может пройти через море крови и добиться контроля над египетским троном.
– У меня другое мнение, – возразил Амеротк. Ваше величество, я полагаю, что эти смерти как-то связаны с кончиной вашего супруга. Он умер первым, как только вернулся в Фивы, и вскоре последовали другие смерти.
– Но почему?
Амеротк пожалел о своей прежней враждебности. Теперь она выглядела беззащитной и смущенной, а в глазах стоял страх. Амеротк понимал, что ей было что-то известно.
– А если вы найдете убийцу, что тогда? – поинтересовался Сененмут.
– Если мне это удастся, мы получим преступника, причину и мотив. Но задача не из легких. Если я начну со смерти божественного фараона, то вынесу решение о невиновности Менелото.
– Так вы беретесь за мое поручение? – спросил Хатусу.
– Да.
– И вы будете сообщать о ходе расследования лично мне?
– Да, Ваше Величество, если вы того желаете. Но, если я принимаю это поручение, госпожа, я должен вначале задать несколько вопросов вам.
Хатусу поглубже уселась в кресле.
– Но… – Она запнулась на этот раз совершенно искренне и улыбнулась, теперь уже насмехаясь над собой. – Но я ничего не знаю. Я встретила божественного фараона на ступенях храма Амона-Ра. Мы вместе вошли внутрь. Потом он упал и умер у меня на руках.
– А он ничего не сказал?
– Нет, ничего! – она решительно покачала головой.
«Она лжет»: – решил Амеротк. Он посмотрел на Сененмута, гадая, много ли тому известно.
– Я был в толпе за стенами храма, – заявил Сененмут. – Я не входил в окружение божественного фараона.
– А я находился еще дальше, – пошутил Сетос. – Я в то время б в городе и присматривал за толпaми в районе пристани.
– Божественный фараон скончался в полдень, что было потом? – продолжал спрашивать Амеротк.
– Золотую плоть божественного фараона перенесли в ближайший заупокойный храм. Был вы зван лекарь.
– Какой лекарь, Пий? – уточнил Амеротк.
– Нет, это был старик из Дома Жизни. Он проверил, есть ли биение жизни на шее и груди, затем положил зеркало к его губам. Он сказал, что душа покинула тело.
– А что потом?
– Потом снаружи был ужас и хаос, – повела плечами Хатусу. – Казнили пленных, во дворе появились дурные знаки и знамения: с небес начали падать голуби.
– Да, я об этом слышал. В чем было дело? Хатусу поморщилась.
– Одни называли это знамением. Другие считали, что птиц ранили охотники. Они смогли пролететь над городом, но стены храма оказались для них слишком высокой преградой.
– Их искали? Я имею в виду охотников. А были там другие птицы?
Хатусу покачала головой.
– Не знаю. Я оставалась в храме с телом мужа до самых сумерек. Мне не хотелось верить, что он умер. Я не могла смириться с мыслью, что он отправился к далекому горизонту. Мне казалось, что произошла чудовищная ошибка.
– К вам туда кто-либо заходил?
– Да, несколько человек. Рахимер, командующий Омендап, другие члены совета. Они задавали мне вопросы, не помню теперь какие.
Амеротк кивнул. Хатусу рассказала то, что предполагали дворцовые правила. Фараон умер, его царица оплакивала его в одиночестве. Бальзамирование, подготовка к погребению в соответствии с обрядами, начиналось после наступления сумерек.
– Затем был вызван Пий?
– Я раздела тело. Корона упала с головы божественного фараона, но ее принесли в заупокойный храм вместе с ним. Я сняла с него схенти, панцирь, воротник-ожерелье и сандалии, а потом накрыла полотном. Когда стемнело, пришел Пий и бальзамировщики, чтобы увезти тело.
– Тогда и был обнаружен след укуса?
– Да, на левой ноге фараона, над пяткой.
– Кто первым заметил след?
– Пий. У него возникла нелепая мысль, что фараон мог находиться в глубоком обмороке. – Хатусу развела пальцы и следила, как заблестели, оказавшись на свету, перстни-змейки. – Остальное вам известно. Я вызвала Сетоса. По его распоряжению на корабль бьши посланы солдаты. Там под помостом нашли свернувшуюся змею. Она такая маленькая, а вызвала целую бурю.
– А почему было выдвинуто обвинение против Менелото?
– Господин Сетос не советовал этого делать. Но чувства мои были в смятении, мной овладел гнев.
Я считала и продолжаю считать, что Менелото недобросовестно отнесся к своим обязанностям, и это стоило фараону жизни.
– Я бы дал тот же совет, что и Сетос, – проворчал Сененмут, – но в то время моего совета никто не спрашивал.
Рука Хатусу соскользнула с подлокотника и коснулась колена Сененмута.
– Менелото был посажен под домашний арест, и дело передали вам на рассмотрение.
– Проводился ли розыск Менелото? – спросил Амеротк.
– На розыски были отправлены шпионы и дозорные, но не исключено, что он может находиться среди жителей пустыни или с троглодитами в Красных землях.
Сетос встал, подвинул стул вперед и жестом пригласил Амеротка сесть. Судья сел. Чувствовал он себя неуютно, но внутренне был доволен. «Это у меня хорошо получается, – думал он, – решать задачу, анализировать полученные сведения. Но велика ли в них доля истины? И, если я потяну за ниточку, как далеко она потянется и что при этом откроется?»
– Менелото улетучился, как дым, – с усмешкой заметил Сененмут. – Хотите вина, господин Амеротк?
Судья отрицательно покачал головой.
– Я достаточно выпил во время пира.
– В зале совета вы намекали, Амеротк, что посещение фараоном пирамид Саккары имело особое Значение. Определенно, такое предположение имеет основание, оно не явилось из пустоты.
– Конечно, это не плод моей фантазии, – подтвердил Амеротк. – Помните, перед судом над Менелото я прочитал письменные показания. После великих побед, одержанных фараоном в Дельте, ничего существенного не произошло. В своих письменных показаниях Менелото указывал, что фараон ликовал по поводу своих великих побед, но после Саккары его настроение изменилось: он стал молчаливым, погрузился в свои мысли. На заседании совета это также было отмечено.
– Это правда, – согласился Сетос. – Хотя после возвращения фараона на «Славу Ра» меня вместе с другими направили в Фивы готовить встречу.
– Ваше Величество, – улыбнулся Амеротк, – но почему божественный фараон останавливался в Саккаре? Едва ли ради того лишь, чтобы взглянуть на пирамиды?
– В письме ко мне, написанном сразу после победы, он сообщал, что получил особое послание от Неропа, главного смотрителя и жреца заупокойных храмов вокруг великих пирамид в Саккаре. Нероп был одним из самых преданных слуг моего отца.
– Я слышал это имя, – сказал Амеротк. – Он ученый, занимался написанием истории Египта. Однажды я встретил его в Зале Света в храме Маат.
– Нероп заболел, – продолжала рассказ Хатусу.
– Он был очень стар. Когда божественный фараон достиг заупокойных храмов Саккары, Нероп уже умер.
– Что же произошло дальше?
