Самая-самая

не несчастен? (Его взгляд падает на часы.) И почему у нее были голубые глаза?

И в то время, как он размышляет над этим вопросом, в третий раз опускается занавес.

Акт четвертый

День. Когда поднимается занавес, Матье, держа в руках листки рукописи, открывает дверь Дэвиду.

Матье. А! Дэвид! Рад вас видеть! Я вам звонил вчера целый вечер. Никто не отвечал.

Дэвид. Я отключил телефон. У меня было свидание с самим собой.

Матье. И у вас тоже?

Дэвид. Почему – тоже?

Матье. Потому что то же самое сказала мне Роксана.

Дэвид. Ее нет?

Матье. Нет, но она оставила мне записку, что вернется к трем. Значит, скоро должна быть.

Дэвид. А вы не знаете, где. она?

Матье. Нет, ушла она довольно рано. Я ее утром не видел.

Дэвид. А вчера вечером?

Матье. Тоже нет. Она ушла вскоре после вас, а я был погружен в работу и не слышал, как она вернулась.

Дэвид. А вы уверены, что она вернулась?

Матье. Ну да! Она ведь написала записку!

Дэвид. Вы правы! Но вам не кажется это странным?

Матье. Что?…

Дэвид. Все эти уходы из дома?

Матье. Не очень. Сейчас лето, заказов мало, она пользуется этим, чтобы не сидеть дома.

Дэвид. Вчера перед уходом она не показалась вам взволнованной?

Матье. Взволнованной? Нет. Немного нервной…

Дэвид. Вот! Вот!

Матье. Ну, совсем чуть-чуть и уж значительно меньше, чем вы сейчас!

Дэвид. Я плохо спал.

Матье. Бессонница?

Дэвид. Прекрасная бессонница! Самая сладостная из бессонниц, потому что мне не давали спать мысли о том, что она мне вчера сказала.

Матье. Однако… насколько я слышал, ничего особо приятного…

Дэвид. А я считаю – наоборот.

Матье. Вот как? Неужели вам не хотелось, чтобы она была более нежной, более благосклонной!

Дэвид. Ни в коем случае! Вчера по дороге сюда меня охватил ужас при мысли, что она упадет в мои объятия!

Матье. Но как же… я что-то недопонимаю… Вы же к этому стремились?

Дэвид. Разумеется! И в этом верх блаженства! Я все сделал, а она устояла!

Матье. Значит, вы ее все-таки не любите?

Дэвид. Люблю! И гораздо сильнее, чем говорю!

Матье. И вы счастливы, что она вас не любит?

Дэвид. Конечно! Матье, это единственное условие для того, чтобы я сам любил!

Матье. Чтобы вам не отвечали взаимностью?

Дэвид. Да. Я уже терял надежду, что это когда-нибудь произойдет.

Матье. Так, значит, до этого…

Дэвид. Меня всегда любили… или внушали мне это из расчета.

Матье. А вы?

Дэвид. Я – никогда. Я был закормлен как гусь страстными признаниями и мелкими знаками внимания настолько, что женщины привили мне к любви почти болезненное отвращение. И я понимал, что есть только одно лекарство…

Матье. И это лекарство – Роксана, которая, не любя вас, отказывается и от вашей молодости, и от ваших денег!

Дэвид. Да! Она единственная сказала мне «нет»! Ах боже мой, какое счастье и как я его долго ждал!

Матье. В высшей степени странно!

Дэвид. Ничуть! Если бы вам с самого раннего детства все всегда во всем уступали, вам бы, как и мне, тоже захотелось познать сладость отказа!

Матье (вынимая из кармана записную книжку). Позвольте, я запишу.

Дэвид. Что?

Матье. «Сладость отказа».

Дэвид. Вам нравится выражение?

Матье. Оно удачней всех тех, что мне приходили на ум этой ночью.

Дэвид. А о чем вы размышляли?

Матье. Почему вы не несчастны.

Дэвид (вставая). Ну, теперь вам все ясно.

Матье. Постойте, куда вы, я не знаю, как мне с вами быть… то есть, что с вами будет?

Дэвид. Все очень просто – до тех пор, пока Роксана упорствует, я живу, как каждый влюбленный.

Матье. Да, за одним исключением: у вас все наизнанку. Вы впадаете в отчаяние от малейшего ласкового слова и млеете от счастья после резкой отповеди.

Дэвид. С точки зрения чувств все сводится к одному знаменателю.

Матье. И в итоге, если позволите мне выразить свое мнение, особенно страдать из-за Роксаны вы не будете.

Дэвид. Это вы так думаете! Я из-за нее с сегодняшнего утра буквально места себе не нахожу.

Матье. После такой чудесной ночи? Когда вы не сомкнули глаз от восторга, что вы ей, безразличны!

Дэвид. Вы попали в точку! Утром я решил: «Это слишком прекрасно, чтобы быть правдой! Она меня обманула!»

Матье. Вы шутите!

Дэвид. Какие шутки! Она солгала мне из кокетства. Чтобы больше меня завлечь. Это маневр. В действительности она меня любит.

Матье. Могу поклясться, что нет.

Дэвид. Вы хотите меня успокоить, но в глубине души вы сомневаетесь.

Матье. Нисколько. (Его взгляд падает на подаренные Дэвидом Роксане часы, и он повторяет уже менее уверенно.) Нисколько!

Дэвид. А как вы объясните, что у нее вчера были голубые глаза? И что, уходя, она нервничала? И вечером поздно вернулась? И рано утром ушла?

Матье. Честно говоря, не знаю.

Дэвид. Зато я знаю, она меня любит, Матье, и это выше моих сил, я этого не вынесу.

Матье. Послушайте, Дэвид, наверно, можно найти способ разубедить вас, чтобы вы не терзались!

Дэвид. Да, но нужны не слова, а доказательства.

Матье. Доказательства?

Дэвид. Черт побери, если люди требуют доказательств любви, то можно требовать и доказательств нелюбви!

Матье. И вы хотите их потребовать у Роксаны?

Дэвид. Разве не понятно, что я за тем сюда и пришел?

Матье. Но как вы приступите?

Дэвид. Не волнуйтесь, я все продумал!

Матье. Вот удача! Подождите, я ручку заправлю!