полагается на свои технологии.
После второго звонка из Полунской тюрьмы она действительно начнет думать, что у Шандонне есть мобильный телефон с сетевым адресом Департамента юстиции Техаса. Еще немного, и она поверит, что Жан-Батист Шандонне сбежал.
Скарпетта встретится с ним лицом к лицу в Полунской тюрьме, под защитой пуленепробиваемого стекла. Шандонне больше никого не захочет видеть, кроме нее, это его право.
Да, Кей, да. Это ради твоего же блага. Пожалуйста. Встреться с ним, пока еще не поздно. Пусть он говорит.
Бентона охватывает нетерпение.
72
Жан-Батисту не нужно радио, чтобы узнать новости.
— Эй, Волосатик, — кричит Зверь. — Ты слышал? Наверное, нет, у тебя же нет радио, как у меня. Знаешь, что я сейчас услышал? Твой адвокат в Польше пустил себе пулю в лоб.
Твердой рукой хирурга Жан-Батист аккуратно выводит слова в камере смертников и в камере жизни.
Он проводит пальцем по шершавому листу бумаги, на котором пишет письмо Скарпетте. Жан-Батист собирался передать его через своего адвоката, который, как он только что узнал, совершил самоубийство. Если Рокко мертв, Жан-Батист не испытывает по этому поводу никаких эмоций, ему только любопытно, является ли его смерть чем-то большим, нежели простое самоубийство.
Эта новость вызывает еще больше колкостей, острот и вопросов среди заключенных.
В тюрьме для приговоренных к смерти информация бесценна. Все новое пожирается вмиг. Люди изголодались по слухам, сплетням, информации. Поэтому сегодня у них великий день. Никто из заключенных не встречал Рокко Каджиано, но как только по радио упоминали имя Жан-Батиста, автоматически говорили про Рокко, и наоборот. Жан-Батист хорошо понимает, что смерть Рокко интересует прессу лишь потому, что он представляет его, печально известного Жан-Батиста, или Волка-оборотня, или Волосатика, или Мини- члена, или Волчонка, или... Каким еще именем его только сегодня назвал Зверь?
Он написал это на маленьком листе бумаги и послал Жан-Батисту вместе с волосами со своего лобка. Жан-Батист съел записку, чувствуя вкус каждого слова, и смахнул волосы в решетчатое окно, они приземлились на пол возле камеры.
