Пирсону, иначе ее бизнес просто не сможет развиваться?!
– Простите меня, Беатрис, но миссис Лоунби зовет нас, – встряла Анабелла. – Она давно просила меня представить ей мистера Пирсона. Позвольте и ей пообщаться с самым красивым миллионером Лондона! – Анабелла натянуто рассмеялась и, схватив Пирсона за рукав, потащила прочь от Беатрис.
Отойдя на безопасное, на ее взгляд, расстояние, Анабелла обернулась и сказала:
– Надеюсь, Беатрис, вы еще подойдете ко мне, когда соберетесь прощаться?
– Конечно же, Анабелла! Я же должна выразить вам свою благодарность за такой замечательный вечер!
Беатрис отлично поняла намек Анабеллы: ей предлагалось держаться в тени и не приближаться к хозяйке до самого отбытия. И чем скорее владелица «Счастливого дня» покинет прием, тем лучше для всех. Беатрис Керуин совсем не тот человек, знакомством с которым можно гордиться перед светом.
Кажется, слухи о моей репутации уже успели просочиться и сюда! Беатрис усмехнулась, беря бокал шампанского с подноса. Как старательно дамы прячут от меня своих мужей! Неужели им еще никто не сообщил, что при всей моей распущенности я не интересуюсь чужими мужьями?!
Ироническую ухмылку на чувственных губах Беатрис попыталась спрятать за бокалом с шампанским.
– Привет, Бетти, солнышко! – услышала она за спиной знакомый голос.
– Питер! – радостно воскликнула Беатрис, оборачиваясь. – Неужели хоть одно приятное лицо! – уже тише добавила она.
– Я тоже очень рад тебя видеть, – Питер широко улыбнулся и, тоже понизив голос, сказал:
– Кажется, тебе уже наскучил высший свет?
– А что делать? – Беатрис пожала точеными плечами, игриво прикрытыми газовым шарфом кораллового цвета. Он был точь-в-точь подобран к платью из шелка. – Моему детищу нужна поддержка в лице этих богатых дам и господ. Мне надо развиваться, мой милый!
– Ты все так же до самозабвения влюблена в свой салон?
– Что значит «до самозабвения», Питер? – улыбнувшись, поинтересовалась Беатрис.
Он пожал плечами.
– Только то, из-за чего мы с тобой расстались пять лет назад.
– Если ты о том, что я все свои силы отдаю «Счастливому дню», то мы уже не раз и не два обсуждали этот вопрос. И когда были вместе, и когда расстались. Мне жаль, Питер, – тихо добавила она.
– Мне тоже иногда очень жаль, – ответил Питер.
Беатрис увидела, в его глазах боль и сочувственно спросила:
– Ты все еще вспоминаешь… о нас?
– Иногда. Знаешь, я ведь сильно к тебе привязался. Мне до сих пор бывает очень плохо без тебя, Бетти.
– Ты тоже мне очень дорог. До сих пор дорог, Пит. Мне кажется, что ты мой единственный друг. И уж точно единственный мужчина, с которым я нормально простилась.
Питер весело рассмеялся.
– Знаешь, что, я больше всего в тебе ценил? – спросил он.
– Интересно было бы узнать, через пять-то лет! – иронично ответила она.
– Твой потрясающий юмор, моя милая Бетти. Ты всегда умудрялась в самый ответственный момент сказать что-нибудь такое, за что тебя сначала хочется убить, а в следующую секунду – расцеловать!
– Только не на глазах у почтенной публики!
– Я вообще к тебе даже прикасаться боюсь! Особенно сейчас, Бетти.
– А что сейчас случилось особенное? – Беатрис приподняла бровь, ожидая ответа.
– Как только увидел тебя в этой толпе, я подумал: что же мне делать? Сказать тебе правду, скрыть все или даже не подходить? Потом я подумал, что нельзя терять такого друга, как ты, только из-за трусости. Я всегда говорил тебе, что ты – лучшее, что было в моей жизни, и что я готов тебя ждать до конца своих дней. Но, как оказалось, человек, особенно мужчина, слаб. Я женюсь, Бетти.
