Два кубика-то слетят, разжалуют на фиг! Я же только в отпуск домой съездил! Лейтенант! Девки все мои были! А теперь рядовым! Как я домой покажусь?!» Когда в 12 часов выступил Молотов, мы из арестованных превратились в героев. А переживали страшно! Потери были большие, много самолетов сгорело, ангары сгорели. Из полка только мы вдвоем дали хоть какой-то отпор, не дожидаясь приказа.

Виталий Клименко на самолете Як-1 вылетает с аэродрома Сукромля на разведку станции Оленино. 1-й ГвИАП, лето 1942 г.

В мае 1942 года полк вылетел в Саратов, где получил истребители Як-1. Быстренько переучились – и обратно на фронт.

Летчики 1-го ГвИАП после удачного вылета на прикрытие наших войск в районе города Ржев. Справа налево: И. Тихонов, В. Клименко, И. Забегайло, адъютант 1-й эскадрильи Никитин, Дахно и техники эскадрильи

Третий раз меня сбили в летних боях под Ржевом. Там же я открыл счет своим сбитым самолетам. Летали мы с аэродрома Сукромля под Торжком. Командир эскадрильи повел четыре пары на прикрытие переднего края. Я со своим ведомым обеспечивал «шапку» примерно на 4500–5000. Что такое «шапка»? Ударная группа, располагающаяся выше основных сил истребителей. Этот термин от штурмовиков пошел. Они нам кричали по радио: «Шапки», прикройте!»

Виталий Клименко (сидит) и инженер 1-го ГвИАП рассматривают повреждения, полученные истребителем Як-1 Клименко во время воздушного боя в районе Ржева

Смотрю, идут Ю-88. Я предупредил по радио ведущего группы, что справа бомбардировщики противника, и пошел пикированием в атаку. То ли ведущий меня не слышал, то ли еще что, но факт, что атаковал я их парой, да и то мой ведомый куда-то потерялся. С первой атаки я сбил Ю-88, но меня атаковала сначала одна пара истребителей прикрытия Ме-109 – промахнулись. А затем вторая пара Ме-109, один из самолетов которой попал в левый борт моего самолета осколочно-фугасным снарядом. Мотор встал. Я, имитируя хаотичное падение, попытался от них оторваться, но не тут-то было. Они – за мной, добить хотят, но внизу на 2000 их встретили два «ишака» с соседнего аэродрома Климово, завязавшие с ними бой. Я кое-как машину выровнял и в районе города Старица плюхнулся на пузо, на пшеничное поле. В горячке боя я даже не почувствовал, что ранен. Подбежали наши пехотинцы, отправили меня в медсанбат. После перевязки говорят: «Скоро будет машина, с ней поедешь в госпиталь в Старицу», а на хрен мне туда ехать, если там бомбят все время?! Вышел на дорогу, проголосовал и добрался до аэродрома, что возле этой Старицы. Там меня направили в санчасть. Вдруг вечером приходят летчики, спрашивают: «Где тебя подбили?» – «Под Старицей». – «А ты знаешь, мы сегодня одного «яка» спасли». – «Так это вы меня спасли». – «О! Мать твою, давай бутылку!» Медсестра говорит: «Ребята, нельзя». Какой там нельзя! Выпили. Через несколько дней за мной из полка прилетел самолет. Правда, за это время наш адъютант Никитин успел сообщить родным, что я погиб смертью храбрых. Опять я немного повалялся в госпитале – и к ребятам на фронт. Надо воевать. А как же?! Скучно без ребят.

Прием в партию Виталия Клименко в кабине У-2 перед отправкой раненого летчика в госпиталь. Аэродром Сукромля, август 1942 г.

Виталий Клименко в кабине именного самолета Як-7Б «Торговый работник», 1-го ГвИАП, 1942 г.

Под Ржевом на станции Старица постоянно разгружались наши войска. Немцы регулярно ходили ее бомбить, а мы, соответственно, их оттуда гоняли. Здесь мы впервые встретились с эскадрой Мельдерса, «Веселыми ребятами», как мы их называли. Как-то раз вылетел штурман полка, вернулся и говорит: «Ребята, прилетели какие-то другие летчики. Это не фронтовая авиация, не «мессера», а «Фокке-Вульфы». Надо сказать, что у «Фокке-Вульфа» – мотор воздушного охлаждения. Он в лобовую ходит – легко! А мне на черта в лоб?! Мне пулька в двигатель попала, и я готов. Ну, приспособился: когда в лобовую шел, я «ногу давал» и скольжением уходил с прямой линии. Атака на бомбардировщика точно так же строилась – прямо идти нельзя, стрелок же огонь по тебе ведет. Вот так, чуть боком, и идешь в атаку. С «Веселыми ребятами» мы хорошо дрались. Во-первых, мы делали «шапку». Если завязался воздушный бой, то по договоренности у нас одна пара выходила из боя и забиралась вверх, откуда наблюдала за происходящим. Как только видели, что на нашего заходит немец, они на них сразу сверху сваливались. Там даже не надо попадать, только перед носом у него показать трассу, и он уже выходит из атаки. Если можно сбить, так сбивали, но главное – выбить его с позиции для атаки. Во-вторых, мы всегда друг друга прикрывали. У немцев были слабые летчики, но в основном это были очень опытные бойцы, правда, они надеялись только на себя. Конечно, сбить его было очень трудно, но у одного не получилось – второй поможет… Мы потом с «Веселыми ребятами» на операции «Искра» встретились, но там они были более осторожными. Вообще, после Ржева мы с немцами были уже на равных, летчики чувствовали себя уверенно. Я лично, когда вылетал, никакого страха не ощущал. Морду они нам в начале войны хорошо набили, но научили нас воевать. Еще раз повторю: морально и физически мы были сильнее. Что касается предвоенной подготовки, которую я прошел, ее было достаточно для ведения боя на равных, а вот наше пополнение было очень слабым и требовало длительного введения в боевую обстановку.

Комиссар 1-й эскадрильи 1-го ГвИАП Федор Кузнецов (крайний слева): поздравляет летчиков с успешным боевым вылетом. Слева направо: будущий Герой Советского Союза Иван Забегайло, Виталий Клименко, Иван Тихонов. Снимок сделан на аэродроме Сукромля у Як-1, принадлежавшего Забегайло

Шварев Александр Ефимович

Герой Российской Федерации Александр Шварев (слева) у своего самолета Ла-5ФН, 40-й ГвИАП

В начале 1943 года, а вернее, 8 января, к нам прилетел командующий нашим истребительным корпусом генерал Еременко. Вызвали меня в штаб полка. Прихожу, вижу генерала. Я хоть и был уже штурманом полка, но никогда с такими чинами не имел дела. Немножко смутился. Командир корпуса мне говорит: «Ты давай не стесняйся, расскажи командующему, что это за самолет «як». Я ему рассказал, какая скорость, маневренность и все остальное. Погода была нелетная: высота облачности метров 50 или 70, не больше. Еременко меня спрашивает: «Ты сможешь слетать на разведку вот сюда, – указывает на карту, – посмотреть, есть ли движение войск или нет?» Они все боялись, что с юга немец ударит и прорвется к окруженной под Сталинградом группировке. Я говорю, смогу. Полетел один, посмотрел. Возвращаюсь, докладываю: «Отдельные машины ходят, и все. Скопления войск не наблюдается». Он сказал: «Спасибо», – и улетел.

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату