Он замотал головой, выражение его глаз оставалось непроницаемым.
— Нет, леди, не вернулась.
Мартиса прикусила губу.
— Мне очень жаль.
Майкл кивнул, но о чем он думал на самом деле, Мартиса не представляла.
Поблагодарив Майкла, она подстегнула Дездемону и поехала по дорожке вниз по склону холма. Дорожка шла мимо нескольких коттеджей, очень похожих на тот, в котором жили Каннингемы. Затем она миновала поле, заросшее папоротником-орляком и полевыми цветами, подъехала к церкви и за ней увидела постоялый двор. Деревянная вывеска, висящая на цепях на металлическом столбе, незатейливо сообщала, что это «Постоялый двор“ Кригэн”», и приглашала всех желающих.
Мартиса спешилась и посмотрела на здание. Постоялый двор сиял свежей белой краской. С фасада находилась широкая веранда с высокими колоннами. Наличники окон были выкрашены в ярко-зеленый цвет, казалось, позаимствованный у самой природы Шотландского нагорья.
Перед верандой стояли столбы для привязывания лошадей — искусно выполненные медные фигуры коней, напоминающие шахматные, наверху каждой находилось латунное кольцо. Мартиса привязала Дездемону, поднялась по лестнице на веранду и через широкую двустворчатую дверь вошла внутрь.
С порога постоялый двор встречал гостеприимным теплом. Мартиса остановилась и огляделась. Слева располагалась просторная комната с кирпичным очагом, в котором уютно потрескивал огонь. Там стояли столики, покрытые скатертями. Справа была другая комната, но дверь в нее была лишь наполовину приоткрыта, и Мартисе было плохо видно, что внутри. Однако она слышала смех, мужские голоса и предположила, что это нечто вроде мужского клуба, где рыбаки и фермеры могут промочить свои усталые глотки. А комната слева, по-видимому, была для женщин и детей. И мужей, если они захотят присоединиться к женам.
Поскольку это был постоялый двор, где-то наверху, куда вела длинная лестница, должны были находиться комнаты для постояльцев. Хотя Мартиса была уверена, что в таком маленьком и удаленном от оживленных дорог месте, как деревня Кригэн, вряд ли часто появляются гости.
Дверь в комнату для мужчин отворилась шире, и на пороге появилась полная женщина. Она вытирала руки о передник.
— Чем могу быть… О, леди Сент-Джеймс, это вы!
Это была сама Пегги Каннингем. Мартиса улыбнулась.
— Да, Пегги, я приехала узнать, как у вас дела.
Пегги пожала плечами:
— Да, пожалуй, хорошо. Да вы входите, входите. Ветра-то сегодня нет, но все равно уже холодает. У нас тут есть сладкое подогретое бренди с корицей, и, не сочтите за похвальбу, не хуже, чем у других. Садитесь, леди Сент-Джеймс, я за вами поухаживаю.
— Право, мне не нужно…
— Обязательно нужно! — настаивала Пегги.
Мартиса села за столик возле очага. За другим столиком, который стоял в дальнем углу комнаты, сидела молодая женщина с ребенком. Она кивнула Мартисе и застенчиво улыбнулась. Мартиса улыбнулась в ответ.
Вернулась Пегги, а с ней еще одна женщина и очень высокий худой старик.
— Леди Сент-Джеймс, это Дугласы, Кэти и Микки, они управляют постоялым двором, и им не терпится с вами познакомиться.
Кэти Дуглас поклонилась Мартисе так, словно перед пей была особа королевской крови. Мартиса встала, взяла женщину за руку и улыбнулась.
— Кэти, Микки, рада с вами познакомиться.
— Мы тоже очень, очень рады, — сказала Кэти.
Пегш поставила перед Мартисой кружку с подогретым бренди. Из комнаты, которую Мартиса определила как мужской клуб, тихо вышли несколько мужчин и остановились чуть позади Микки.
