Кроме того, я помню имена. Я слишком долго занимался поисками, чтобы забыть их.
Дрейк быстро закивал и захлопал в ладоши.
— В таком случае нам пора в путь, Джек. Нас ждут дела. Джек медленно поднялся с колен.
— Нет.
Дрейк помрачнел.
— Национальная безопасность, мой мальчик.
— Может подождать, пока я немного побуду со своей женой.
— Нет, Джек, — тихо сказала Оливия. — Что ты, в самом деле?
Он повернулся к ней и увидел страх в ее глазах.
— Они подождут, Лив.
Она, казалось, сделалась еще бледнее.
— Тогда проводите нас, — сказал Дрейк. — Вашего пленника мы заберем с собой. Брэкстон привезет вас позже.
Джек, не глядя на своего начальника, поднес руку Ливви к губам.
— Оливия?
Джек. Она вздохнула, открыла глаза и убедилась, что рядом больше никого нет. Джек устроился возле нее на кушетке и взял ее руку. Она чувствовала, что он напряжен, движения у него были скованными.
Она знала, что он пришел, чтобы закончить их разговор. Она только не знала, хватит ли у нее на это сил.
— Если хочешь, мы можем поговорить позже, — предложил он и наклонился, чтобы носовым платком стереть слезы с ее щек.
Она закрыла глаза.
— Позже у меня может не хватить смелости.
Ей хотелось бы убежать. Она была в таком страхе, что знакомое чувство умиротворения, которое появлялось, когда Джек брал ее руку в свою, только усиливало его.
— Могу я надеть на тебя твой медальон? — тихонько спросил он.
Слезы душили ее. Она кивнула, разжала ладонь и почувствовала, что он взял медальон. Вот-вот она почувствует его на своей шее. Но раздался щелчок.
Она приподнялась.
— Не…
Но было слишком поздно. Он уже смотрел на раскрытый медальон.
Ей хотелось отнять у него дорогую ей вещь. Ей хотелось закричать на него, прижать драгоценный портрет к своему сердцу, где она хранила его все последние годы.
— Это я? — спросил он, дотрагиваясь пальцем до миниатюры, которая пряталась под темным локоном.
Она увидела озорные огоньки, прорисованные в глазах цвета моря, головку обрамляли завитки легких каштановых волос. Оливия почувствовала, как ее сердце снова разрывается от боли.
— Нет, Джек. Это не ты.
Он взглянул на нее, в его глазах стояли слезы.
— Это Джейми?
Она задохнулась.
— Ты слышал, что я сказала.
— Ты даже не собиралась сообщить мне. — У него был несчастный вид.
— Ты бы мне не поверил.
Она увидела, что стрела попала в цель.
— Он вылитый я в его возрасте, — благоговейно сказал он.
Она немного отодвинулась от него и спустила ноги с дивана.
— Я знаю. — Она отвернулась. — Вот почему твой отец пытался забрать его у меня. Вот почему его пытался погубить Джервейс.
Она сказала это обдуманно, провоцируя его на насмешку. Желая раз и навсегда покончить с напрасными надеждами.
— Зачем Джервейсу нужно было убить ребенка? — спросил он, но это не прозвучало так, словно он не поверил ей. В его словах звучал ужас.
Она горько улыбнулась:
— Потому что он видел Джейми. Знал, что, едва увидев ребенка, ты все поймешь и признаешь его своим сыном.
Он тяжело втянул воздух.
— Ты считаешь, я бы не признал?
Она пожала плечами:
— Откуда мне знать, Джек? Ты бы поверил мне, если бы не увидел подтверждения?
Он склонил голову над ее руками.
— Ты имеешь право сомневаться во мне. Но я в самом деле верю тебе. — Когда он поднял голову, она увидела печаль в его глазах. — Боже, Ливви, сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?
Она чувствовала себя безмерно усталой.
— Я уже простила, Джек.
Он неуверенно улыбнулся ей.
— Ты возьмешь меня обратно?
Она грустно смотрела на него. Ей не хотелось делать ему больно. Но она не знала, сколько еще раз она может выдержать опустошение.
— Зачем?
Он удивился.
— Я люблю тебя.
Она пожала плечами:
— Ты любил меня и раньше.
Она видела, какое действие произвели ее слова, и в прежние времена попросила бы прощения. Но не сейчас. Сейчас на кону стояло куда больше. И она стала жесткой, очень жесткой. Ей пришлось стать такой.
— Я был не прав, когда сомневался в тебе, — сказал он. — Я никогда не смогу искупить свою вину. Но позволь мне попытаться. Давай попытаемся вместе.
Она смотрела в его милое, дорогое лицо и видела, что он говорит искренне. В его глазах она читала угрызения совести и сожаление. Она знала, что он верит каждому своему слову. Сейчас.
— В последний раз я потеряла только тебя. Но если ты снова уйдешь, ты сможешь забрать моего ребенка. Тебе может прийти в голову, что после всего того, что я делала последние пять лет, у меня нет права оставаться матерью, ты не разрешишь мне видеть сына, и у меня не окажется никакого пристанища. Хуже того, ты позволишь Джервейсу находиться поблизости, и Джервейс в конце концов доберется до него. Он уже дважды пытался, ты знаешь. — Она покачала головой, старая боль вышла наружу. — Я смогу выжить, если снова потеряю тебя, Джек. В конце концов, я уже пережила это. Но никогда не смогу жить, если я потеряю своего Джейми.
— Нашего Джейми, — поправил он.
— Нет, Джек. Ты отказался от него. Ты не растил его, не защищал, ничем не жертвовал ради него.
— Но я хочу быть частью его жизни. Я хочу быть частью твоей жизни. Скажи мне, что я должен сделать. Скажи, как мне убедить тебя, что я изменился. Что тот мальчишка, который сотворил эти ужасные вещи, умер во Франции.
Кровь стучала в ушах Оливии. Ее преследовал запах бренди, который использовал доктор, во рту было горько. Она видела тени, появившиеся под глазами у Джека и делавшие его печальным.
— Я не знаю, Джек. — Она вздохнула, зная, что разбивает собственное сердце. — Я просто не знаю.
Сначала он смотрел на нее, сжав ее руку в своей. Потом заговорил:
