ступеньки лестницы Ник разглядел внизу головы Гоннигала и Каррутера.
— На этот раз попался, каналья! — злорадствовал последний. — Ведь ты уверен в своей ловушке!
— Еще бы! — проворчал хозяин, весьма довольный собой. — Он уже сто одиннадцатый. Аппарат функционирует чудесно. Будет крысам обед! Не один богач, которого наши молодцы заманили в «мышиную норку», на практике познакомился с тайной пятой ступеньки. Ура! Теперь мы навсегда отделались от этого проклятого проныры!
Дверь опять с шумом захлопнулась.
— Смейтесь, негодяи! — злобно пробормотал сыщик. — Посмотрим, кто посмеется последним, скоро настанет момент, когда вы завоете!
С полчаса сыщик терпеливо оставался в своей неудобной позе, затем быстро полез по ступенькам выше и выше и через каких-нибудь двадцать минут уже находился наверху. Он перелез через полуобвалившийся верхний край трубы, вниз пришлось спуститься по громоотводу, но это не представляло особых затруднений для человека с такой выдержкой, как у Ника Картера, да который к тому же был превосходным гимнастом.
Вечером следующего дня, вскоре после десяти часов, на углу Мэдисон-авеню и 73-й улицы прохаживались три индуса, к которым потом присоединился еще четвертый смуглый сын сказочной Индии.
Первые три приветствовали его почтительными низкими поклонами, а он ответил на их поклон со свойственной восточным народам медленной торжественной важностью.
— Вы готовы, братцы? — спросил он на отличном английском языке, очень странном в устах смуглого сына Индии. Голос этот очень напоминал голос Ника Картера — и в самом деле это был сам великий сыщик.
— Готовы, как же! — с тихим смехом ответил один из трех первых индусов. — Трудно носить это тряпье с подобающим достоинством, но я чувствую себя настоящим азиатом.
Ник Картер достал часы и посмотрел на стрелки.
— Идемте со мной, Гир! — распорядился он. — Пройдемся немного взад и вперед, я дам вам необходимые указания, а потом таким же образом посвящу в свой план и двух других. Ровно в 11 часов мы пройдем мимо того дома, — сказал он, взяв своего помощника под руку. — Морис Каррутер, насколько я его знаю, всегда очень пунктуален. Как только часы пробьют одиннадцать, он будет у подъезда. Тогда, под каким-нибудь предлогом, я заговорю с ним и постараюсь незаметно также подняться вверх по лестнице. Очень возможно, что у него появится подозрение, потому что он — хитрая лиса. Костюмы индусов я только и выбрал потому, что недалеко отсюда живет сумасшедший англичанин-оригинал, слуги которого должны наряжаться индусами, потому что их господин набрал свои миллионы в Индии и воображает себя чем-то вроде раджи. Но как бы то ни было — будет ли Каррутер защищаться кулаками или стрелять, а это он сделает несомненно, когда почует беду, — он должен быть арестован. Если мне удастся подойти к нему, я дам ему в подбородок и тогда вам уже нетрудно будет справиться с ним окончательно. Во всяком случае он должен быть пойман, а придется ли кому-нибудь из нас погибнуть — это здесь роли не играет. Ну вот, Гир, теперь вы знаете все и теперь пошлите мне следующего, чтобы я и ему мог сказать, что следует.
К одиннадцати часам все помощники были уже полностью осведомлены и знали, в чем состояла обязанность каждого из них в отдельности.
Ник Картер повернул на улицу, где приблизительно на середине ряда домов находился интересовавший его дом.
— Вон идет Каррутер, — шепнул он. — Я встречусь с ним как раз около дома.
Действительно, Морис Каррутер был пунктуален в высшей степени. Сначала он шел довольно медленно, но когда увидел шедших ему навстречу четырех индусов, то зашагал быстрее, чтобы раньше их достигнуть цели. В ту самую минуту, когда он уже занес ногу на нижнюю ступеньку парадной лестницы, к дому подошли и мнимые индусы.
Морис Каррутер только мельком взглянул на них, по всей вероятности, он знал о причуде жившего неподалеку англичанина и принимал их просто за его слуг, которые только по ночам показывались на улице, потому что днем боялись преследований и насмешек уличной молодежи. На это именно и рассчитывал Ник Картер и внутренне торжествовал, когда увидел беспечность короля преступников. Морис Каррутер даже не оглянулся и остановился только тогда, когда услышал за собой мягкий, кроткий голос, заговоривший на ломаном английском языке. Индус спрашивал его, что ему угодно.
— Теперь уже поздно, мой господин никого теперь не примет, — сказал он.
Каррутер с досадой засмеялся. Очевидно, индус ошибся домом и думал, что это дом его повелителя. Морис разъяснил ему, в чем дело.
— Нет, сэр, это дом раджи, я слуга, я знай, каждый день бывай в доме, — настаивал мнимый индус.
В эту минуту дверь квартиры открылась и в образовавшуюся щель выглянула молодая прекрасная женщина. Морис Каррутер повернул к ней голову.
— Одну минутку, Инес, — сказал он ей. — Эти болваны думают, что я хочу ворваться в дом их господина, ты ведь знаешь этого сумасшедшего раджу. Черт возьми, это что? — вдруг прервал он себя.
Ник Картер, все еще продолжая настаивать на своем, поднялся несколькими ступенями выше, пока не подошел совсем близко к королю преступников. В ту же минуту нанес ему такой страшный удар в подбородок, что тот, как сраженный громом, покатился вниз, прямо в объятия поджидавших там сыщиков.
Послышался полный ужаса женский крик. За спиной Ника Картера грянул выстрел и через чалму пролетела пуля, снеся ее с головы сыщика.
Крик негодования сорвался с губ помощников Ника, но великий сыщик махнул им рукой.
— Молчите! — тихо сказал он. — Оставьте ее, она не попала, а за эту прекрасную Инес я примусь в другой раз. Связали Каррутера? Ну, живее! Постучите за помощью, чтобы привезли карету, из которой негодяй на этот раз уже не улизнет. (Нью-йоркские полисмены носят наполненные свинцом дубины из необыкновенно толстого дерева и когда нужно призвать на помощь полицию, они стучат этими дубинами по тротуару, производя шум, далеко слышный.)
Пока помощники исполняли данное им приказание, Ник Картер сбежал вниз по лестнице и нагнулся над лежавшим на земле преступником.
— Он очнулся? — спросил он оставшегося возле преступника сыщика, между тем как полицейская карета с грохотом подкатила к подъезду.
— Очнулся ли? — засмеялся Гир. — Нет, кажется, вы сломали ему шею, мистер Картер. — Раньше часа он едва ли очнется.
Гир оказался хорошим пророком. Когда Морис Каррутер пришел в себя, он уже лежал в камере тюрьмы Томбс — этого страшилища всех преступников. Руки и ноги его были в таких надежных кандалах, что мысль о бегстве уже, конечно, не могла придти в голову даже и этому отчаянному королю преступников.
