разрывов поднимались вверх десятки фонтанов земли и все мгновенно заволокло клубами пыли и дыма. А к нам — СЮДА! — долетали только свирепо шипевшие осколки — бессильные поразить нас, они зло втыкались в бруствер или проносились дальше.
Едва схлынул дикий грохот великого множества разрывов, еще продолжали взрываться отдельные запоздалые снаряды, а мои огневики, еще не веря, что чудом уцелели, один за другим начали приподнимать головы и, широко улыбаясь, переговариваться между собой:
— Вот это да! Ну и чудо!
— Надо же такому случиться!
— Смерть сжалилась над нами!
— Ну и командир наш! Молодой, а так обманул немцев! Оказывается, специально поставил тут батарею!
— А мы ругали его! А если б за бугром стояли, ничего бы от нас не осталось!
— Только гляньте, весь луг, как плугом, перепахало!..
Я слышал эти разговоры и радовался. Но думал я о другом. Знали бы мои солдаты, что стали мы здесь не по хитрости — а по ошибке! Моей ошибке! И знали бы они, как трудно переживал я эту свою оплошность! Лишь счастливая ошибка спасла наши жизни и орудия. Конечно, и хорошая маскировка сберегла нас от этого ответного удара. Высоту эту немцы хорошо знали, вели за ней наблюдение, но батарею нашу они не увидели, а вычислили, обрушили огонь на ПРЕДПОЛАГАЕМЫЕ места расположения нашей батареи. И ошиблись. Они и представить не могли, что найдется такой дурак или авантюрист, чтобы поставить орудия на виду, а не там, где им положено стоять ПО НАУКЕ.
И еще, что спасло нас от неминуемой гибели в первом же бою, — это наша бедность, нехватка тракторов. Будь у нас нормальное матобеспечение, мы бы засветло прибыли на место, встали правильно, как положено… и наутро ничего бы от нас не осталось.
Вот так наша батарея включилась во фронтовую жизнь.
Эта история многому научила меня. Потом я всю войну, уже командуя батареей, дивизионом, ставил орудия не там, где положено по науке — немцы эту науку тоже знают, — а чуть-чуть в стороне, и противник громил пустое место.
А солдаты мои теперь души во мне не чаяли, готовы были качать меня как победителя. Авторитет мой вознесся неимоверно высоко: лейтенант сказал — значит, закон!
Глава вторая
УМЕРЕТЬ — НО НЕ ОТСТУПАТЬ!
Приказ № 227
Август 1942 года
Калининский фронт, 30-я армия. События развивались стремительно. Прибыв на фронт ночью 21 июля, рано утром 23-го мы уже стреляли из своих гаубиц по немецкому штабу. 29-го вместе со всеми войсками слушали трагический приказ Сталина № 227.30 июля началась Ржевско-Сычевская стратегическая наступательная операция.
Накануне наступления перед строем частей 52-й стрелковой дивизии нам зачитали прогремевший по всем фронтам приказ № 227 Верховного главнокомандующего Сталина, известный под названием «Ни шагу назад!». Грозный услышали мы приказ. Он впервые откровенно обнажил страшные итоги первого года войны. Речь шла о невероятных потерях и поражениях, которые дальше были нетерпимы — пропастью зияла гибель страны и народа. Приказ требовал: умереть — но не отступать! Нужно было во что бы то ни стало остановить безудержно пятившиеся к Сталинграду и Кавказу советские войска, а нас, стоявших подо Ржевом, принудить ценой жизни взять город — отвести угрозу от Москвы. Требовались жестокие, но единственно действенные тогда меры: отступающих стрелять на месте. Тем более был пример Гитлера, на который ссылался в своем приказе Сталин. Полгода назад, в январе сорок второго, чтобы остановить бегство своих солдат из-под Москвы и спасти развал всего Восточного фронта, Гитлер издал стоп-приказ: сзади своих войск поставил заградотряды, которые расстреливали из пулеметов убегавших; дрогнувших в бою ссылали в штрафные роты, где они воевали до самой своей гибели.
Второй раз у немцев разгромная ситуация, подобная нашей сорок второго, сложилась к концу сорок четвертого года, и они заставили каждого военнослужащего подписать особый листок: «Я поставлен командованием в известность, что, в случае моего перехода на сторону русских, весь мой род: отец, мать, жена, дети и внуки — будет расстрелян».
Приказ Сталина «Ни шагу назад!» спас страну от поражения в войне с Германией. Заградотряды стреляли в спасавшихся бегством, вылавливали дезертиров, а штрафные роты для недисциплинированных рядовых и штрафные батальоны для офицеров бросали на такие участки фронта, где они почти поголовно погибали. Только немногие оставшиеся в живых счастливчики-раненые, искупившие свою вину кровью, реабилитировались и возвращались в регулярные части.
По приказу 227 в декабре сорок второго в нашей дивизии перед строем расстреляли в лощинке у передовой двух солдат. Один выстрелил себе в ногу, другой отмораживал голые ноги в снегу, чтобы попасть в госпиталь. В ходе этого действа случилось невероятное. Только прозвучала расстрельному отделению команда «По предателям Родины! Огонь!», как над нашими головами случайно появился немецкий самолет. Спикировав, он бросил бомбу. Весь строй мгновенно кинулся на землю. Упал и один из расстреливаемых, другой же продолжал стоять на месте. Бомба взорвалась, но никому вреда не причинила. Строй солдат восстановили и приговоренных к смерти расстреляли.
Особые отделы ревностно и зачастую формально выполняли только что вышедший приказ Сталина «Ни шагу назад!», что приводило к трагедиям. Об одной из них и пойдет речь.
Трагедия героев-лейтенантов Цуканова и Волкова
30 июля 1942 года началась Ржевско-Сычевская наступательная операция. Началась она с мощной двухчасовой артиллерийской подготовки по всей ширине двенадцатикилометрового фронта. Грохот пушечных выстрелов тысяч орудий и минометов слился во всеобщий страшный гул и грохот, подобный землетрясению. Почва ходила ходуном. В двух шагах не слышно было человеческого голоса. Полы шинелей дрожали от сотрясений воздуха. Весь первый рубеж обороны немцев был сметен с лица земли вместе с фашистами. Оставшиеся в живых немцы побежали из Ржева. Наша пехота во весь рост беспрепятственно пошла через немецкий передний край. Радость у нас была неимоверная — вот он, Ржев! Без потерь мы продвинулись на несколько километров.
И тут, как назло, на целую неделю разразились невероятной силы проливные дожди. Вода стеной хлынула с неба. Болота вспухли, вода поднялась, на дорогах сплошная, глубиной до метра, грязь — ни пройти, ни проехать. Весь транспорт встал. Остановились танки и артиллерия. Снаряды подвозили по паре штук на лошадях, в мешках наперевес. Но даже лошади и конные люди не в состоянии были двинуться с места, не говоря уж о том, чтобы идти вперед. Завязнув в грязи, наше наступление остановилось. А убежавшие было немцы снова вернулись в Ржев и на свои запасные оборонительные рубежи перед городом.
Третьи сутки, не переставая, лили дожди. Днем 1-й батальон, понеся большие потери, выбил-таки немцев из очередной траншеи и продвинулся вперед, но все участвовавшие в бою командиры рот и взводов,
