их ждал долгий обратный путь.
— Нам надо увезти его отсюда, дорогая. Я думаю, здесь полно мародеров.
Грейс вернулась к реальности, посмотрела в сторону ворот.
— О да, — согласилась она, последний раз с нежностью проведя ладонью по лицу отца. — Мне следовало подумать об этом. Здесь небезопасно.
— Я пришлю к вам сержанта?
— Вы сможете?
Оливия потянулась к ней, чтобы вытереть слезы, текущие по щекам подруги.
— Мне вдруг захотелось, чтобы у меня было ружье. Тогда у меня был бы грозный вид.
Увидев выходящую из ворот Оливию, сержант Харпер отложил в сторону ружья. Он все знал, конечно.
— Я подожду здесь, сержант, — сказала Оливия. — Генерал нуждается в вас.
Глаза маленького человека подозрительно заблестели.
— Вы уверены, что справитесь, мэм?
Оливия поводила рукой по мордам беспокойных лошадей.
— Это будет нетрудно. Все будет в порядке, сержант.
Он кивнул и спрыгнул вниз.
— Спасибо, мэм. Я мигом вернусь.
Странно, но Оливия только сейчас заметила, что у сержанта только одна нога. Левая была деревянной, и он не сразу сумел сохранить равновесие. Она смотрела ему вслед, пока он не прошел во двор, чтобы в последний раз послужить своему генералу, — он почти не хромал. Затем она взобралась на место кучера.
Отсюда все было хорошо видно. Слишком хорошо, по мнению Оливии. Неземной свет луны скрадывал краски. Она уже не могла распознавать мундиры. Мертвые утратили различия. Они больше не были врагами или товарищами, просто тысячами и тысячами мужчин, которые никогда не вернутся домой.
«Пожалуйста, пусть Джек не будет виноват в смерти кого-нибудь из них, — молила она в темноте. — Не дай мне предать всех этих павших, помогая ему».
Грейс вернулась в сопровождении почетного караула из шести уцелевших гвардейцев, которые бережно несли тело генерала к карете, ведомые сержантом Харпером. Еще один офицер вел, поддерживая под локоть, хромающую Грейс, и, наклоняясь к ней, что-то говорил. Грейс кивала, не отрывая взгляда от тела отца.
Оливия натянула вожжи, чтобы успокоить лошадей. Сержант Харпер открыл дверь кареты, мужчины подняли изувеченное тело и поместили его внутрь. Поцеловав каждого из них на прощание, Грейс уселась рядом с отцом. Сержант взобрался на свое место рядом с Оливией, по его простодушному лицу текли слезы.
Хорошо быть оплаканным вот так. У него есть дочь, не побоявшаяся отыскать его на поле битвы. А потрепанные, черные от гари солдаты дали прощальный салют, когда закрылась дверь его похоронных дрог, и верный друг провожает его домой.
— Если вы не возражаете, сержант, — сказала Оливия, — я не очень хороший кучер. Но я хорошо умею обращаться с оружием. Мой отец настоял, чтобы мы все умели охотиться. Охота была его страстью.
Сержант кивнул с отрешенным видом и забрал у нее вожжи. Оливия уселась поудобней, устроив ружья у себя на коленях.
— Спасибо вам, мэм, — сказал он. — Сегодня выделаете доброе дело.
— Ерунда, сержант, — отозвалась она, откидывая с лица растрепанные волосы. — Мне просто захотелось немного приключений.
Чуть улыбнувшись, он гикнул на лошадей. Едва они выехали за живую изгородь, как Харпер натянул вожжи, останавливая лошадей. Дорогу преградили несколько раненых. В центре с пистолетом в руке стоял Чемберс, у его ног лежал Джек. Оливия растерялась. Она увидела Джека и заколебалась в своей решимости.
— Подвезите нас, — сказал Чемберс спокойно, словно он был одним из офицеров, проливавших кровь на этом поле вместе с остальными. — Я буду признателен за помощь.
Сержант рассвирепел.
— Не тычь в меня этой палкой, парень. Многие нуждаются в помощи этой ночью.
Чемберс поднял пистолет.
— Вот и ладно. Значит, вы согласитесь помочь нескольким из них.
— Я не намерен…
— Пожалуйста, — умоляющим голосом заговорила Оливия, дотрагиваясь до руки сержанта. — Мы ведь можем помочь.
— Оливия? — раздался голос Грейс.
Оливия обернулась к высунувшейся из окна кареты подруге и увидела печальное, осунувшееся лицо. Она едва смогла заговорить перед ужасом того, что должна была сделать.
— Этим людям нужен транспорт, — сказала она. — Не могли бы мы довести их хотя бы до полевого госпиталя?
Грейс всматривалась в лицо Оливии, как будто пыталась прочесть на нем что-то в неверном свете каретных фонарей.
— Пожалуйста, Грейс, — молила Оливия. — Для меня.
Грейс молча открыла дверь и сделала знак Чемберсу внести Джека. С чувством, что она только что решила свою судьбу, Оливия спрыгнула, чтобы помочь.
Глава 4
Он что, мертв? Это ад? Где… он… сейчас? Слишком больно… слишком…
Надо постараться. Он должен найти… Кого он должен найти?
Он не может… вспомнить.
— Погодите, сержант, — взмолилась Оливия. — Он открыл глаза. Он чувствует боль.
Сержант Харпер распрямился с хрустом в спине. Уже два часа они очищали и зашивали раны Джека, обмывали его измученное тело в гостевой комнате леди Кейт. Оливия так устала, что ее трясло. Джек только что открыл глаза, пусть на миг.
Сержант Харпер отложил иголку с ниткой и оттянул вверх веко раненого.
— Если позволите, мэм, — сказал он глухим от безмерной усталости голосом, — мне приходилось видеть такие удары по голове, капитан еще несколько дней будет открывать и закрывать глаза, прежде чем мы узнаем, останутся ли они открытыми. Поверьте, сейчас он ничего не чувствует. По крайней мере, впоследствии он ничего не будет помнить.
Оливия боролась со слезами, слишком измученная, чтобы ей удалось остановить их.
— Вы уверены?
Сержант Харпер, видя, в каком она состоянии, широкой мозолистой рукой похлопал ее по плечу.
— Вам надо немного поспать, мэм. Я сам справлюсь. Правда.
Оливия выдавила улыбку и еще раз откинула с лица мешающие видеть волосы. До самой смерти она не забудет этой ужасной ночи. Они пять часов добирались до Брюсселя; в результате в доме леди Кейт стало на трех раненых больше, включая Джека. Оливия до сих пор не поняла, как все произошло. Она была уверена, что оставит его с Чемберсом в палатке у медиков. Но Чемберс куда-то пропал, а Джек оказался в одной из лучших спален в особняке леди Кейт.
— Не волнуйтесь, сержант, — сказала она защитнику Грейс. — Я не подведу вас.
— До сих пор так и было, мэм, — проворчал он и вернулся к работе.
Ей не хватило смелости сказать хоть кому-нибудь, кто такой Джек. Не раньше чем у нее будет шанс поговорить с герцогиней. Но сама Оливия не будет притворяться, что не знает его. Перестанет обманывать
