портупее за спиной. Небольшой треугольный тарч[62] с длинным ремнем оказался перекинут через правое плечо. Рукоять секиры очень зловещего вида торчала из-за левого плеча. Три другие рукояти, поменьше, от метательных топоров[63], – из-за правого. В руках оказалась совна. Дорн отошел на пару шагов и придирчиво оглядел меня.
– Чего-то не хватает. Так, братья?
– Так! – сотряс корчму дружный рев, вырвавшийся из двух десятков глоток.
– Керин, неси свой подарок, а то я вижу по лицу Влада (скрытого в этот момент шлемом), что доспех ему не нравится.
Дружный гогот был ему ответом.
– Возьми, – протянул мне паренек два меча под громкое звуковое сопровождение.
Совна, перчатки и шлем тут же оказались у Матвея в руках. Я осторожно взял мечи в руки. Выполненные из серебристо-серой стали, они приковывали к себе взгляд.
Клайд, длинный, почти метр, клинок, имел у рукояти ширину в два с половиной пальца. Отходя от гарды, лезвие немного изгибалось назад. В верхней трети клинок становился чуть шире и плавно сужался к острию. Заточка с внешней стороны почти от самой гарды, с внутренней – от кончика на четверть длины клинка. Оплетенная рукоять для одноручного и полуторного хвата. Узкий дол. Небольшой шар противовеса. Крейг- мессер[64] с фигурной, сложной гардой и дополнительной заточкой на обухе – вот что такое клайд. Одно дело понимать, а другое – видеть. Я посмотрел на лезвие клинка. Три слоя сварной[65] стали. Харалуг[66] .
Айдал, клинок шириной три пальца у рукояти, с двойным, почти прямым изгибом, одинакового размера, кроме кончика меча, по всей своей шестидесятипятисантиметровой длине. Широкий клинок почему-то навевал мысли о лужах крови. Заточка – только с внешней стороны. Прямое острие находилось на одной линии с рукоятью под одну руку. Широкий противовес. Хищная красота ятагана[67] завораживала. После очень близкого знакомства с оружием янычар в Южной Европе и появились фламберги[68]. Другое дело, что техника работы с ятаганом была очень сложной и предназначенной для ближнего боя. Вот поэтому и поняв суть полумеча- полусабли, пламевидный клинок просто перенесли на полуторник или двуручник, оставив технику неизменной. Однако не все так просто. Длинные клинки такой конфигурации значительно уступали обычным в прочности. Сопромат, однако. Но поражающий эффект был гигантским. Чаще всего пленных, замеченных с фламбергами на поле боя, вешали. А учитывая, что ятаган можно было метать метров на тридцать… Матвей очень плотно общался с гвардейцем, и одними словами дело не ограничилось. Молодец.
Я поднял голову.
– Беру. Все беру. Думаю, что это сегодня мне пригодится.
Дружное, довольное лошадиное ржание.
– Племяш, ты слишком жадный, – утирая слезы, сказал Матвей, – и так почти все тебе придется этой ночью здесь оставить. Возьмешь с собой только мечи и зелья.
– Почему? – спросил я под новый взрыв смеха.
– Потому, что охотник не таскает с собой кучу оружия. Он старается взять с собой только то, что необходимо. Это ребята тебе подарили, узнав, что ты тренируешься со многими видами оружия. Подшутить хотели. Уж лук-то в погани точно не нужен. Кстати, шутка удалась. К доспеху же привычка нужна. Но без хорошей защиты ты сегодня не останешься. Вот и мой подарок. – Матвей достал серебристого цвета кольчугу.
Я взял ее в руки, посмотрел и, забрав у Дорна мешок, положил ее туда. Следом за кольчугой последовало все вооружение, кроме совны. Оглядев все внимательно, я сунул в мешок еще и шлем и закинул его на плечо. Обвел взглядом притихший зал:
– Еще никто не хочет подшутить? Что-то мешок легковат.
Вновь громогласный смех.
– А мешок – тоже подарок, – выступил вперед Трон. – Не заметил, ученичок?
Рядом с ним находился Колар. А лицо было таким довольным. И он с Троном?
– Вы?
– Да, Влад, – усмехнулся Трон. – Мешок путника. Тебе это слово что-то говорит?
Блин. Это же невероятно сложная вещь. Соединение всех первородных стихий с могучей защитой от магии. Вещи, положенные в него, уменьшают свой размер в несколько раз. Вес, правда, сохраняется, но невероятная прочность и левитация, заложенные в мешок, позволяют на это плевать. Его может сделать только опытный мастер артефак… Где мои мозги?
– Колар, ты?
– Я, – усмехнулся он, – я на досуге состряпал, а Трон напоил силой. Теперь тебе просто нужно будет раз в несколько месяцев добавлять силу, если ты им будешь пользоваться.
Я о… э… изумился. Напоить первоначально мешок силой – это как минимум двухнедельный запас Трона. Я теперь знаю стоимость силы. Потом нужно будет вливать капли. Мешок путника самодостаточен. А если учесть работу Колара… Это самый дорогой подарок.
– Вы?
Ржание.
– А почему?..
– А потому, – перебил меня Колар, – что кто-то плохо знает теорию, и с этим кем-то придется заниматься дополнительно. Мешок нужно активировать своей кровью – тогда он заработает, и никто, кроме тебя, не сможет им пользоваться. Легче уничтожить, чем перенастроить.
Сильное ржание. Да, это было. Что?
Глава 18
Конец конца первого этапа пути
– Твою… Бой.
Я соскользнул с Пушка. Откуда? Твою тещу. Мы уже приехали. Пушок просто остановился.
Иди ты. Юго-западный комплекс. Я на месте. Мне нужно спуститься и принести голову опасной твари. Скелетон-рыцарь вполне подойдет, да и драугр потянет. Но вон парочка измененных, разлегшихся около входа, мешает. Черт с ними. Подожду, пока они не уйдут.
– Стоять, – дал я команду Пушку.
М-да. Придется подождать. Здесь мне шум не нужен. Благо, Хион скоро окрасит небо, и эти твари уйдут в ближайшую рощу. Заберусь обратно на Пушка и проедусь по окрестностям.
Так черт после своих подвигов близ Диканьки – милое, хулиганистое и забавное существо. Не то что эти. Я не маньяк к ванфу[69] посылать.
– Медленно идем и никого не трогаем.
Пушок недовольно зашипел. Черт с ним. Да, воспоминание о том, что было, самое лучшее. Не дай Создатель все это пережить снова. После своего дня рождения следующие дни я ходил очень довольным. Все было прекрасно, кроме одного: я никак не мог овладеть своей внутренней энергией. Не мог даже почувствовать ее. Видно, проклятый червяк сомнения никак не мог успокоиться, несмотря на все факты, приведенные ему. Тут мне очень помог Колар. Раздосадованный моей неспособностью к простейшему действию на фоне гигантских успехов в теории, ревнующий к Матвею и моим успехам в освоении оружия, он замыслил коварный план. Опасный для коренного обитателя Арланда, но считаемый этим фанатиком науки безвредным для меня. Через неделю после дня рождения дедуля, опять же после очередной моей бесплодной попытки, предложил проникнуть в свое сознание, чтобы я мог ощутить токи внутренней энергии в нем самом. В роли помощника и проводника Колар видел себя самого. При этом он как-то забыл мне сообщить, что при слиянии сознания я могу потерять проводника, то есть Колара, в том вихре информации, который обрушится на меня. Попытка оказалась успешной.
– Влад, – донесся до меня, висящего среди ярких образов и картин, молниеносно сменяющих друг друга, голос Колара.
