удалось произнести нечто связное:
— Как вы могли?!
— Как я мог что? — переспросил Брайан. — Легко. Вы, конечно, дрались прямо как дикая кошка, но все-таки я намного сильнее. И вообще-то это не я, а вы.
— Я… что?
— Ну, вы налетели на меня, как ядро из катапульты. Я, как мог, старался защититься. Хотя меня и подкосило открытие, что вы пришли, чтобы драться со мной насмерть, а не для того, чтобы лечь со мной в постель.
Он крепко держал ее руки, и Мартисе хотелось укусить его так, чтобы с его лица слетела улыбка и он бы взмолился о пощаде. Она отчаянно извернулась, пытаясь достать до его руки зубами, но он оказался проворнее. Он быстро развел ее руки в стороны.
— Ай-ай, дорогая моя леди, разве прекрасному невинному созданию подобает такое поведение?
— Милорд, я уже делала вам замечание, что я не леди! — отрезала она. — А теперь отпустите меня!
— Отпустить вас? Мартиса, да вы же опасны!
— Я? Повторяю. Как вы могли?! Как вы могли, сидя перед вашей семьей, перед людьми, которых вы любите, сделать это отвратительное объявление!
На его глаза набежала тень, и Мартиса почувствовала, что во всем его теле, начиная от пальцев, сжимавших ее запястья, до его бедер, появилось напряжение.
— Мне еще не доводилось слышать, чтобы кто-нибудь называл объявление о свадьбе отвратительным.
— Вы прекрасно знаете, что я имею в виду! Это нечестно и жестоко по отношению к вашей сестре — лгать ей, что мы собираемся обвенчаться.
Неожиданно Брайан отпустил ее руки, встал, провел пятерней по черным волосам и направился к двери. Мартиса только сейчас обратила внимание, что дверь все еще открыта. Он бесшумно закрыл дверь и повернулся к Мартисе.
— Вероятно, мы поженимся.
— Что-о? — Мартиса села на кровати и попыталась привести в порядок растрепанные волосы. — Мы не можем пожениться! Я не верю, что вы говорите серьезно!
— Я абсолютно серьезен.
По выражению глаз Брайана Мартиса поняла, что он действительно говорит серьезно.
— Но я не могу выйти за вас замуж! — воскликнула она.
— Возможно, это единственный способ.
— Единственный способ чего?
— Единственный способ позволить вам остаться здесь. И при этом в безопасности.
— В безопасности! — В ее крике появились истерические нотки. Она сжала кулаки и сделала над собой усилие, стараясь говорить тверже. — Позвольте вам напомнить, что Мэри, жена предыдущего лэрда, умерла.
Брайан холодно прищурился и сказал безо всякого выражения:
— Мне нужно, чтобы вы были рядом со мной.
— Вы хотите использовать меня как наживку! — воскликнула она, вскочив с кровати. — Против этого я не возражаю, но зайти так далеко, дойти до брака…
— Временного брака, — холодно перебил ее Брайан.
— Временного!
— Мартиса! — По голосу Брайана было слышно, что он начинает терять терпение. — Я имею определенный вес в обществе; когда эта история закончится, я могу устроить развод. Но пока до этого далеко, и сейчас я совершенно серьезен и хочу, чтобы с юридическими формальностями было покончено как можно быстрее. Миледи, меня интересует ваша безопасность. Я хочу, чтобы по ночам вы оставались под моим присмотром. Всю ночь. И особенно в полнолуние.
— Ну, знаете ли, вы зашли слишком далеко! Я знала, что вы дерзкий и надменный тип, но такое… это уже слишком! Я вам не простая девушка из деревни, я не собираюсь подчиняться вашим приказам или играть в ваши игры… или позволять вам меня соблазнить…
Тут Мартиса осеклась. Он уже ее соблазнил. Она не только легла с ним в постель, она в него влюбилась. И в этом-то и состояла вся суть: она в него влюблена, а он рассуждает с точки зрения целесообразности. Ее сердце пылает, а его слова холодны как лед. И даже сейчас, в то время как она в таком состоянии, будто готова взорваться изнутри, в его глазах пляшут насмешливые искорки. Да, воистину она уже соблазнена.
— Молю, продолжайте, — негромко сказал он.
В ответ Мартиса сказала:
— Уйдите с дороги!
Брайан изогнул бровь.
— Мартиса, это ультиматум. И вы об этом знаете, я вас уже предупреждал. Или так, как я скажу, или никак.
— Я могу пойти и рассказать всем, что вы самозванец! — закричала Мартиса.
Он улыбнулся.
— А, ну да, но я самозванец, который здесь у себя дома. А вы, мистрис Сент-Джеймс, — нет.
Мартиса не собиралась сдаваться легко.
— А может быть, мне уже все равно! Мэри умерла, ее уже не вернешь.
— Это правда. И это было правдой с самого начала. И все же вы не уехали. — Он помолчал, а потом вежливо, даже слишком вежливо поинтересовался: — И я спрашиваю себя почему.
Мартиса устремилась к двери, однако Брайан загородил ей дорогу.
— Пропустите меня! — потребовала она.
К ее удивлению, он отступил в сторону и открыл дверь, сверля Мартису горящим взглядом.
— Не забывайте, что я предъявил вам ультиматум.
— Это вы так говорите. Пожалуй, милорд, я скорее предпочту уехать, нежели выйти за вас замуж.
— Любопытно. Я не верю, что вы это сделаете.
Мартиса задержалась в дверях и переспросила:
— Уеду или выйду за вас?
— Маленькая бунтарка, всегда бунтарка, — прошептал он. — Что ж, любовь моя, идет война. И я не советую вам бунтовать против меня.
Его глаза смотрели в ее глаза и видели в них больше, чем она желала ему показать. Его взгляд почему-то вдруг стал еще более волнующим, чем обычно, но она могла только гадать почему. Гадать, что ему известно.
— Всего хорошего, лэрд Кригэн.
С этими словами Мартиса прошествовала мимо него. Но и следуя по коридору, она знала, что он все еще наблюдает за ней. Она чувствовала на себе его взгляд, чувствовала огонь и силу его взгляда. Казалось, он проникал под ее кожу. Да, он за ней наблюдал, она это знала. И она знала, что он что-то видел. Но что?
Когда Мартиса ушла, Брайан сел за письменный стол. Теперь это его стол. А раньше это был письменный стол брата. Он достал блокнот Брюса, его личный дневник, который Хогарт обнаружил в библиотеке и принес ему буквально за несколько минут до того, как в его покои ворвалась Мартиса. Брайан стал просматривать дневник, и его губы сжались в напряженную складку; а пальцы задрожали.
Каким же он был дураком!
Да, он с самого начала знал, что она не та, за кого себя выдает, и был полон решимости все выяснить. Но она сумела завладеть его сердцем. В ней не было ничего невинного, реального, настоящего. Ну, да, кое-что он у нее забрал — невинность. Однако казалось, что она рассталась с ней довольно легко. При этой мысли в нем поднялся гнев. Она приехала сюда из корыстных побуждений.
Он откинулся на спинку стула, положил ноги на угол стола и закрыл, глаза. Возможно, всему виной
