сделать без большого шума. Я имею в виду, разумеется, только ваше положение здесь, в издательстве. Помимо этого можете поступать, как вам угодно. Но помните, всякий скандал отразится на вашей работе у меня. Удастся вам устроить свои дела, — отлично! Нет, — ничего не поделаешь. Если эта история вызовет много разговора, то вы сами понимаете, что о вашем возвращении сюда не может быть и речи. Отказаться от этой девушки вы, вероятно, не согласитесь?
— Нет, — сказал Юджин.
— Я так и думал. Я знаю, как серьезно относятся к таким вещам люди вашего типа. Можете вы добиться от миссис Витла развода?
— Я не уверен, — сказал Юджин. — У меня нет юридических оснований для развода. Только несходство характеров, ничего больше. Но этот брак лишил мою жизнь всякого смысла.
— Да, — сказал Колфакс, — я вижу, это сложная история. Я понимаю, что вы могли полюбить эту девушку. Она действительно прелестна, — из-за таких вот девушек и возникают подобные осложнения. Я не намерен указывать вам, что делать. Вам виднее. Но если бы вы спросили моего совета, я сказал бы — не пытайтесь вступать с нею в связь, не обвенчавшись. Человек в вашем положении не может себе этого позволить. Вы слишком заметная фигура. Вы, конечно, знаете, что за последние годы ваше имя приобрело некоторую известность в Нью-Йорке, не правда ли?
— Да, знаю, — сказал Юджин. — Но я считал, что договорился с миссис Дэйл.
— Очевидно, это не так. Она сказала мне, что вы уговариваете ее дочь стать вашей любовницей, что у вас нет надежд добиться в ближайшее время развода, что ваша жена находится в… прошу прощения… а вы между тем настаиваете на том, чтобы сойтись с ее дочерью. По ее мнению, это недопустимо. Я склонен согласиться с ней. Это очень неприятно, но что поделаешь? Она утверждает, что вы грозили попросту увезти девушку и жить с нею, если она, ее мать, не согласится на ваши требования. — Он снова сделал паузу. — Это верно?
— Да, — ответил Юджин.
Колфакс медленно повернулся в своем кресле и посмотрел в окно. Что за человек! Странная штука — любовь!
— И когда же вы намерены это осуществить? — спросил он наконец.
— Не знаю! Сейчас все так запуталось. Мне нужно подумать.
Колфакс помолчал.
— Да, весьма странная история. Не многие поймут ее так хорошо, как я. Не многие поймут вас, Витла, как я вас понимаю. Вы просчитались, дорогой мой. И вам придется заплатить за это. Так бывает со всеми нами. Я не могу разрешить вам оставаться здесь. Очень сожалею, но не могу. Придется вам взять годичный отпуск и подумать хорошенько. Если ничего не случится, если никакого скандала не будет, — что ж, трудно сказать, как я поступлю тогда. Возможно, что я подыщу для вас местечко, — конечно, не то, какое вы занимали, но что-нибудь найдется, это уж мы тогда сообразим. А пока что… — Он умолк и снова задумался.
Юджин понял, как обстоит дело. Разговор о возвращении в издательство — пустые слова. Колфакс пришел к заключению, что должен его уволить, и дело вовсе не в миссис Дэйл, не в Сюзанне и не в моральной стороне вопроса, а исключительно в том, что он потерял доверие Колфакса. Как-то случилось, что Колфакс благодаря Уайту, благодаря миссис Дэйл, благодаря поведению самого Юджина пришел к заключению, что Юджин человек беспорядочный, ненадежный, и поэтому, только поэтому он теперь увольняет его. Тут и Сюзанна, тут и судьба, тут и его собственный несчастный характер. Он долго сидел в мучительном раздумье и, наконец, спросил:
— Когда вы хотите, чтобы я сдал дела?
— О, когда вам будет угодно, но чем скорее, тем лучше, раз дело грозит скандалом. Конечно, если хотите, можно повременить недели три, — ну, месяц, полтора. Лучше всего сделать вид, будто речь идет о вашем здоровье и вы просите об отставке ради поправления его — это позволит соблюсти внешние приличия. Для издательства ваш уход не будет иметь большого значения — дело настолько налажено, что год вполне может идти по инерции. А через год все, может быть, и уладится. Посмотрим…
Юджину было бы легче, если бы он не произнес последней лицемерной фразы.
