Томпсон пробормотал банальные выражения благодарности и с облегчением увидел, что Каролидес углубился в изучение меню, а вокруг стола вдруг закружились официанты. Пока они записывали заказ и разливали вино, гостю снова выпала возможность рассмотреть пару. Первое сильное впечатление от девушки не уменьшилось, а, наоборот, укрепилось. Как и следовало ожидать, подавали еду и вино высочайшего уровня, и, быть может, отчасти под влиянием последнего Томпсон заметил, что расслабился и полностью попал под обаяние пары. Каролидес умно и интересно рассуждал обо всем на свете и в первую очередь о своих деловых интересах, простиравшихся на весь мир, особенно о своей греческой судоходной компании.
Затем он пустился в рассуждения о литературе и искусстве в целом, и туг Томпсон понял, почему имя Каролидес показалось ему знакомым: он жертвовал средства больницам в Греции, Великобритании и Америке, а также перечислял сногсшибательные суммы фондам искусств и великому множеству благотворительных учреждений.
Равенна была начитанна и подкованна как в классике, так и в современной литературе. Широкий круг ее интересов охватывал музыку, живопись и балет. Время шло. Томпсон перестал скрытничать и начал понемногу раскрывать душу. Он все свое время отдавал науке, флиртовать и развлекаться ему было недосуг, и когда он смог на равных общаться с Каролидесом на тему литературы, то воодушевился. Казалось, что и грек оценил образованность и вкусы гостя.
К концу трапезы Томпсону уже казалось, что он знаком с этой парой всю жизнь. Блестящая беседа расшевелила его — человека по природе замкнутого. Новые знакомые, в особенности Каролидес, приоткрыли ему дверь в другой мир, где не считают деньги. Погоня за капиталами не была дня него грубой самоцелью, средства расходовались на особые нужды. Грек был тактичным и смиренно мудрым и не упоминал о том, что с помощью своего богатства многое делает для облегчения страданий и бедности на земле, — это Томпсон узнал из финансовых страниц национальных газет.
Как и следовало ожидать, сама девушка и ее интересы в искусстве и культуре также произвели на него неизгладимое впечатление. Интересно, почему обладающая такими доходами пара игнорировала большие международные отели, разбросанные вдоль побережья? Томпсон предположил, что причина крылась в естественной скромности и рассудительности греков. Ведь очевидно, что в любом большом отеле их узнают, там они в числе съехавшейся со всего мира публики, скорее всего, столкнутся с друзьями. А здоровье у девушки слабое. Затем англичанин выбросил эти мысли из головы — в конце концов, не его это дело.
Когда они расставались у дверей ресторана, Каролидес положил на плечо гостя гладкую холеную руку, сдержанно выказывая ему расположение.
— Считайте нас своими друзьями, — заверил он глубоким звучным голосом.
Томпсон видел, как блестели прикованные к нему ясные глаза девушки, и не мог противиться магнетической силе ее взгляда. Он пробормотал слова благодарности и, вместо того чтобы воспользоваться маленьким и скрипучим лифтом, как-то неловко поднялся по красивой мраморной лестнице с коваными железными перилами, ведущей к комнатам постояльцев. В постели он долго пролежал без сна, прислушиваясь к отдаленному плеску моря. Он чувствовал себя возбужденным, его лихорадило, и виной тому было не вино.
3
На следующее утро Томпсон рано проснулся, быстро принял душ, побрился и уже в половине девятого спустился к завтраку. Когда он вошел в ресторан, то почувствовал смешанное с облегчением разочарование: за столиками сидели только пожилые дамы, которые завтракали круассанами с кофе. Жаль, что он не встретился с Равенной, и хорошо, что не придется вести светскую беседу о том о сем в присутствии ее отца, когда так хочется прогуляться с девушкой вдвоем и побольше о ней узнать.
