несъедобных! Собаки еще куда ни шло, но кошки — нет!
Почему кошки здесь не в чести — ответа нам никто не дал. Возможно, потому что они не ловят ненавистных скорпионов? Но всего вероятнее — не жаждут люди в этих краях дополнительного тепла. Что же касается теплоты душевной, то в Грузии ее не занимать!
Сама суть домашнего уюта здесь иная — не печь собирает вокруг себя семью в часы досуга, а тахта. Вот и вообразите себе почтенного горца — седая борода по грудь, у пояса кинжал, сидит на тахте, вспоминает о былых временах — и гладит кота?!
Другое дело, когда в дом случайно попадает живое существо. Не просто заботу вызывает оно, а почтение. Ведь не случайно каждый тост здесь начинается со слова — ЖИВИ! Грузин — кем бы он ни был, прежде всего он жизнепоклонник.
Вот почему вся семья Датико Гопадзе превратилась в искателей.
Как только котенок открыл глаза, он начал прятаться и довольно регулярно. Примерно через два дня на третий.
Однажды папа неожиданно заскочил домой днем. С утра дул резкий, холодный ветер, а к полудню уже снова парило — вот он и забежал переодеться. Семейство свое нашел в плачевном состоянии — снова разгром, и спор, и крики.
— Кончай базар! — угрожающе вымолвил папа с порога и направился к шкафу.
Женщины собрались на кухне — ждали, когда он переоденется и уйдет, и вдруг слышат странное бормотание и хохот.
Тут раз и навсегда нужно сказать, что мама у Ламары очень красивая, худенькая и крикунья, а папа толстяк с большими, чуть выпуклыми глазами. Говорит, вкрадчиво понижая голос, а когда смеется, щеки так подпирают глаза, что трудно понять — смеется он или корчится от боли. Зато когда папа серьезен и внимательно смотрит, то прямо гладит взглядом, и не только дочь и жену, но и тещу, а это, сами понимаете, говорит о многом.
И вот этот, в общем-то, серьезный человек стоит перед раскрытым шкафом в чесучовых брюках и наполовину снятой байковой рубахе и корчится от смеха. Мама бросается к шкафу — вдруг там беспорядок, и это он над нею смеется. А там ничего смешного нет. В это время из-под папиной руки выныривает Ламара и прыгает от радости.
— Довольно! — обиженным тоном говорит мама, — кончайте базар и скажите, в чем дело?
Папа вытирает глаза платком и тычет им куда-то вверх, в правый угол шкафа. Там стоит ковер, скатанный в рулон. С верхнего края этого рулона свисает сонный хвост…
От женских воплей хвост исчезает, и на том же месте появляется голова, странным образом напоминая анютины глазки: два лепестка ушей, пониже — голубая дымка глаз и уже где-то совсем внизу — все, что называется мордочкой.
Разбуженный кот, подрагивая, таращит мглистые глаза и вдруг как выдаст требовательный мяв!
— Молодец! — одобрил папа. — Еще раз скажи им, какой ты голодный!
Ламара осторожно снимает его и опускает на пол.
— Ишак! — выругалась мама так громко, что котенок всеми четырьмя лапами припал к полу, а когда она попробовала извиниться перед ним и легонько коснулась его спинки — кот плюнул. Вернее, пфекнул, в точности так, как делает она сама, когда, набрав в рот воды, прыскает на белье.
Все засмеялись, было похоже, зверек ее передразнил.
— Чтоб ты сдох! — рассердилась мама, не позабыв добавить мысленно частицу «не», и тут же накричала на дочь:
— Удивляюсь, как ты до сих пор не догадалась сделать ему ошейник. Если ты его не привяжешь, я уезжаю в деревню… А тебе все смешно! — Эти слова относились уже к папе, она сверкнула глазами в его сторону и ушла.
После этого случая Ламара успокоилась — теперь котенка не выкинут — он насмешил папу! А главное — мама стала внимательнее: оглядывается, чтобы нечаянно на него не наступить или не сесть.
