Артем Владимирович Драбкин, Александр Викторович Бровцин
«Сапер ошибается один раз»
Войска переднего края
Рябчуков Василий Николаевич
(интервью Александра Бровцина)
— Я родился 1 января 1915 года в городе Старый Оскол Белгородской области; раньше это Курская губерния была, а теперь Белгородская область.
— Расскажите, как вы попали в армию?
— В 1930 году мой старший брат Георгий, который работал в Донбассе, пригласил меня приехать для продолжения учебы. Среднее образование тогда было 9 классов. Я приехал, и меня послали по линии комсомола в город Красный Луч Луганской области в горнопромышленное училище, которое находилось на шахте № 162. Начальником училища был Авдеев, имени и отчества его сейчас не помню, времени прошло очень много. Когда я приехал, он говорит: «О, это же как раз по нашей линии. Вы член профсоюза работников земли и леса». Что это был за профсоюз? Я работал подпаском, а старший брат работал пастухом, тогда мне было 10 лет, и профсоюз нас на учете держал как батраков.
На комиссии директор сказал, что у парня среднее образование, комсомол прислал отношение и его можно зачислить без экзаменов. Из членов приемной комиссии никто не возражал, и меня зачислили в училище. Прошло три года, я сдал экзамен на электрослесаря и машиниста электровоза шахты. Мне присвоили 3-й разряд и послали на шахту № 1 имени Сталина в Красном Луче. Я там проработал с сентября 1933-го по 1936 год.
В 1936 году вызвали меня в военкомат, возраст призывной, 21 год — пора в армию. Ну, раз надо — значит, надо. На второй день устроила нам шахта — а нас только 10 человек отобрали со средним образованием, — проводы, вечер, причем без спиртных напитков. Крюшон, ситро и квас, фрукты, мясные блюда. Всю ночь мы гуляли, танцевали под баян. На рассвете через шахты идем на станцию и с нами сопровождающий капитан Себик, представитель из Москвы. Я его имени и отчества не помню, запомнилась редкая фамилия. Приехали, а там уже эшелон был подан, и нас в этот эшелон погрузили.
Нас 10 человек со средним образованием взяли в 46-й отдельный стрелковый батальон комендатуры НКО СССР, не знаю, существует он сейчас или нет, остальных по другим частям раскидали. Командир батальона капитан Афанасий Семенович Томилло решил нас, поскольку мы образованные, прямо в учебный взвод батальона направить. Проучились мы 6 месяцев, каждому присвоили звание «старший сержант», точнее, по тем временам он назывался не старший сержант, а помкомзвода. Я попал командиром взвода и разводящим в роту, которая охраняла здание Наркомата Обороны на Арбате, мой взвод охранял кабинет Ворошилова на третьем этаже. Он приезжал, как правило, в одиннадцатом-двенадцатом часу, уезжал в час ночи. Много делегаций разных приезжало, например испанцы с Долорес Ибаррури. Я, бывало, заходил: «Товарищ Маршал Советского Союза, к вам такой-то!» Он: «Пропустите!» Или направлял к какому-то другому работнику НКО.
В 1937 году, уже через год с лишним службы, нас вызвал командир батальона, говорит — есть указание Маршала Советского Союза товарища Ворошилова послать вас в Киевское училище. Меня назначили старшим, выдали на всех пакет с документами. Ну что ж, вечером сели в вагон, жена Татьяна меня проводила до Киевского вокзала, и я уехал. Проучились мы неполных два года, выпустили нас досрочно — начались события в Европе, уже загорался пожар, ось Рим — Берлин — Токио уже начала действовать. 1 сентября 1939 года немцы напали на Польшу, начали ее громить — мы пока не вступали. Нас, молодых командиров, сразу распределили по частям, а 17 сентября Красная Армия вошла на территорию Польши.
Я получил назначение командиром разведвзвода 131-й стрелковой дивизии. Командиром дивизии был полковник Калинин Николай Васильевич, вызвал к себе, говорит:
— Лейтенант Рябчуков! Под Ровно есть местечко Олыка, где живет князь Радзивилл[1]. Ваша задача проскочить туда. Если охрана есть — ликвидировать охрану, если можно пленить — плените. Радзивилла доставить в Шепетовку.
— Есть!
Мы приехали в эту Олыку, охрану ликвидировали сразу. Я смотрю — у него, оказывается, бетонная дорожка за прудом, на ней самолет. А со мной счетверенка, зенитные пулеметы «Максим». Выходит ключник с большими ключами, поляк, представился — по-русски неплохо разговаривает. Я спрашиваю:
— Радзивилл у себя?
— Да.
— Кто еще есть?
— Жена его у себя и прислуга.
— Веди меня к нему. Сколько у него комнат?
— 380 комнат в замке. И четыре башни по углам.
Я прихожу:
— Лейтенант Рябчуков! Приказано вас доставить в Шепетовку.
Жена Радзивилла в истерике. Он ей:
— Поедем! Сколько жене можно прислуги взять?
— А сколько у нее?
— 12 человек прислуги.
— Ну, 12 я не возьму, а одну прислугу возьму. Потому что мне их всех на машину сажать и отправлять в Шепетовку, а там еще счетверенки.
Она снова в истерику:
— Как же я без той-то, без этой?
— Будет у вас и прислуга, все будет. Там, в Советском Союзе, вопрос решите.
И я их отправил, вернулся, командиру дивизии доложил о выполнении задачи. Он говорит — мне уже позвонили.
28 сентября прошла демаркационная линия по рекам Сан и Буг от Перемышля до Бреста. Та сторона, левая, немцам отошла, правая сторона — нам. И 28 ноября по тревоге дивизию нашу посылают в Финляндию. Мы, конечно, не имели еще даже представления о финской войне и о Финляндии. Как говорят, в пилотках, гимнастерочках, шинелях приезжаем туда. Холод! Мороз такой! Ну, нам быстро валенки, полушубки выдали. Служить мы там начали 30 ноября 1939 года, а закончили 14 марта 1940 года.
После Финляндии нас посадили в эшелоны и отправили на румынскую границу. Бессарабия и Буковина еще с 1918 года были оккупированы, и Советский Союз предъявил им ультиматум: или война, или уходите. Когда мы приехали, у румын какая там армия была — артиллерия на быках перевозилась. И когда они посмотрели, какая Красная Армия пришла, запросили мира. Буковина и Бессарабия отошли к нам, часть к Украине, часть к Молдавии. Таким образом закончилась румыно-бессарабская эпопея.
Нас тут же прислали в Житомир, оттуда на Западный Буг — укреплять границу. Я был переведен в 124-ю стрелковую дивизию. Ей была отведена определенная полоса для строительства укреплений, потому что старая граница была разрушена, а новая еще не укреплена. Понимаете, какая ошибка была допущена? По реке Случь старая граница проходила, все существующие доты и дзоты разрушили, кому это надо было? Ну, это другая история. А на новой границе укреплений не было. Дивизия имела очень большую полосу — 50 километров. Причем я вам такую вещь скажу: в дивизии три пехотных полка, из них один был полностью укомплектован — сержанты, солдаты, красноармейцы тогда назывались, командный состав. А два полка были кадрированные, то есть по штату только командный состав есть, больше никого нет. И война нас в таком виде застала, в дивизии только один полк был боеспособным, а два полка кадрированых — когда только пришлют нам пополнение по мобилизации? Вскрыли пакеты — кто дошел из пополнения, кто не