Томпсона занимала болезнь Равенны, о которой он слышал. Ученый и врач с несколькими докторскими степенями, он интересовался этим как с профессиональной точки зрения, так и из дружеского участия. Уж очень она бледная, что странно для такой молодой и цветущей женщины, хотя прошлым вечером бледность не была очень заметной. Возможно, ее отогнали вино и тепло летнего вечера.
Выходя из отеля, через обращенное в сторону моря большое окно он увидел Каролидеса вместе с Равенной, которые садились в большой открытый автомобиль, припаркованный на подъездной аллее. Когда они скрылись из виду, направляясь к дороге на Корниш и к морю, Томпсон вдруг ощутил пустоту. Глупо, конечно, ведь он едва познакомился с парой, но девушка сразу его пленила. Карьера отнимала все силы, и раньше он даже не думал о женитьбе. Но теперь, приближаясь к сорокалетию и едва избежав смерти, он понял: в его жизни многого не хватает. И прежде всего — жены.
В большинстве своем мужчины считают брак или же плотскую любовь одной из самых важных составляющих жизни, но прежде Томпсон надменно посмеивался над рассказами коллег об обманутых надеждах и любовных похождениях. Теперь все изменилось, в нем родилась надежда, что, возможно, Равенна сочтет его привлекательным. Это казалось ему крайне абсурдным. Ведь она с отцом принадлежала к сливкам общества, в роскоши путешествовала по миру и, вне всякого сомнения, привлекала множество мужчин. Даже могла быть помолвлена, о чем он даже не подумал. От расстройства он закусил губу, что-то пробормотал обратившемуся к нему менеджеру ресторана, вышел на слепящий солнечный свет и направился к городу, который потихоньку сбрасывал с себя утренний туман.
Стараясь держаться в тени, Томпсон лениво бродил по магазинам, сторонясь туристов и отдыхающих, усеявших граничащие с Корнишем пляжи. Скромно перекусил в маленьком ресторане на одной из боковых улочек, где установленные на потолке вентиляторы гоняли охлажденный воздух. Когда он покончил с едой и направился к пляжу, заметил припаркованный у бара большой зеленый автомобиль Каролидеса. Англичанин подошел ближе и увидел, как пара новых знакомых вышла из магазина одежды, причем Равенна была увешана пакетами из дорогих магазинов. Томпсона встретили от крытые и приветливые улыбки.
— Как раз тот, кого нам так хотелось видеть! — сказал грек, обменявшись с англичанином рукопожатием. — Мне нужно заняться делами здесь, в городе, а Равенна хочет поплавать. Не будете ли вы так любезны ее проводить?
Предложение застало Томпсона врасплох.
— Безусловно, — нерешительно проговорил он. — Только я без купальных принадлежностей.
Каролидес снова улыбнулся:
— Это несложно исправить. У меня тут есть небольшой клуб. Там вы найдете купальный костюм и полотенца. Равенна, конечно, является членом клуба, так что сложностей у вас не возникнет. А я приеду и заберу вас в шесть часов.
Томпсон почувствовал, как девушка взяла его под локоть, и вместе с ней устроился на заднем сиденье, а Каролидес быстро, но умело помчался по Корнишу. Вскоре они приехали в
Когда Каролидес остановился, с террасы приветливо замахали руками, приглашая его присоединиться, но грек с улыбкой отрицательно покачал головой. Томпсон и Равенна вышли из машины, на земле отчетливо вырисовывались их тени.
— До шести часов вечера, — сказал Каролидес, мастерски развернулся и по прибрежной дороге поехал прочь. Томпсон пошел следом за девушкой, которая в машине не проронила ни слова. Подождал, пока она поговорила с одним-двумя сидевшими за столиками членами клуба, а потом они вошли в прохладу здания, и сдержанный администратор позвал сотрудника в белой форме, который проводил их до мужской и женской раздевалок и ушел.
— Десять минут, — тихо проговорила Равенна.
— Буду ждать на террасе, — ответил Томпсон.
