– И сопровождающие его лица, – добавил Глеб.
– Угум... А известно, кто второй ТР-летчик?
– Известно, – ответил Туманов. – Второй ТР-летчик – Астра Ротанова.
Глеб наклонился, чтобы взять за плечо клайпер.Но таки не взял. Медленно выпрямился.
Глава 5
Работали сосредоточенно, молча. Готовить станцию к ТР-передаче молчаливо, без суеты почиталось правилом хорошего тона.
Переключая клавиши с бесстрастием автомата, Глеб незаметно поглядывал на внимательные лица товарищей. Ему было уже безразлично то, что он делал, но работал он, как и прежде, точнее и быстрее других.
У Кветы и Гоги сначала что-то не ладилось, однако вмешался Туманов, и все вдруг наладилось. В глубине шахты по-шмелиному густо и нудно зажужжали эритроны. Глеб машинально отстучал на клавишах программу стабилизации, не поворачивая головы, покосился на экраны экспресс-информаторов, откинулся в кресле. Восемь минут, пока прогреваются эритроны, он со спокойной совестью мог разглядывать потолок. Или дверь. В эту дверь скоро войдет Астра.
Вместе с Астрой появится и надолго останется здесь сладковатый запах белой акации. Астра войдет и уйдет, а сладковатый незабываемый запах останется. И непонятная боль...
Если уж честно во всем разобраться, никаких таких сложностей между ними и не было. Не было пылких признаний и сентиментально космических клятв. Только однажды был берег лагуны теплого моря, широкой темной лагуны, полной отраженных звезд. Вниз и вверх – звездная бесконечность.
– О, далеко как до них!..
Он ответил, что далеко. Что трудно даже представить, как далеко. Но сделаем ближе. Сделаем – рукой подать. Ну вот как здесь, зачерпнул пригоршней – и готово. Миры на ладонях.
– Верю, Глебушка, верю. Слышишь, кто это жалобно воет там, за дюнами? Слышишь?
– Это какой-нибудь зверь. Потерял след на охоте.
– Красиво здесь... Будто бы на краю звездной пропасти. Темно, красиво и жутко.
– Я рядом. А то, что жутко, где-то в песках, далеко...
Да, верно, тогда он был рядом. И казалось, так будет всегда, но это только казалось... Дважды она появлялась на станции и дарила ему (как, впрочем, и всем остальным) шершавую колкую ветку акации – мелкие листья и пышные гроздья белых пахучих цветов. И говорила много о звездах. Миры на ладонях... А он молчал. Потому что до звезд по-прежнему было еще далеко.
Когда она улетала с «Зенита» на «Дипстар», он чувствовал странное облегчение. А потом опять начинал ее ждать. Работал до полного изнеможения и отчаянно ждал. Ожидание тянулось месяцами, потому что ТР-перелет на «Дипстар» – девять секунд, а на обратный рейс фотонно-ракетной тягой уходили недели и месяцы (создавать обратный ТР-передатчик на «Дипстаре» не было особой необходимости). Потом для нее – а значит, и для него – все начиналось сначала: «Зенит» – «Дипстар» – Диона – Земля – Меркурий – «Зенит» – ветка белой акации. Карусель! И он ничего не мог с этим поделать. Остается одно: жалобно взвыть. Это финал потерявшего след на звездной охоте...
– Глеб Константинович Неделин, – негромко позвал Туманов. – Я прошу вас очнуться, коллега, и посмотреть, что происходит на вверенном вам участке эр-позитации.
Глеб улыбнулся – так сначала всем показалось. Но вот он поднял голову, и сразу стала понятной разница между улыбкой и судорогой лица. Рванувшись из кресла, он вскинул кулак над хрупкой клавиатурой...
Зашипел дверной механизм – дверные створки уехали в стены.
