признак неудачи. Жрецы вывозили отходы бойни в пустыню, чтобы зарыть там.
Амеротк скоро уже был недалеко от городских ворот и направлялся к пристани мимо глиняных хижин ремесленников и крестьян. Ничто не говорило о тревожном напряжении, о котором рассказывал Асурал. На базарах в палатках шла бойкая торговля. Резко пахло натром, которым торговцы покрывали палатки, чтобы отгонять полчища мух. Один из уличных торговцев схватил Амеротка за руку.
– Продается кошачий жир! – объявил он. Смажьте им перемычки дверей в вашем доме, и вы больше не увидите в нем ни мыши, ни крысы.
– Но меня страшат не мыши с крысами, – резко ответил Амеротк.
Решительным движением отстранив торговца, он продолжил свой путь вдоль берега. Солнце садилось. У одной из палаток Амеротк задержался, чтобы купить воды в бутыли из тыквы. В спешке, уходя из дома, он забыл о воде, но теперь ему припомнились прежние походы в Долину царей, где от жары и пыли постоянно пересыхает в горле.
Амеротк быстро прошел мимо мальчишек, сражавшихся на палках, как на мечах. Другие дети заняты сбором навоза, который они накрывали соломой. Потом эти лепешки раскладывались на крыше для просушки, а зимой они служили топливом.
Группа поющих хесет – служительниц богини любви Хатор, собрали большую толпу зевак, перегородившую дорогу. Амеротк остановился понаблюдать. Их наряд не мог не привлечь внимания. Длинные, пропитанные душистыми маслами парики пестрели вплетенными в них цветными прядями. Ожерелья из цветов лотоса украшали шеи, а того же цвета серьги прыгали и вертелись, словно в танце. Прикрывавшие наготу передники из плотного полотна соблазнительно двигались, следуя за чувственными движениями танца, который исполняли поющие девушки, хлопая в такт в ладоши.
Волнующий танец и еще более манящая песня привлекали внимание моряков, которые громогласно подхватывали слова и охотно разбирали маленькие кусочки папируса с изображением откровенных любовных сцен. Раздавали непристойные картинки музыканты, сопровождавшие представление. Увлеченные ритмичными звуками флейт, к танцу девушек присоединилось несколько нубийцев в накидках из шкуры пантеры. Появилась стража базара, и, воспользовавшись последовавшей суматохой, Амеротк благополучно обогнул толпу и пошел дальше по дороге, откуда была видна при стань с теснившимися у нее кораблями и барками. Купцы, моряки, сводники и продажные женщины, вместе с бесчисленным множеством приезжего люда, толпились у пивных и винных лавок, судача, торгуясь или просто стараясь с наибольшей выгодой использовать считанные часы для торговли, оставшиеся до темноты. Амеротк предпочитал держаться подальше от этой суеты и продолжал свой путь мимо доков и верфей. Но вот остались позади склады и дома, ион вступил на колейную дорогу, что вилась среди зарослей папируса. Амеротк остановился и бросил взгляд за реку на Город мертвых, на Долину царей, обрамленную причудливого цвета гранитными и известняковыми скалами. Он закрыл глаза, вертя на пальце перстень с изображением Маат. Ощущение опасности было очень сильно. Возможно, жрец богини- змеи на самом деле сообщит ему что-то важное, но, тем не менее, он помолился Маат, чтобы она помогла ему вернуться живыми невредимым.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Амеротк уходил по берегу все дальше и дальше. То тут, то там из зарослей взлетали стаи птиц и кружили над рекой, кишевшей судами всевозможных видов и форм. Из гущи тростника раздавался громкий поросячий визг. Несколько охотников били палками свинью, в то время как еще двое забрасывали в реку большие крюки с насаженными на них кусками свинины. Они рассчитывали на то, что крокодилы, привлеченные мясом с кровью и поросячьим визгом, проглотят приманку, и их можно будет вытащить на берег и забить до смерти. Рядом стояли мужчины в одних набедренных повязках, держа наготове копья и дубинки. Один из них заметил Амеротка и крикнул:
– Иди к нам, повеселимся!
Амеротк молча покачал головой и продолжил путь.
