Герцогиня нахмурилась.
— С графом Дрейком? Зачем?
Но Джек уже не слушал ее. Он не сводил глаз с опустевшего сада. Внизу сгустились тени, было трудно рассмотреть что-либо. Да и что там можно было увидеть, кроме цветов?
Но он увидел.
Он стремительно вскочил на ноги. Ливви была все еще в саду. Она боролась с кем-то… с мужчиной… и Джек увидел, как при свете луны что-то сверкнуло в его руке.
— Помогите, — выкрикнул он. — На Ливви напали. Герцогиня еще не успела подняться с места, как он уже выбежал за дверь.
— Чертова кукла, — шипел он ей в ухо. — Где он?
Оливия извивалась под его рукой, зажавшей ей горло.
Она не могла дышать. Она не могла двинуться с места. В другой руке у него был нож, и, волоча ее по цветам в глубь тени, он метил кончиком ножа ей в глаз.
Ее ноги волочились по гравию дорожки, он дышал на нее табаком. Был еще какой-то запах… что-то… Боже. Он возбудился. Паника начинала подниматься в ее груди.
— Где… эта вещь?
Этот человек ел лук. Странные вещи приходят в голову, когда борешься за глоток воздуха. Действительно ли перед ее глазами промелькнет вся ее жизнь?
Она видит только Джека. И Джейми.
Боже, Джейми.
— Я не могу…
Напавший на нее, должно быть, понял. Он ослабил хватку ровно настолько, чтобы она могла вдохнуть глоток воздуха. Они оказались в дальнем углу, где тени были особенно густыми. В руке у него по-прежнему был нож. Он поднял его, чтобы напомнить ей об этом.
Втягивая воздух, она пыталась подтянуть под себя ноги.
— Где — что?
Какой глупой она была. Даже после поджога она не ожидала такого. Она была уверена, что ее добьет гадкий язык миссис Драммонд-Баррелл. Не верзила с ножом.
— Не надейтесь обмануть меня, графиня, — шептал он, сильнее сжимая ее горло, так что стало нестерпимо больно. — Я знаю, что вы послали за Брэкстоном. Значит, вы нашли его. И еще — я знаю, вы не хотите, чтобы вашего красавчика мужа повесили как предателя, а так и случится, если они найдут его раньше нас. Но если вы отдадите эту вещь мне, у меня не будет причин оставаться здесь.
Она пыталась оставаться спокойной. Сердце ее стучало, ей не удавалось вдохнуть достаточно воздуха.
— У него ничего нет. Только записка для генерала Груши. И все. Клянусь!
— У него есть список!
Она в отчаянии покачала головой:
— Нет. Никакого списка нет.
Надо заставить его поверить ей. Как только он перестанет ей верить, она не будет больше нужна ему. Разве что для устрашения. Труп с перерезанным от уха до уха горлом покажет другим, какова цена неуступчивости.
Она должна рискнуть.
— Где, как вы… думаете… этот список? — спросила она, борясь за глоток воздуха. — Я могу посмотреть.
— Зачем вам делать это?
Она знала, что ее смех выдает отчаяние. Вцепившись в его руку, она пыталась ослабить давление на горло.
— Я не хочу, чтобы его… повесили. Пожалуйста.
Он потряс ее, как терьер крысу.
— Я не верю вам, графиня. Мне кажется, вы хотите, чтобы я убедил вас сказать правду. Мне кажется, вы хотите, чтобы вместо меня заговорили мои ножи. — Притянув ее к себе так, словно он был ее любовником, он зашептал ей в ухо: — А они любят разговаривать.
Она содрогнулась, ощутив сладострастие в его голосе, и стала еще больше сопротивляться.
— О да, — бормотал он, приставляя кончик ножа к ее горлу. — Вырывайтесь. Это такой приятный спорт.
Она не успела ответить, как шее стало очень больно.
Это было похоже на то, словно подожгли фитиль. В ней вспыхнула ярость. Ослепляющая горячая ярость, которую она напрасно пыталась усмирить, сидя в саду, охватила ее, и она обрадовалась этому. Ярость вернула ей решительность. Силы. Она, наконец, знала, что делать с негодованием, болью и возмущением, которые так долго копились в ней.
Она вырвется из рук этого сумасшедшего. Ей нужно предупредить остальных. Она расскажет Джеку всю правду, а потом уйдет прочь.
Она почувствовала, что сможет сделать это.
«Соберись, Ливви, — сказала она себе. — Оцени обстановку».
— Я поищу его, — пискнула она, стараясь выглядеть еще слабее, чем была, хотя кровь уже текла по ее шее. — Обещаю.
Ей следовало позаботиться о себе раньше. Она может сделать это сейчас. Следя за покачиванием полоски ножа, отражающей лунный свет, она дала себе безвольно повиснуть, словно была парализована паникой. Она примерила расстояние от смертоносного лезвия до своих рук.
«Пожалуйста. Боже, не дай мне ошибиться».
— И почему же я должен поверить вам? — спросил он.
— Я не хочу умирать, — молила она.
Закинув руку за его плечо, она напружинила ноги. Вторую руку она держала так, чтобы он не видел ее, и старалась отыскать равновесие. Лезвие было слишком близко. Только бы сработала неожиданность. Только бы ей удалось выбить нож.
В окнах библиотеки зажегся свет. Насильник повернул голову, чтобы взглянуть. Это был шанс. Она изо всей силы ударила вверх прямо ему в нос. Не обращая внимания на боль, она схватила его руку и дернула ее вниз. Он взвыл. Она наступила ему на ногу и извернулась, чтобы стукнуть коленом в пах.
— Сука!
Ливви услышала, как захрустели кусты. Раздался топот. Ей спешили на помощь.
— Сюда! — крикнула она. — Помогите! — Она дернулась, пытаясь бежать.
Не получилось. Негодяй успел схватить ее за волосы.
— Плохой выбор, графиня.
У него по-прежнему был нож, и он смеялся.
— Ливви! — услышала она вопль Джека. Он звал других, указывал им путь. Ей надо было выиграть время.
— Сюда, Джек! — кричала она.
Она боролась, царапалась и толкалась, но противник был очень силен. Он стукнул ее по голове, и ноги изменили ей. Он придвинул рот к ее уху.
— Вам следовало бы слушаться меня, дорогая.
Она слышала, как к ней бегут на помощь, видела блеск ножа. Подняла руки, пытаясь защитить горло. Ее потащили к задним воротам.
— Убей ее, — услышала она за спиной и подумала, что знает этот голос.
— Их двое! — крикнула она.
Тащивший ее мужчина ударил ее в лицо. Она пыталась не потерять равновесие. В ушах стоял звон, болела челюсть. Джек так долго не шел на помощь.
Вдруг луна скрылась за облаками. Оливия услышала какое-то первобытное рычание, и ее погубитель застыл. Нож начал опускаться на ее горло, когда Джек налетел на них, и она оказалась на земле.
