бояться, свернувшись комочком на жесткой и холодной постели. Она так и не смогла согреться. А еще ей ужасно не хватало человека, которому можно рассказать обо всем, что творится на душе. И быть уверенной, что тебя поймут.
В субботу днем, когда Беатрис еще даже и не думала о том, чтобы встать с кровати, в дверь позвонили. Она не хотела вылезать из-под одеяла и идти открывать, но визитер был настойчив. Тяжело вздохнув, Беатрис накинула шелковый пеньюар и поплелась в прихожую.
На пороге с огромным тортом и бутылкой вина стояла Элен.
– Привет! Настроение Питера прямо пропорционально твоему настроению. И я решила, что мне будет проще отыскать и постараться хоть что-то сделать с твоей мировой скорбью, чем пытаться как-то развлечь его. К тому же Питер не любит шоколадные торты, – не теряя даром времени, объяснила она цель своего визита.
– Это он сказал, что я обожаю шоколад?
– Стала бы я спрашивать у него такие глупости! – фыркнула Элен. – Я ведь тоже женщина и знаю, что нет ничего лучше шоколадного торта от Затяжной депрессии или простой хандры. В особенно запущенных случаях рекомендуется добавить бутылочку вина. ''
На лице Беатрис впервые за много дней появилось бледное подобие улыбки. Она жестом предложила Элен войти и закрыла дверь.
Кажется, сегодня тот, кто поджидает ее в темноте, останется ни с чем.
Элен незамедлительно развила бурную деятельность. Начала она с того, что отправила Беатрис в ванную комнату приводить себя в порядок. Причем настоятельно потребовала, чтобы та постаралась придать своему лицу подобие здорового цвета.
– Мне страшно сидеть за одним столом с… Элен даже не смогла найти определение. – В общем, приведи себя в порядок!
Беатрис не ожидала, что это хрупкое ангелоподобное создание может столь непреклонно и решительно диктовать свою волю. Она без споров подчинилась и уже через двадцать минут предстала перед Элен накрашенная и с уложенными волосами.
– Есть отдаленное сходство с человеком, вынесла вердикт Элен. – Осталось только позавтракать. Мне кажется, что ты ничего не ела с того дня, как выписалась из больницы.
– Ну что ты! – возмутилась Беатрис.
– Против тебя свидетельствует твой холодильник. И как я могу разрешить тебе на пустой желудок есть торт и пить вино? Хорошо, что я догадалась захватить с собой кое-что из еды. В общем, как только покончим с тортом, пойдем в супермаркет за продуктами. Ты яйца любишь как?
– То есть? – Беатрис все не могла прийти в себя от напора Элен.
Самым странным ей казалось то, что она беспрекословно подчиняется распоряжениям этой маленькой женщины, которая была к тому же младше ее на пять лет.
– Я спрашиваю, как тебе приготовить яйца: сварить, пожарить? Если сварить, то в мешочек, вкрутую?
– Я не хочу есть, – попробовала было отказаться Беатрис.
Она не переносила никакого насилия над ее личностью, но Элен отмахнулась от ее протеста, как от назойливой мухи.
– Мне лучше знать! Как только ты услышишь запах моей фирменной яичницы с помидорами, ты сразу же переберешься поближе к столу.
Элен принялась колдовать у плиты. Она ловко справлялась с готовкой и при этом успевала сообщать Беатрис все новейшие сведения о жизни некоторых общих знакомых. Ее рассказы были полны здорового юмора. Он нравился Беатрис тем, что шутки Элен можно было пересказать их героям и они бы не обиделись на автора.
– Ну вот, твой завтрак готов. Доставь мне удовольствие и съешь все в один присест.
– Элен, я действительно давно не ела… Я боюсь, что твои старания пропадут даром.
– А ты попробуй. Нужно только начать, – посоветовала неумолимая Элен. – Я даже знаю, как стимулировать тебя.
Элен ободряюще улыбнулась Беатрис и отрезала себе огромный кусок торта.
