– Вот то-то и оно-то!
И тут меня словно осенило.
– Мишка, – сказал я, – а Мишка! «Мурзилка» наш!
Мишка говорит:
– А каким образом?
– А таким. Пришло мое время ситро пить. У меня как раз пятьсот граммов не хватает!
Мишка даже подскочил:
– Все ясно, бежим в буфет!
И мы быстро купили бутылку воды, продавщица ее откупорила, а Мишка спросил:
– Тетя, а в бутылке всегда ровно пол-литра, недолива не бывает?
Продавщица покраснела.
– Ты еще маленький такие глупости мне говорить!
Я взял бутылку, сел за столик и начал пить. Мишка стоял рядом и смотрел. Вода была очень холодная. Но я выпил полный стакан просто залпом. Мишка сейчас же налил мне второй, но там еще осталось на дне довольно много, и мне уже не хотелось больше пить.
Мишка сказал:
– Давай не задерживай.
А я сказал:
– Уж очень холодная. Как бы ангину не схватить.
Мишка говорит:
– Ты не будь мнительным. Говори, струсил, да?
Я говорю:
– Это ты, наверно струсил.
И стал пить второй стакан.
Он довольно трудно в меня лился. Я как только три четверти этого второго стакана выпил, так понял, что я уже полный. До краев.
Я говорю:
– Стоп, Мишка! Больше не войдет!
– Войдет, войдет. Это только так кажется! Пей.
Я попробовал. Не лезет.
Мишка говорит:
– Ты чего расселся, как барон! Ты встань, так влезет!
Я встал. И правда, допил стакан каким-то чудом. А Мишка сейчас же налил мне все, что оставалось в бутылке. Получилось больше, чем полстакана.
Я говорю:
– Я сейчас лопну.
Мишка говорит:
– А как же я не лопнул? Я ведь тоже думал, что лопну. Давай поднажми.
– Мишка. Если. Я лопну. Ты. Будешь. Отвечать.
Он говорит:
– Хорошо. Пей давай.
И я опять стал пить. И все выпил. Просто чудеса какие-то! Только я говорить не мог. Потому что вода перелилась уже выше горла и булькала во рту. И понемножку выливалась из носа.
И я побежал к весам. Клоун не узнал меня. Он сделал «щелк-щелк» и вдруг закричал на весь зал:
– Уррра! Есть! Точно!!! Тютелька в тютельку. Годовая подписка на «Мурзилку» выиграна. Она досталась мальчику, который весит ровно двадцать пять килограммов. Вот квитанция, сейчас я ее заполню. Похлопаем!
Он взял мою левую руку и поднял ее вверх, и все захлопали, и клоун спел туш! Потом он взял вечное перо и сказал:
– Ну! Как тебя зовут? Имя и фамилия? Отвечай!
Но я молчал. Я был наполненный и не мог говорить.
Тут Мишка закричал:
– Его зовут Денис. Фамилия Кораблев! Пишите, я его знаю!
Клоун протянул мне заполненную квитанцию и сказал:
– Скажи хоть спасибо!
Я мотнул головой, а Мишка опять закричал:
– Это он говорит «спасибо». Я его знаю!
А клоун говорит:
– Ну и мальчик! Выиграл «Мурзилку», а сам молчит, как будто воды в рот набрал!
А Мишка говорит:
– Не обращайте внимания, он застенчивый, я его знаю!
И он схватил меня за руку и поволок вниз.
И я на улице немножко отдышался. Я сказал:
– Мишка, мне как-то не хочется нести эту подписку домой, раз во мне только двадцать четыре с половиной кило.
А Мишка говорит:
– Тогда отдай мне. Во мне-то аккурат двадцать пять. Если бы я не пил ситро, я бы сразу ее получил. Давай сюда.
– Что ж, я, по-твоему, напрасно страдал? Нет уж, пусть она будет наша общая – напополам!
Тогда Мишка сказал:
– Правильно!
«Где это видано, где это слыхано…»
На переменке подбежала ко мне наша октябрятская вожатая Люся и говорит:
– Дениска, а ты сможешь выступить в концерте? Мы решили организовать двух малышей, чтобы они были сатирики. Хочешь?
Я говорю:
– Я все хочу! Только ты объясни: что такое сатирики?
Люся говорит:
– Видишь ли, у нас есть разные неполадки… Ну, например, двоечники или лентяи, их надо прохватить. Понял? Надо про них выступить, чтобы все смеялись, это на них подействует отрезвляюще.
Я говорю:
– Они не пьяные, они просто лентяи.
– Это так говорится: «отрезвляюще», – засмеялась Люся. – А на самом деле просто эти ребята призадумаются, им станет неловко, и они исправятся. Понял? Ну, в общем, не тяни: хочешь – соглашайся, не хочешь – отказывайся!
Я сказал:
– Ладно уж, давай!
Тогда Люся спросила:
– А у тебя есть партнер?
– Нету.
Люся удивилась:
– Как же ты без товарища живешь?
– Товарищ у меня есть, Мишка. А партнера нету.
Люся снова улыбнулась:
– Это почти одно и то же. А он музыкальный, Мишка твой?
– Нет, обыкновенный.
– Петь умеет?
– Очень тихо. Но я научу его петь громче, не беспокойся.
