глаза.
— Должен был? — невинно переспросил он.
Она сделала еще одну попытку и, указывая на букет цветов около своей сумочки, спросила:
— Эти цветы вы выбрали для нее? Вивиан обезоруживающе улыбнулся.
— Их выбрал мой брат для вас.
Он был слишком умен для нее, и было проще оставить вопрос с путаницей и позволить себе насладиться весельем и восторгом от нахождения в таком месте и в сопровождении такого мужчины. Кроме того, было бы лучше не сердиться на него, а позволить ему полностью распоряжаться этим вечером, что он, по-видимому, и собирался сделать.
Вивиан предложил ей, что сам выберет меню, и она с радостью согласилась. Печеночный паштет, жареный цыпленок со спаржей и зеленым горошком, великолепное суфле из лимона со сливками. Обилие ножей на столе не тревожило ее, потому что Кливдоны всегда так обедали. Зная, когда и как каждый из них использовать, она также знала, что шампанское не нужно пить залпом, как лимонад.
Все обедающие, по-видимому, знали друг друга. Лейлу представили целому ряду незнакомых людей с очень впечатляющими титулами. Она с легкостью справилась с этой церемонией, хорошо натренированная у Кливдонов, как с какими гостями обращаться. Даже когда Вивиан представил ее паре, которая когда-то посещала дом, где она работала горничной, они несколько минут поговорили о восхитительном спектакле и музыке «Девушки из Монтезума» и отошли, так и не узнав Лили Лоув. Да и как они могли узнать ее? Девушка в элегантном платье, с нежными, молочного цвета плечами в сопровождении кавалера из высшего общества, который заказал ей шампанское и подарил дорогие цветы, не имела ничего общего с горничной в длинном платье из черной тафты, накрахмаленном фартуке и кружевной наколке поверх строгого пучка темных волос.
Этот вечер превратился для Лейлы в пробное выступление, и она старалась изо всех сил. Но она не настолько была этим поглощена, чтобы не заметить, как пристально весь вечер разглядывал ее Вивиан Вейси-Хантер. И не смогла не заметить, как он привлекателен. Он был веселым, внимательным, лениво самоуверенным и совершенно не смущался громких титулов.
Вивиан стал интересовать ее. Ресторан Савой был одним из самых фешенебельных мест, куда можно было пойти. Вечер должен был влететь ему в копеечку. Так же, как и когда они встречались с его братом в Брайтоне у Галлини. Кто же такие Вейси-Хантеры? Они не из того круга, что Кливдоны, это точно. Означает ли это, что они выше их? Или ниже? Может, они связаны с этим Сирилом Родсом и его золотыми рудниками? Наверное, Рози была права, и она проводит вечер с миллионером.
Мысль о Рози испортила ее счастливое настроение на последние полчаса этого вечера. Теперь, когда он узнал, как ошибся с именами, именно Рози будет в дальнейшем наслаждаться его компанией. Со странной болью Лейла поняла, что ей не хочется думать об этом.
Они подъехали к ее дому, и она вдруг застыдилась его. Желтое сатиновое платье и светское поведение в Савойе не превратили ее в леди. Вивиан помог ей выйти из кеба и проводил по каменным ступенькам во двор до входа в ее подвал. В лунном свете очертания ее грязного двора приобретали странное очарование, которого Лейла раньше не замечала.
— Спасибо за действительно прекрасный вечер, — произнес Вивиан, еще более поражая ее расслабленные шампанским чувства, поднес к губам ее руку, облаченную в длинную перчатку, и поцеловал ее.
Странное возбуждение охватило ее, когда она ощутила на своей руке тепло его губ. Заставив себя отнять руку, она сказала:
— Вы были очень добры, капитан Вейси-Хантер. Мне только очень жаль, что вам досталась не та спутница, которую вы желали.
— Нет, та, — донесся из темноты его голос. — Я очень хорошо знал, кому послал гардении неделю назад. Более того, я должен признаться, что нарочно запутал вас своей запиской.
Лейла потеряла дар речи, ее мозг старался разгадать загадку этого волшебного вечера.