— Мы слышали про вашу щиколотку, леди Сент-Джеймс, — сказал один, теребя в руках красную рыбацкую шапку. Ее имя он произнес с ужасным акцентом. — Доктор Мактиг рассказал, что вы старались спасти бедного утонувшего моряка, и мы все вами гордимся, правда.
Мартиса удивленно подняла брови и улыбнулась.
— Я рада, что оказалась здесь.
Она поняла, что вызывает всеобщее любопытство. Впрочем, в такой маленькой деревне, наверное, любой чужак вызывает любопытство.
— Печально, что корабль затонул, — заметила она.
Мужчины стали рассаживаться вокруг Мартисы. По мере того как они садились, Пегги принялась разносить им эль. Женщина с ребенком, сидевшая за угловым столиком, пододвинулась ближе и теперь сидела в обнимку с одним из молодых моряков.
— Да, корабли приходят и тонут, — сказал мужчина с красной шапкой. Пегги протянула ему кружку с элем. Он улыбнулся. — Что ж, знаете ли, уж такие наши места.
Кэти больше уже не проявляла прежнего благоговения перед Мартисой. Она пододвинула стул и села напротив. В ее живых голубых глазах плясали отблески пламени очага.
— Это Шотландское нагорье, миледи, не просто Шотландия, а Шотландское нагорье. Конечно, викинги на наши берега приходили, принесли с собой своих богов и богинь, но римляне даже тронуть нас не посмели, потому что наши вожди были сильнее и кровожаднее их собственных.
В разговор вмешался Микки:
— Да, и то правда: корабли на наших берегах разбиваются.
— Может, нам не стоит рассказывать леди про такие вещи? — предположил один из мужчин.
— Все в порядке, мне интересно, — заверила Мартиса.
— Знаете, сам лэрд хвалился, что леди Сент-Джеймс не боится привидений! — гордо сообщила Пегги, как если бы Мартиса была ее отпрыском.
— А что, здесь много привидений? — спросила Мартиса с улыбкой.
— О да, миледи, много! — заверил мужчина с красной шапкой. Он представился как Джордж Махаффи и продолжил: — Говорят, все дело в этой земле, вот оно как. Она дикая и укрыта от мира. — Его глаза блеснули. — Когда пришли викинги, мы были не такими уж хорошими христианами, нам больше были по душе боги друидов и боги урожая. Знаете, миледи, в давние времена, говорят, здесь приносили девственниц в жертву урожаю, танцевали вокруг майского шеста, а в канун Дня всех святых брали девушек, тут и там, каждый год.
— Да, — пробормотала Пегги, глядя в пространству. — даже и сейчас девственницы пропадают.
— А корабли разбиваются на мели. — Кэти вздохнула. — Ну что же, — она вдруг засмеялась, — мы же все из Кригэна. А в замке есть свои собственные привидения. Он стоит с давних времен — Кригэны-то, они были нашими вождями. У нас тут множество легенд и историй, и все они захватывающие. Мы любим наших лэрдов Кригэна, это точно.
— И добрых, и злых! — радостно подтвердил Микки. Он пил эль, причмокивая. — Эрик Кригэн сам дрался с ордой, говорят, он проткнул своим мечом тысячи человек, а меч его был назван в честь скалы и замка. А через сотни лет Джарретт Кригэн защищал нас от англичан и от оранжевых. Он сохранял нашу независимость, кто бы ни сидел на троне в Лондоне. На нашем троне, — пробормотал он. — Под которым лежит наш Скунский камень[2]!
Было видно, что эта мысль приводит Микки одновременно в растерянность и раздражает. Очевидно, Микки был одним из тех граждан Британии, которые не хотели, чтобы их связывали с английскими соседями.
— Что бы ни случилось, они всегда нас защищали.
— И они всегда темноволосые и пригожие, — сказала Кэти, подавшись вперед.
— Нуда, черные как дьяволы, — поддержала Пегги, — и с дьявольскими глазами.
Она подмигнула Мартисе.
— Они всегда соблазняют тех, кого хотят, как будто в них есть какая-то волшебная сила. Много, ох много девушек понесли от Кригэнов…
