– За лорда Тристана! – раздался могучий голос Тибальда. И этот крик подхватили все присутствующие. Они были преисполнены решимости отомстить за своего командира, пусть даже для этого многим придется умереть.
Джон кивнул, и небольшой отряд возобновил движение по направлению к своему лагерю.
И всю дорогу Джон думал с ненавистью о дамах из Эденби, об этих подлых шлюхах, выигравших сражение у мужчин, при помощи своей красоты и дьявольского коварства. Он бы с радостью отдал их на утеху и забаву каждому из своих людей, а затем выбросил бы их прекрасные тела на растерзание канюкам[20].
Это была жестокая и мучительная смерть зарождавшегося влечения, которое он ощутил к Эдвине.
Когда шум стих, Женевьева все еще сидела неподвижно, в неудобной позе, на холодном полу, прикрыв глаза.
По лестнице кто-то поднимался, до нее доносились негромкие звуки шагов. Женевьева догадалась, что это была женщина, шаги были легкими для мужских. Даже, когда до нее донесся сдавленный крик, Женевьева не открыла глаза. И только услышав испуганное восклицание:
– Господи Боже мой!
Услышав знакомый голос тетки, девушка осмелилась поднять глаза.
Эдвина стояла на ступеньках, перед телом Тристана, боясь перешагнуть через него. Женевьева попыталась что-то сказать, но у нее в горле застрял комок, и она некоторое время не могла с ним справиться. Наконец, она выдавила хриплым голосом:
– Он мертв, Эдвина, он мертв. Я убила его! – и она неожиданно рассмеялась, и в то же мгновение слезы брызнули из ее глаз. Эдвина переступила через мертвое тело и подошла к Женевьеве, присела рядом с ней, обхватив ее руками. Они крепко обнялись, пытаясь утешить друг друга, содрогаясь от озноба и рыданий.
– Теперь все кончилось, – сквозь слезы сказала Эдвина, – все кончилось, все кончилось…
Но вот раздались еще чьи-то шаги, более тяжелые, по лестнице поднимался мужчина, следом другой, сэр Гай и Томкин, который шел чуть позади, подошли к женщинам.
Сэр Гай опустился на одно колено перед Женевьевой.
– Моя леди, вы – наша героиня! – торжественно произнес он. – Вы победили! Вы поразили их лорда, и они мертвы, а те, кто остался в живых, трусливо бежали без него. Вы убили его, вы…
– Нет, нет, нет, нет! – вскрикнула Женевьева. – Я не героиня! И пожалуйста, уберите его отсюда!
Сэр Гай кивнул Томкину. Они вместе взялись и попытались поднять мертвое тело, необыкновенно тяжелое.
– Миледи, – сказал Томкин, бросая взгляд на труп. – Какие будут распоряжения…
– Прочь, прочь, – снова крикнула Женевьева.
И мужчины, кряхтя, поволокли вниз по лестнице свою тяжкую ношу.
Внизу, в Большом зале, солдаты вязали тех из ланкастерцев, кто был не в состоянии сопротивляться, и отправляли в подвалы замка, располагавшиеся глубоко под землей.
– Куда мы понесем его? – спросил Томкин.
– К скале, – ответил сэр Гай, после минутного размышления. – К морю, мы должны немедленно похоронить его в песке, под утесом.
– Это будут не христианские похороны, – медленно произнес Томкин, испытывая угрызения совести. – Тело такого человека следует вернуть людям, дабы похоронили его с надлежащими почестями и славой.
– Нет, мы отнесем его к скале! Ты же слышал, что сказала леди Женевьева, она хочет, чтобы его убрали прочь и побыстрее.
Сэр Гай был рыцарем, а Томкин – простым солдатом, возведенным своим лордом в командиры замковой стражи. Он сжал губы и отбросил прочь все свои мысли по данному поводу.
Захватив с собой фонарь, они понесли тело мимо жилых строений, мимо жалких останков деревянных домов и укреплений, сгоревших дотла во время осады, и вышли к скале и большому утесу, создававшему естественное укрепление.
– Здесь, – сказал сэр Гай, когда они достигли вершины утеса, одной стороной выходившего к морю. Далеко внизу белела тонкая полоска песка.
– Здесь? – но здесь же нет земли.
– Мы засыплем его камнями, – ответил сэр Гай, – если вороны не выклюют его глаза, то он мертвый сможет видеть то, к чему так стремился живой!
Сэр Гай небрежно опустил тело графа де ла Тера на землю, и отряхнул руки, как будто они испачкались. И тут Томкин заметил, что нарядный плащ сэра Гая и его камзол, были совершенно неизмятыми и удивительно чистыми, без каких-либо следов, указывающих на то, что ему совсем недавно пришлось сражаться. «Где же он был во время сражения? – с внезапно возникшим подозрением подумал Томкин, – или этот рыцарь так хорошо управляется с мечом, что даже не вспотел сражаясь?»
– Я предоставляю заниматься этим тебе, – обронил сэр Гай и поспешил к замку.
Томкин взглянул на человека, который чуть не убил его и содрогнулся. Такой воин заслуживал более почетных похорон и более пристойной надгробной речи, чем издевательский комментарий сэра Гая.
В Эденби было слишком много работы – нужно было подготовить стены и оружие, на тот случай, если ланкастерцы вновь попытаются штурмовать замок. Необходимо было позаботиться о раненых и привести в порядок зал…