Наконец он добрался до полупустого причала и пошел по нему. Остановившись у края насыпи, он с опаской смотрел на вздувшуюся реку. Хотя и редкие, но все же были известны случаи, когда крокодилы утаскивали в реку зазевавшихся прохожих. По мнению Асурала, немало пьяниц, упавших в реку, угодило в пасть Крокодилов, поэтому крокодилы почувствовали вкус человеческой плоти. Амеротк дождался, пока его заметили с одномачтового судна, которое выполняло роль парома, плавая вверх и вниз по Нилу.
Амеротк не без труда поднялся на палубу. С него взяли плату. Команда к нему не приглядывалась. Болтая между собой, они вели судно через реку и по указаниям Амеротка держали курс к маленькому причалу на краю Города мертвых. Амеротк пристально смотрел на представший перед ним «муравейник» из улочек, домов, лавок и палаток, а над всем этим возвышался скалистый выступ, окрашенный закатными лучами в красноватый цвет. Это был пик запада, посвященный богине-змее Меретсегер, любительнице тишины. Амеротку на память пришло предостережение, связанное с долиной, над которой, как угрюмый человек, высилась эта скала: «Остерегайтесь богини западного пика, разящей мгновенно и без предупреждения!»
Амеротк решил вытеснить из головы эти мрачные мысли и постарался представить, чем в это время занималась Норфрет и сыновья. Он настолько погрузился в свои размышления, что паромщики сочли его спящим, и один из них даже потряс его за колено, когда паром со стуком соприкоснулся с деревянной стенкой причала. Амеротк поблагодарил перевозчиков и сошел на берег. Он направился по извилистой дороге, которая шла через весь город. Он задержался перед огромной статуей, местом поклонения Осирису, главнейшему здесь богу мертвых, пред которым должны предстать все. Амеротк нередко бывал в Городе мертвых, навещая усыпальницу родителей или усыпальницы гробницы других родственников, и неизменно такие посещения вызывали ощущение смутного страха. На многочисленных, тесно застроенных улицах размещались мастерские бальзамировщиков, гробовщиков, художников, столяров, изготавливающих все необходимое для захоронений. Сквозь раскрытые двери Амеротку были видны золоченые и расписанные гробы, прислоненные к стене. Это были комнаты, где мастера предлагали покупателям свой товар на выбор. Некоторые торговцы предоставляли покупателям возможность взять домой изготовленные в уменьшенном размере «футляры» для мумий, чтобы лучше их рассмотреть.
Рядом располагались палатки и мастерски бальзамировщиков, где тела умерших готовили к захоронению. Воздух был пропитан резким запахом натра, едкой соли, в которой тела выдерживались перед тем, как к своей работе приступали бальзамировщики. К этому запаху прибавлялись и другие: дух извлеченных через ноздри внутренностей; а также аромат пальмового вина, толченых благовоний, мирры и кассии, которыми заполняли тело после того, как оно было освобождено от внутренностей и очищено. Большинство работ могли позволить только богатые люди. Тела бедных просто подвешивались на крюках. Амеротку случилось мельком увидеть несколько. Начавшие чернеть, они висели, дожидаясь, пока их отправят в чаны с едкой солью, а после выдадут скорбящим родственникам.
За мастерскими находились ячеистые гробницы, вырубленные в известняке. Амеротк остановился, пропуская похоронную процессию. Возглавлял ее жрец, обращавшийся с молитвой к Осирису. За ним слуги несли в алебастровых кувшинах еду и масло, а также длинные деревянные сундуки с разными личными вещами, оружием и одеждами, принадлежавшими покойному. В центре процессии два человека тащили крытые салазки с канопами – сосудами, где хранились забальзамированные внутренности, удаленные из трупа. Шедший позади жрец – причетник торжественно затянул нараспев: «Мы предстаем пред тобой, о владыка запада, великий бог Осирис. Этот человек не совершал дурного. Уста его не произносили лжи. Да будет воля твоя, чтобы он стал одним из тех избранных, что следуют за тобой. Привет тебе, о божественный отец Осирис! О владыка дыхания! О повелитель чертогов вечности! Да пребудет при них душа этого человека!» Слова эти были подхвачены другими жрецами, сопровождавшими покрытый замысловатой резьбой футляр с мумией, установленный на повозке под балдахином. Следом шли родные и друзья, а также наемные плакальщицы, которые, дружно рыдая, усердно рвали на себе волосы и били себя в грудь, успевая обильно посыпать свои волосы и одежду пылью. Как видно, их усердие соответствовало полученным ими деньгам.
Наконец дорога освободилась, и Амеротк уже собрался продолжить путь, как вдруг, к немалому своему
