Вскоре стали поступать доклады от командиров корпусов: «Войска армии, с ходу, практически без потерь, заняли первую траншею…», «Развивают наступление в глубину…», «Темп продвижения снижается…», «Дивизии первого эшелона армии, несмотря на значительное усиление артиллерией и танками, продвигаются медленно…», «Борьба, вплоть до рукопашной, идет за каждое здание, за каждый дот, за каждый участок траншеи…».
Каждый метр своих позиций враг отстаивал с невиданным упорством. Его сопротивление не ослабевало ни на минуту. Больше того, он не только не хотел отступать, но и контратаковал. Бросал на взводы, роты и батальоны 5-й армии танки и пехоту, вел по наступающим огонь прямой наводкой из орудий, стремился там, где то или иное подразделение вырывалось вперед, нанести ему удар с фланга и даже с тыла.
Осложнилось управление и атакующими частями. Исход боя за любой объект, будь то отдельный дот, фольварк или большой опорный пункт, целиком и полностью зависел теперь от умелых действий штурмовой группы, роты, батальона. Ни командарм, ни командиры корпусов и дивизий не могли им достаточно эффективно помочь – хотя они имели в своих руках мощные средства подавления, но использовать их в полную меру не было никакой возможности: вдобавок к густому туману к полудню пошел снег. Скованной такой погодой оказалась и авиация.
Весь этот недолгий зимний день, в первый день наступления, Крылов находился на пределе нервного напряжения. Командиры корпусов и дивизий докладывали, что противник сопротивляется упорно, потеснить его удалось лишь на два-три километра.
По всему чувствовалось, что в не меньшем напряжении находился и генерал армии Черняховский. Дважды докладывал ему Крылов о том, как развивается наступление, и оба раза командующий фронтом ни слова не говорил в ответ. Лишь по коротким, отрывистым «понял» Крылов определял, что Черняховский его слушает. Только во время телефонного разговора, который состоялся уже поздно вечером, когда стихли бои по всему фронту 5-й армии, Иван Данилович высказал то, что его беспокоило.
– Мы дали противнику понять, где у нас направление главного удара, – голос командующего фронтом, измененный телефонной трубкой, звучал глухо. – За ночь он подтянет резервы и еще больше укрепит здесь оборону. Так что завтра тебе, Николай Иванович, будет еще труднее.
В эту ночь долго не гас огонь на наблюдательном пункте командующего армией. Вместе с генералом Прихидько Крылов искал слабые места во вражеской обороне, определял, с каких направлений следует ждать контрударов, какие силы привлечь к их отражению. А утром, едва забрезжил рассвет, командарм выехал в войска. Он решил управлять войсками не со своего НП, а с командных пунктов корпусов и дивизий. Только так можно было своевременно реагировать на мгновенные и неожиданные изменения обстановки, в которых, как подсказывал Крылову опыт, недостатка не будет.
Второй день сражения начался с резкого осложнения обстановки. Как и предполагал командующий фронтом, немецкое командование подтянуло к месту прорыва свои резервы. Ими оказалась 5-я танковая дивизия, имевшая в своем составе до трех с половиной сотен танков и немало штурмовых орудий. Этот танковый таран был направлен своим острием против частей и соединений 65-го стрелкового корпуса. Одновременно на других направлениях гитлеровцы бросили в контратаки свежие, подошедшие за ночь к переднему краю, усиленные танками пехотные части. Потребовалось срочно предпринять ответные меры. Необходимо было ввести в сражение вторые эшелоны 45-го и 65-го стрелковых корпусов. И скоро на пути контратакующих резервов противника встали 159-я и 97-я стрелковые дивизии генерала Калинина и полковника Цукарева.
Эти соединения помогли частям первого эшелона отразить контратаки врага и даже продвинуться в глубь его обороны. Но продвижение было незначительным – лишь несколько сот метров. Потом несколько часов армия, стоя, по сути дела, на месте, вновь перемалывала атакующие гитлеровские цепи. И опять на считанные метры продвинулась вперед.
Но вскоре противник все же не выдержал. Он начал пятиться все быстрее и быстрее. К вечеру 15 января ударной группировке фронта, в которую входила и армия Крылова, удалось прорвать главную полосу вражеской обороны, на 15 километров продвинуться в глубь занятой противником территории и выйти к гумбиненскому укрепленному рубежу.
Поздно ночью в блиндаже командарма собрались Крылов, начальник штаба армии генерал Прихидько и командующий артиллерией генерал Федоров.
– Впереди еще восемь оборонительных полос, – сказал Николай Иванович, подходя к столу, на котором была разложена оперативная карта. – С такими темпами до Кенигсберга мы не скоро доберемся.
– Не все они одинаковы, – откликнулся Федоров. – Будут и послабее.
– Несомненно, будут и послабее, – Крылов, подвинув стул, сел на него. – А некоторые, возможно, и покрепче. Поэтому главное для нас – сломить упорство врага.
– Тяжело будет преодолеть гумбиненский и инстербургский рубежи, а потом станет легче – выйдем на оперативный простор, – вступил в разговор генерал Прихидько. – Быть сильными на всех рубежах немцы не смогут. Резервы-то его мы перемалываем. Даже по самым скромным подсчетам, противник потерял больше сотни танков.
– И все же завтра нам предстоит тяжелый день, – 1 Крылов взял в руку остро отточенный красный карандаш и, пригласив генералов Прихидько и Федорова присесть к столу, добавил: – Давайте посмотрим, что мы можем противопоставить врагу.
Двух мнений не было. Все сошлись на том, что прорвать вторую полосу обороны противника имеющимися силами будет практически невозможно. Настало время ввести в сражение резерв армии – 157 -ю стрелковую дивизию полковника Катюшина. И лучше всего на стыке 45-го и 65-го стрелковых корпусов. Кроме того, пора использовать и второй эшелон 72-го стрелкового корпуса генерала Казарцева. Перед началом наступления планировалось также провести сорокаминутную артиллерийскую, а если позволит погода, то и авиационную подготовку.
Когда решение полностью оформилось, Крылов доложил командующему фронтом. Иван Данилович Черняховский все внимательно выслушал и тихо сказал:
– Одобряю. Для развития успеха в полосе вашей армии в прорыв войдет корпус Бурдейного. Увяжите с ним взаимодействие.
Слова командующего фронтом воодушевили Крылова. Он рассказал о разговоре с Черняховским и добавил:
– Так что можно надеяться на успех. А чтобы он был как можно весомее, давайте продумаем, как организовать взаимодействие с танкистами…
