Изабелла в негодовании посмотрела на него: он что, думает, что она сейчас бросится выпроваживать гостей? Инспектор был необычайно хорош собой. Такая красота бывает у диких орлов, и ее удивило, что она в такой момент способна проявить даже слабый интерес к его внешности.
— Вы предлагаете, чтобы я попросила моих гостей уйти? — спросила она, подражая его хладнокровной манере.
— Да. — В его голосе не чувствовалось извинения. Изабеллу возмутила подобная наглость, но, глядя на его суровое лицо, она интуитивно поняла, что если кто-то и в силах прекратить этот кошмар, то именно этот человек. Сила воли, железная решимость и способность заставить изменить события, казалось, исходили от него.
— Дорогая, мы уже уходим, — еле слышно произнесла Сьюзи. — Не волнуйся, мы сами найдем выход.
— Ни в коем случае, — возразила Изабелла, вышла в прихожую и сняла с вешалки их пальто.
— С тобой все будет в порядке? — с тревогой спросил ее Робби, помогая жене одеться.
— Да, все хорошо. Я потом вам все расскажу.
— Иззи, дорогая, ничего не случилось? Они пришли так поздно… Это не смерть, или… — В кои-то веки у Сьюзи не хватило слов.
— Ничего подобного. Я ожидала их визита, хоть и не так скоро. Или не так поздно? — Она лукаво улыбнулась.
— Он довольно интересный, этот высокий начальник, — шепнула Сьюзи с широко открытыми от восхищения глазами.
Изабелла в ответ улыбнулась, расцеловалась с ними обоими и, стоя на пороге, смотрела им вслед, пока они не дошли до своей машины. Вернувшись в гостиную, она увидела, что молодой полицейский смущенно стоит посреди комнаты. Он выглядел нервным и уставшим, что было вполне понятно, если вспомнить, что он находился на службе в субботнюю ночь, да еще вместе со старшим коллегой, который был не очень дружелюбным.
Инспектор бродил по комнате, рассматривал фотографии и китайскую вазу, некогда принадлежавшую ее матери.
— Это копия старинной китайской вазы, сделанная во времена короля Георга, — объяснила Изабелла. — Их была пара. Вторая разбилась, и очень жаль, потому что парные вазы ценятся в четыре раза дороже.
Инспектор резко повернулся к ней и посмотрел в глаза твердым проницательным взглядом. Изабелла выдержала его взгляд. «В нем есть что-то таинственное, притягательное, — отметила она. — Как у тех греческих воинов, что я видела в древних дворцах. Немного вьющиеся густые черные волосы, бледная кожа и глаза угольно-серые, как штормовое море. Может, среди его далеких предков были гладиаторы?»
— Можно нам сесть? — спросил он, вежливо, но с холодным равнодушием. Изабелла ответила вежливым жестом, и констебль сел на один из ее украшенных резьбой стульев из эбенового дерева эпохи короля Эдуарда. Казалось, ему за шиворот сунули ручку от швабры. Похожий на ястреба инспектор, напротив, устроился в углу мягкого кожаного дивана и выглядел непринужденно грациозным, как камышовый кот. И таким же настороженным.
Изабелла присела на противоположный конец дивана. Она отнюдь не чувствовала себя спокойной.
— Ваше полное имя, мадам? — спросил инспектор. Он бросил быстрый взгляд на констебля, который поспешно достал блокнот и карандаш. Очевидно, ему предстояло исполнять роль секретаря, давая возможность надменному инспектору держать своего собеседника под пристальным наблюдением. По крайней мере так Изабелла оценила ситуацию.
Она откашлялась и промолвила:
— Изабелла Виолетта Фортескью Брюс. — Иногда она жалела, что родители проявили экстравагантность и дали ей столько имен. Она наблюдала, как констебль старается записать их все. — Фортескью — фамилия моей матери, — объяснила она.
— А ваши друзья называют вас Иззи? — поинтересовался инспектор.
— Некоторые.
Он явно слышал обрывки тихого разговора в прихожей, когда уходили Сьюзи и Робби. Изабелла вспомнила замечание Сьюзи о его мужской привлекательности, догадалась, что он все слышал, и несколько смутилась.
— Дата вашего рождения? — Он не отрывал от нее глаз.
Изабелла назвала дату. Инспектор на секунду замер, явно подсчитал в уме, что ей уже почти двадцать восемь лет. Его подчиненный продолжал записывать.
— Вы замужем? — продолжил он.
— Нет.
— Были замужем?
— Нет. А если хотите знать, чем я занимаюсь, то я — консультант по финансовым вопросам.
Он немного помолчал, словно обдумывая предоставленные ею сведения.
— Когда вы сегодня звонили в участок, то указали, что получали письма с угрозами. Это так?
— Да.
— Такси, которого вы не заказывали, приехало, чтобы отвезти вас на кладбище Хайгейт? А когда вы вскрыли доставленный вам пакет от неизвестного отправителя, там оказалась игла от шприца?
— Да, правильно.
— Вы записали, из какой компании было такси?
— Нет, — призналась Изабелла, осознавая, что допустила ошибку.
— Может быть, имя водителя или номер машины? Она покачала головой.
— У меня мысли путались. Я была в шоке. А вы бы не занервничали, если бы к вам приехало такси, чтобы везти вас на кладбище?
Он пожал плечами:
— Может быть, кладбище Хайгейт чем-то вас привлекает или там похоронен кто-то из родственников.
— Ничего подобного, — резко возразила она. — Моя семья родом из Шотландии. Мои предки похоронены в горах. Я сравнительно недавно приехала в Лондон. И живу здесь всего два года.
Теперь констебль быстро строчил в блокноте, но Изабелла видела, что его усилия совершенно напрасны. Она была уверена, что инспектор Хоторн точно запомнит каждое сказанное ею слово.
— Вы переехали в Лондон из-за того, что вам предложили работу, или по личным причинам?
— Ради работы. Я стала одним из десяти консультантов в крупной страховой компании. Три месяца назад меня назначили менеджером отдела. — Собственное хвастовство заставило ее поморщиться, она обычно довольно сдержанно говорила о своих карьерных успехах. Но сегодня она испытывала сильное желание сообщить инспектору о своих достижениях, возвыситься в его глазах. Как странно!
— У вас есть партнер, мисс Брюс, или какие-то другие интимные отношения? — ровным голосом спросил он.
Изабелла почувствовала, как вся напряглась. Словно ее попросили раздеться перед этим невозмутимым мужчиной.
— В данный момент — нет, — чопорно ответила она.
— А в прошлом?
— Пару раз были.
— Но сейчас нет? — настаивал он.
— Нет.
— Вы уверены? Никакого приятеля, даже случайного?
— У меня нет приятеля, — устало ответила она, спрашивая себя, скольких людей ей пришлось в этом заверить за последние сутки.
— Значит, нет близкого друга? Ни мужчины, ни женщины? — Его правая бровь слегка приподнялась. Она заметила, что у него очень красивые надбровные дуги, высокие и безупречной формы.
— Вы пытаетесь узнать, не предпочитаю ли я женщин мужчинам? — холодно спросила Изабелла.