Вскоре котенок начал играть и поразил этим всех, даже маму, хотя она по-прежнему относилась к нему как к неизбежному злу. Было это в гостиной. Котенок сидел на полу — сытый и умытый. Сидел этаким кукишем, и вдруг порывом ветра качнуло тень листвы на полу рядом с ним. Кот сорвался, прихлопнул тень, удивился, что под лапой ничего нет, поднял ее, понюхал в том месте пол и, опасливо кося глазом на темное пятно, отошел.
Немного погодя он еще раз прихлопнул тень, но обману больше не поддался, пол нюхать не стал, а задрал голову и поглядел в окно. Потом уже для закрепления опыта — так, между прочим, — приблизил нос к полу и на всю жизнь запомнил: это неопасно!
Вся сценка созерцалась домашними в глубоком молчании и усилила к найденышу интерес.
А под вечер котенок исчез опять. У всех опустились руки. Мало было непоседливой дочери, теперь судьба подсунула еще и животное, которое то и дело пропадает.
Снова поднялась суета. Между родителями назревал скандал.
Мама кипела, надеясь втайне, что беспокойное существо не найдется, а папа рассчитывал, что женщины научились искать, и этот балаган ненадолго. Ни мать, ни отец, однако, не решались обрушить свое раздражение на виновницу зла, они срывали его друг на друге. Начала, конечно, мама:
— А все твоя, как ты, упрямая дочь!
— Нет, генацвале, нет — это все твоя, как ты, капризная дочь!
Тогда бабушка примирительно положила Ламаре на голову легкую руку и сказала:
— Ты у меня умница, ты меня поймешь, только сначала скажи — это в который раз наш сирота прячется?
— В четвертый.
— Очень хорошо, еще три раза спрячется и перестанет, а ты запомни то, что я тебе скажу: кошка семь раз переносит на новое место своих детей. Теперь ты понимаешь, что делает наш сирота? Сам прячется, раз мамы нет! Он дикий и умный.
Из всего, что сказала бабушка, мама расслышала только слово «дикий», схватилась за голову, подбежала к папе и снова заголосила:
— Датико, вай-мэ-вай, почему ты ничего не делаешь, в нашем доме дикий кот!
— Не кричи, он твоего крика боится!
— Глупости не говори, лучше подумай, что нам делать, — сегодня прячется, завтра что-нибудь похуже начнет делать!
— Вот именно! Вы взрослые люди — предупредите события и запаситесь чем надо.
— Вай!
— А ты как думала, где тут песок под горой найдешь?
Надо сказать, что с Ламариным отцом ссориться очень трудно — он от любой неприятности отвертится шуткой.
На этот раз котенка искали даже во дворе.
Время от времени папа восклицал:
— Все! Хватит, послушайте старого человека, бабушка дело говорит: проголодается — вылезет.
Однако ни мама, ни папа, ни сама бабушка спать не ложились. Правда, ночь была на редкость душной. Вот и слонялись из угла в угол, и украдкой друг от друга то ковер на тахте приподнимут, то за буфет заглянут. Папа нервно ходил из комнаты на балкон и обратно, и вдруг его осенило:
— Успокойся, больше искать не будем… — Весело сказал он жене, потом загадочно блеснул глазами, зубами и даже потным лбом. — Все! Завтра же приведу собаку.
На этот раз у мамы вырвалось катастрофическое:
— Вууй!
Собака была последней каплей в кувшине ее терпения. Ясное дело, она высказала папе ВСЕ, и, пока она высказывалась, Датико стоял, сложив руки на животе, смотрел на жену ласковыми глазами и невинно улыбался. Это ее еще больше злило. В конце концов она села и упавшим голосом задала вопрос, с которого и надо было начинать:
— Умоляю, скажи, для чего нам собака?!
— Чтоб искала, генацвале, этого кинто!