– О! – Беатрис растерялась, но буквально через секунду пришла в себя и бросилась Питеру на шею. – Как же я за тебя рада! Если бы ты только знал! У меня даже иногда просыпалась совесть при мысли, что я сломала твою жизнь.
– Приятно слышать через столько-то лет! – прокомментировал Питер, высвобождаясь из ее объятий.
– Но-но! – Беатрис погрозила ему пальчиком.
– Я просто волнуюсь, как бы ты не умерла от укоров совести, – попробовал оправдаться он.
– Не волнуйся, – Беатрис успокаивающе похлопала его по плечу, – моя совесть засыпала при мысли, что хоть где-то есть «мужчина на крайний случай». Так что это мне стоило бы оправдываться перед тобой.
– Интересно, это ты сама придумала, про «мужчину на крайний случай»? – чуть обиженно спросил Питер. – Нет, Лиз.
– Я до сих пор не могу понять, кто из вас на кого плохо влияет, – признался Питер.
– Мы друг к другу потянулись с первого взгляда. – Беатрис улыбнулась. – Может быть, ты все же познакомишь меня с твоей избранницей? Очень хочу увидеть женщину, которая оказалась гораздо умнее меня.
Питер просиял.
– Пойдем! Я буду очень рад познакомить тебя с Элен.
Беатрис поняла, что ему очень хотелось представить ей свою невесту, но он не знал, как старинная подруга отнесется к этому знакомству.
Он подвел Беатрис к небольшой группке, где в окружении пожилых матрон стояла хрупкая и очень молодая женщина. Беатрис показалось, что она удивительно похожа на ангела, сошедшего с небес на эту грешную землю.
Кажется, Питер на этот раз нашел полную противоположность мне. Может быть, он и прав, подумала Беатрис. Она была рада за друга, но на душе кошки скребли. Все больше ее знакомых находят свое счастье, а она все еще мечется в поисках неизвестно кого. Но с Питером она бы точно не была счастлива. Он отличный парень, но не для нее. Да и он бы был рядом с ней счастлив слишком редко.
Беатрис внимательно рассматривала женщину, которую выбрал для себя один из ее самых верных поклонников, и невольно сравнивала с собой. Элен была невысокой, очень хрупкого сложения, Беатрис даже удивилась, как она держит на своих плечах тяжелое платье из бархата. Ей казалось, что это неземное создание должно быть облачено только в туман. Саму Беатрис никто не назвал бы миниатюрной. Она была высокой и никогда не жаловалась на плохой аппетит, хотя от природы и не была склонна к полноте. Да и черты ее лица совсем не напоминали тщательно прорисованные черточки Элен. Беатрис гордилась своими крупными чувственными губами, огромными, почти черными глазами, красивым носом с легкой горбинкой. Ее лицо с высоким лбом было будто списано с картин эпохи Возрождения. А вот Элен могла бы послужить моделью художникам середины девятнадцатого века. Ее голубые глаза, волосы, отливающие серебром, тонкая, почти прозрачная кожа отлично смотрелись бы на картинах прерафаэлитов. Во всяком случае, так казалось Беатрис.
– Офелия, – проронила она, наклоняясь к уху Питера.
– Да, ты права, я часто ее сравниваю с этой героиней. Или ты о картине?
– В обоих случаях да. Только не говори, что у нее еще и ангельский характер! – шутливо взмолилась Беатрис.
Питер развел руками.
– Прости, Бетти.
– Знаешь, Пит, мне кажется, эта женщина сможет дать тебе все то, что не смогла дать я. И даже больше, – глядя ему в глаза, серьезно сказала Беатрис.
– Спасибо, я знал, что Элен тебе понравится с первого взгляда. Для меня все еще важно твое мнение, Бетти.
– Если твоя рана еще до конца не зажила, Пит, лучше мне и не знакомиться с Элен.
– Почему?
– Мне кажется, что мы с ней подружимся.