Колфакс пожал ему руку и ушел, а Юджин подошел к окну. Итак, крепкий фундамент, на котором была построена его карьера, выбит у него из-под ног, словно ударом ядра. Он потерял свой поистине исключительный пост, потерял свои двадцать пять тысяч долларов. Где он найдет такое место? Кто еще, какая другая компания может платить такие деньги? Удастся ли ему удержать квартиру на Риверсайд- Драйв? Разве только, если он женится на Сюзанне. И как сохранить собственную машину и лакея? Колфакс ни словом не обмолвился о том, что временно оставит за ним оклад, — да и с какой стати? Колфакс ничем ему не обязан. Он прекрасно платил ему, лучше, чем платили бы в другом месте.
Юджин теперь горько пожалел, что так увлекся проектом «Синего моря», — из-за своей глупой восторженности он ухлопал туда все свои деньги. Пойдет ли миссис Дэйл и к Уинфилду? Удастся ли ей и там навредить ему? Уинфилд всегда был ему хорошим другом. Он относился к нему с большим уважением. Да, но это обвинение, этот разговор о его намерении совратить девушку! Как это все обидно! Возможно, что и Уинфилд отшатнется от него, хотя, с другой стороны, почему бы? У Уинфилда были любовницы, — но, правда, не было жены.
Колфакс прав. Он действовал необдуманно. Это совершенно ясно. Теперь его призрачный мир начал меркнуть, как облака на закате. Возможно, что он и в самом деле гнался за химерой. Неужели это так? Неужели?
ГЛАВА XXII
Как и следовало ожидать, этот внезапный удар заставил Юджина поколебаться. Ему стало страшно. Миссис Дэйл обратилась к Колфаксу, чтобы он употребил все свое влияние и заставил своего подчиненного образумиться. Но она не собиралась этим ограничиться. Она только и думала о том, как бы очернить Юджина, ославить его перед всеми, но так, чтобы Сюзанны это не коснулось. Если раньше Юджин был с ней немилосерден, то и она теперь не знала пощады. Она хотела заставить его окончательно отказаться от Сюзанны и даже не видеться с нею. Побывав у Уинфилда, она намерена была тут же мчаться в Ленокс, чтобы помешать всяким дальнейшим планам влюбленных, каким-либо неосторожным решениям Сюзанны или возможному приезду Юджина.
Обращение к Уинфилду не принесло ей ни нравственной поддержки, ни даже простого сочувствия, Уинфилд не видел причин вмешиваться. Он ведь не опекун Юджина и не блюститель общественной нравственности. Впрочем, он был рад узнать об этой истории, он приобрел теперь моральное право обходиться с Юджином несколько иначе. Правда, ему было немного жаль его — какой мужчина не посочувствовал бы Юджину? Но, занятый мыслями о реорганизации своей строительной компании, он уже с меньшим огорчением думал о предстоящих Юджину потерях. Когда же последний немного позже обратился к приятелю в надежде с его помощью реализовать свои вложения в «Синее море», Уинфилд ответил, что не видит возможности что-либо сделать. Дела компании не блестящи. Необходимо укрепить ее финансовое положение новыми капиталовложениями. Если не удастся в самом скором времени разместить все акции, неизбежна полная реорганизация. Лучшее, что может ожидать Юджин, это получить за свои бумаги акции нового выпуска, но уже на значительно меньшую сумму. Таким образом, Юджин убедился, что и с этой стороны ему грозит крах.
Когда Юджин полностью осознал, какой удар нанесла ему миссис Дэйл, он понял, что должен откровенно объясниться с Сюзанной. Вся эта история привела к самым плачевным для него результатам, и он начал задумываться над тем, что же с ним теперь будет. Свой оклад в двадцать пять тысяч долларов в год он потерял; надежды на полную материальную независимость, которую сулило ему «Синее море», растаяли, как дым; о прежнем образе жизни нечего было и мечтать, ведь жизнь в обществе требует больших средств, — все это делало его нулем, совершеннейшим нулем. А если начнутся разговоры о нравственной стороне его отношений с Сюзанной, о его безжалостном поступке с Анджелой, если это дойдет, например, до слуха Уайта, что тогда будет? Уайт уж постарается растрезвонить это по всему Нью-