Глеб медленно разжал кулак и, пошатываясь, будто с тяжелого сна, повернулся к пульту спиной. Встретил глаза цвета раннего зимнего утра, покорно принял ветку белой акации, поцелуй и упрек, смысла которого не уловил. Подошел незнакомец с аккуратненькой черной бородкой, сказал: «Казура. Можете называть меня просто Федотом», – и протянул руку. У незнакомца молодое белое лицо. Одет он был в черный парадный костюм, словно минуту назад покинул зал заседаний парламента. Вошли Калантаров и Дюринг – глава медицинского сектора базы «Аркад», известный среди ТР-физиков под негласным прозвищем Фортепиано, вернулся Валерий. В диспетчерской стало шумно и тесно. Кто-то с кем-то знакомился, Дюринг острил. Валерий помалкивал, Калантаров рассеянно слушал рапорт Туманова, Астра и Квета оживленно о чем-то беседовали с чернобородым. Чернобородый сиял и смущался. Глеб медленно приходил в себя.
– Вот, собственно, и все... – закончил Туманов, раздумывая, не пропустил ли он чего-нибудь существенного. Пощелкал пальцами. – Результаты, кроме сегодняшних, разумеется, задокументированы, приведены в порядок по халифмановской системе. Вы сможете ознакомиться с ними в зале большой кинотеки.
– Спасибо, я посмотрю, – сказал Калантаров. – Сами-то вы смотрели?
– Мы провели сравнительный анализ двенадцати последних эр-позитаций...
– Превосходно! Каков результат?
– Я говорю об эффекте Неделина, – осторожно пояснил Туманов.
– Я понял.
– За последний месяц работы эр-эффект стал проявлять себя... э-э... несколько чаще. Однако найти причину перерасхода энергии на малой тяге мы пока не смогли.
– Только на малой? – быстро спросил Калантаров.
– Да. На стартовой тяге все было в норме и никаких спорадических...
– Ну хорошо, – вздохнул Калантаров. – Вернемся к обсуждению эффекта. Продолжайте, слушаю вас.
– Я не совсем понимаю, – Туманов развел руками. – Если вас интересуют причины перерасхода энергии...
– Нет, дорогой мой Кирилл Всеволодович, – мягко остановил его Калантаров. – Идеи ваши меня интересуют. Мысли, гипотезы, предположения... все, что угодно, вплоть до фантастики. А?
– Ну... – Туманов пожал плечами. – Я запросил бы «Дипстар». На малой тяге, дескать, подозрительный эффект...
– Сделано. Дипстаровцы в недоумении. Передают Неделину восторженные поздравления. Дальше?
– Шеф, это очень важно?
– Да.
– Но почему?
Калантаров помедлил с ответом.
– Потому что геноссе Топаллер прав, – тихо сказал он. – К сожалению... Но ближе к делу. Первый наивный вопрос: можно ли объяснить перерасход энергии на целый порядок – на целый порядок! – за счет неточности фокусировки эр-поля?
Туманов слегка растерялся, но быстро взял себя в руки.
– Нет, – сказал он. – При переходе на стартовую тягу такая ошибка привела бы к печальным последствиям. Впрочем, вы это знаете лучше меня.
– Второй наивный вопрос: каков характер возникновения эффекта?
– Спорадический.
– Ситуация занятная, не правда ли? – В глазах Калантарова появилась гипнотизирующая задумчивость. – После многих лет работы с ТР-установкой вдруг ни с того ни с сего открываем новый эффект. И платим за это рекордным перерасходом энергии. Но с облегчением узнаем, что этот эффект проявляет себя только на малой тяге. Да и то не всегда. Так сказать, спорадически. То он есть, то его нет. И ни техника, ни операторы в этом не виноваты. Эффектом пренебрегают, потому что он не мешает стартовой тяге. И еще главным образом потому, что никто не может найти причину его появления. Но разве можно что-нибудь найти не думая?
– Одна из особенностей гиперпространства, – высказал предположение Туманов.
– К примеру?
– Ну... назовем эту особенность вязкостью.
– Не было ни гроша, да вдруг алтын. Сколько лет работаем с гиперпространством, а вот его вязкость