Осознав, что выбора нет, Беатрис взялась за вилку и нож и принялась орудовать ими, пытаясь сделать кусочки как можно мельче. Она не ела все эти дни только потому, что боялась вспомнить, каково это – чувствовать в горле ком. С трудом проглотив первый кусочек, Беатрис поняла, что сильно проголодалась. Она быстро оставила тарелку девственно чистой, подобрав остатки яичницы кусочком французской булки.
– А ты еще мне не верила! – укоризненно сказала ей Элен.
– Ты моя добрая фея? – улыбнувшись, спросила Беатрис.
– Нет, я просто хочу жить счастливо и знать, что все вокруг меня так же счастливы.
– Наверное, Питер не находит себе места? – тихо спросила Беатрис, виновато глядя на Элен.
– Да. Особенно сильно его мучает твой отказ поговорить с ним о том, что тебя волнует.
– Пусть он простит меня, но я ни с кем не могу говорить об этом.
– Может быть, и не можешь. Но ты должна понять, что, если не выговоришься, сойдешь с ума. Как думаешь, долго ты протянешь на минеральной воде? – спросила Элен, кивком головы указывая на ряд пустых пластиковых емкостей.
– Открывай вино, – сказала Беатрис.
Она поняла, что если и сможет кому-то рассказать все о своей семье, то только Элен. Не зря же Питер выбрал ее, а не Беатрис.
Они закончили говорить, когда стрелки часов приблизились к двенадцати. Точнее, говорила Беатрис. Она выплескивала всю боль, скопившуюся за годы тайного страха. Она выворачивала свою душу наизнанку и чувствовала, что с каждым словом становится чище, будто вытряхивает пыль. А пыли и грязи скопилось слишком много.
– Поэтому я до сих пор и не могу поддерживать ни с одним мужчиной серьезные отношения. Я просто боюсь, – закончила она свой тяжелый рассказ.
– Но, Бетти, ты же должна понимать, что есть счастливые люди, счастливые пары!
– Я понимаю, Элен, но я боюсь. Этот страх не имеет рациональной основы. Он во мне столько, сколько я себя помню. Я ведь даже в детстве мечтала не о прекрасном принце, который женится на мне, а о том, как я усыновлю ребеночка и буду воспитывать его, одна. В моих мечтах не было места для мужчины. И всю свою жизнь я строила так, чтобы для него не было места. А сейчас обстоятельства складываются так, что я не могу не выйти замуж.
– Ты ждешь ребенка? – осторожно спросила Элен.
– Нет, что ты! Это было бы счастьем, а не проблемой. И я не вижу ничего ужасного в том, чтобы родить без мужа. Это было бы мне по силам. Я должна выйти замуж, потому что так мне велит судьба.
– Вот уж не думала, что ты фаталистка! – недовольно фыркнула Элен.
– Я до недавнего момента тоже, – обреченно сказала Беатрис.
Она чувствовала, как ее приподнятое настроение стремительно тает. А в углах шевелилась темнота, поджидая ее.
– Но, Бетти, в наше время женщину нельзя заставить выйти замуж! Да и какому мужчине захочется жить с женщиной, которая дала клятву только потому, что ей угрожают? Такая клятва будет весьма, весьма непрочной.
– Нашелся такой мужчина.
– Может быть, если ты мне объяснишь ситуацию, я смогу тебе чем-то помочь?
– Не думаю. Максимум, что ты можешь сделать, открыть свою фирму по поставке цветов, чтобы последний день «Счастливого дня» так и не наступил.
– У тебя проблемы с поставкой цветов? Обратись к Шейну, он тебе не откажет!
– Дело в том, что как раз твой братец и желает на мне жениться! – воскликнула Беатрис.:
Ей не хотелось грубить Элен, которая совершенно искренне хотела помочь ей, но сдерживать себя не было сил. Ни на что не было сил. Даже на ненависть.
– То есть? Мой брат?! Да не может этого быть!!! – Элен не знала, что ей делать: то ли удивляться, то ли