— Я придумал это, поскольку мой брат в ваших глазах выглядел более порядочно, и вы приняли бы от него приглашение, в котором мне отказали бы наверняка. Я приношу вам очередные извинения за то, что я не тот спутник, которого вы желали. Доброй ночи, мисс Лейла Дункан.
Чтобы удовлетворить неуемное любопытство Рози, Лейла сочинила подробности вечера, проведенного с Чарльзом Вейси-Хантером. Ей не хотелось говорить о том, чего она сама еще не уяснила. Когда несколько дней спустя одетый в униформу лакей доставил в ее подвал жемчужное ожерелье, она велела ему забрать его вместе с запиской, в которой говорилось, что она не принимает подарки от джентльменов. На следующий день маленький мальчишка принес ей букет роскошных хризантем со словами, что какой-то джентльмен дал ему шесть пенсов, чтобы он передал ей эти цветы. К ним была приколота записка:
Лейла заложила серебряное блюдо для фруктов, которым очень дорожила, чтобы купить подходящее платье. О том, чтобы заимствовать платье у Рози, не могло быть и речи.
Вивиан поехал в Корнуолл в начале декабря. Он согласился сделать этот визит в ответ на многочисленные просьбы Чарльза попытаться остановить деда, решившего продать землю, которую они оба считали жизненно важной для их владений. Вивиан не был уверен в истинных мотивах просьбы брата. Либо это было продиктовано его постоянным чувством вины, переросшим в навязчивую идею дать ему права, которых он никогда не имел по закону, либо Чарльз все еще не научился противостоять старику, слишком долго управлявшему Шенстоуном. По правде говоря, Вивиан не был уверен и в своих собственных мотивах. В детстве он всегда инстинктивно защищал младшего брата, что тогда было вполне естественно. Было ли это продолжением все той же роли, или же глубоко запрятанное желание получить наследство, в котором ему было отказано, что заставляло его брать на себя ответственность, которую Чарльз так часто перекладывал на его плечи?
Когда Чарльз сообщил ему, что вынужден по неотложным делам остаться в Лондоне, Вивиан чуть не изменил свои планы. В отсутствие брата в Шенстоуне ему будет еще более неуютно. Однако он уже получил отпуск и отказался от предрождественских приглашений, поэтому решил съездить и покончить с этим делом.
Дорога в поезде была утомительной, путь от станции в карете пришлось проделать в тумане и под моросящим дождем. Поскольку этот визит был не более чем обязанность, скверная погода лишь ухудшила настроение Вивиана, и когда Доббинс, кучер, сообщил ему, что сэр Кинсли и мисс Марчбанкс гостят у них уже несколько дней, Вивиан был почти готов повернуть назад. Но дальше Доббинс сказал, что они приехали, чтобы выбрать лошадей из конюшни, и Вивиан убедил себя, что должен остаться. Похоже, его брат был прав, и лорд Бранклифф собирается продать лучших в округе верховых лошадей, ничуть не заботясь о своем наследнике.
В Шенстоун-Холл вела узкая холмистая дорога, которая зимой становилась почти непроходимой. Доббинс взял на подмогу двух парней из конюшни, чтобы толкать карету, если колеса завязнут в грязи. Дорогу постоянно посыпали гравием, но это решало проблему лишь на короткое время, потому что земля быстро поглощала его, и на поверхность снова выступала грязь. После целого часа трудного пути — приходилось все время останавливаться и толкать карету — они выехали на твердую дорогу, и сквозь низко висевший туман стали различимы очертания старого дома.
При виде его Вивиан почувствовал что угодно, кроме радости. Его детство в этом доме было тяжелым и безрадостным. Достопочтенный Джеймс Вейси-Хантер большую часть времени отсутствовал, проводя время в парламенте или в кроватях своих многочисленных любовниц, а двоих своих сыновей и кроткую жену оставлял на попечение своего строгого, бескомпромиссного старого отца, который никогда не забывал и не старался понять события, лишившие Вивиана прав на наследство.
Единственный сын и наследник лорда Бранклиффа, достопочтенный Джеймс Вейси-Хантер, подписал свой первый брачный контракт с дочерью американского дипломата, но меньше чем через год, она, пересекая Атлантический океан, оказалась среди пропавших в море во время циклона. Вряд ли сильно
