Кислов первый угадал в Крылове истинный талант, которому предстояло проявить себя в области военного искусства. Грамотные командиры, способные работать в штабе, всегда редкость. Кислов настоял перед командованием дивизии на переводе Николая Крылова на штабную работу. Оставалось получить его согласие. Это почти во всех случаях было трудно. Командиры с трудом соглашались на такой перевод. А вот с Николаем Ивановичем обошлось без трудностей. Он оказался способным в полной мере проникнуться значением штабной работы. Сначала он был назначен помощником начальника штаба полка, но очень скоро его способности были замечены, и его перевели в оперативный отдел штаба дивизии под начало бывшего офицера Генерального штаба старой армии В. П. Богоявленского. Работа с отличным военным специалистом явилась как бы завершением его военного образования, начатого на пулеметных курсах. С наивной романтикой, как рисовалось когда-то юноше военное дело, было раз и навсегда покончено. Николай Иванович глубоко осознал, что военное дело требует широких знаний во всех областях, высокой культуры в работе, крайней точности во всем, что касается тех или иных выводов при оценке боевой обстановки.
Николай Крылов, работая с Богоявленским, получил возможность приобщиться к лучшим традициям русского военного искусства. Остальное зависело только от него, ибо военное дело не терпит застоя, а требует непрерывного пополнения знаний. Отставшие бывают беспощадно биты…
Глава вторая. Звездный час
1
Развитие военной техники, появление новых видов вооружений, новых средств передвижений, возросшие скорости всех видов транспорта и боевой техники, развитие радиосистем, химии порождали новую тактику, вели к разработке новых стратегических принципов, которые перечеркивали опыт первой мировой войны. Было ясно, что стратегия и тактика, техническое оснащение войск требуют полной переподготовки командного и рядового состава. Но не все были способны сразу переучиться и понять новые положения военного искусства, на это требовалось время.
Вместе с тем очень медленно опадали вздыбленные первой мировой войной волны всеобщей ненависти. После дележки и перекраивания мира оказалось слишком много недовольных, обиженных по справедливости и не по справедливости. Разбитые генералы немецкого генерального штаба не желали признать бессмысленности своих притязаний, поражение свое относили на счет чего угодно, только не на счет своего оказавшегося не на высоте военного искусства и, подогреваемые заправилами западного мира, требовали реванша, поскольку, хотя волка и сострунили, все же оставили его не только живым, но и с зубами. Германия по-прежнему представляла опасность для Европы. В то же время изгнанные за границу битые вожди белого движения искали возможность начать все сначала, вели свои происки против молодой Советской Республики, желая реставрации если не монархии, то буржуазного управления. Они стучались в двери министерств во Франции, Англии, шныряли в Берлин, устраивали лекционные турне по городам Соединенных Штатов Америки, призывая великие державы к «крестовому походу» против советского народа. Они искали союзников в среде японских милитаристов, с надеждой взирали на фашистское движение в Италии и в Германии.
Они страстно пытались внушить европейским кабинетам, что Советская власть и большевики держатся против воли народа, что достаточно войскам европейских держав ступить на российскую землю, как режим рухнет и русский народ с радостью будет приветствовать победителей. Но кто из европейских политиков мог поверить, что русский народ жаждет посадить себе на шею прежних угнетателей с добавлением иностранных, поэтому с выступлениями не спешили, предпочитая грозить. Это давало возможность держать свои народы в напряжении, а также возможности для баснословной наживы на вооружениях. Стали стремительно разрастаться производящие оружие фирмы, которые незамедлительно объединялись в концерны, а те, в свою очередь, воссоединялись в международные картели, готовые торговать смертью направо и налево, не связывая свои доходы с государственными и национальными интересами. Продавали тем, кто больше платит. Но в мирное время какой же сбыт оружия! Рынок затоварился, и военные промышленники, оказавшиеся единственными победителями в первой мировой войне, возжаждали крови, то есть притока новых дивидендов, подтверждая мысль Карла Маркса, что ради прибылей капиталист пойдет на любое преступление.
В генштабах отыскивались и охотники на эти испытания, требовавшие испытывать новые виды оружия в боевых условиях, в том числе проверить боеспособность и Красной Армии. Вдруг и вправду, как то вещают белые эмигранты, достаточно иноземным войскам ступить на советскую землю, как «начнется распад режима».
Продемонстрировать военное искусство молодой Советской Республики довелось и Тихоокеанской дивизии, в которой формировался военный талант Николая Ивановича Крылова. Тихоокеанская дивизия участвовала в боях во время военного конфликта на КВЖД в 1929 году и сражалась с японскими милитаристами у озера Хасан, а затем и на реке Халхин-Гол.
Вскоре после боев с японскими самураями Николай Иванович получает назначение в штаб вновь создаваемого укрепрайона (УРа). В его жизни начинался новый виток познания принципов борьбы в век нарастающей огневой мощи.
В какой-то мере теория долговременных укреплений, теория создания целых укрепленных полос на опасных участках границы, где можно было предполагать вторжение противника, родилась из опыта первой мировой войны. В двадцатые и тридцатые годы военные теоретики искали противопоставление силам прорыва, оснащенным мощной артиллерией, танками и авиационной поддержкой. Во Франции возводилась линия Мажино, пятисоткилометровая полоса укреплений глубиной до шести километров. На ней располагалось более пяти тысяч долговременных огневых сооружений.
В 1935 году гитлеровская Германия начала сооружение на границе с Францией линии Зигфрида от Нидерландов до Швейцарии. Общая ее протяженность достигала 500 километров, глубина намного превосходила линию Мажино, она достигала местами 100 километров и насчитывала 16 тысяч фортификационных сооружений.
В Советском Союзе оборонительная линия сооружалась вдоль государственной границы на западе и возводились укрепленные районы на Дальнем Востоке.
Под укрепленным районом подразумевалась полоса местности, оборудованная системой долговременных и полевых фортификационных сооружений в сочетании с различными инженерными заграждениями, подготовленными для длительной обороны специально предназначенными войсками, как во взаимодействии с общевойсковыми частями, так и самостоятельно, даже и в полном окружении. Перед войной в войска укрепрайона входило несколько пулеметно-артиллерийских батальонов и подразделений обеспечения и обслуживания.
Естественно, что сами по себе совершенные инженерные сооружения не могли быть препятствием для вторжения, их сила была в людях, призванных их защищать, в обученности специальных войск и, конечно же, в организации артиллерийского и пулеметного огня. Именно в силу этих обстоятельств начальником штаба УРа назначили войскового штабиста, а не инженера. Но и войсковому штабисту надо было вникнуть в тайны фортификационного дела, изучить досконально все возможности артиллерии. От организации ее огня во взаимодействии с другими огневыми средствами, от искусства артиллеристов и зависел успех обороны.
