Услышав приятную новость, улыбнулся и Джон. Легкий ветерок обдувал их, вот-вот должен был начаться дождь, и Тристана переполняла радость. Прохладный ветер так хорошо освежал разгоряченные лица. После всего происшедшего с ним, после такой нелегкой борьбы, он был близок к достижению своей цели. Де ла Тер повернулся к Джону, его глаза горели огнем решительности.
– Собери наших людей, сегодня нам предстоит трудный переход. И мы не можем больше терять времени впустую.
Ветер и в самом деле был легким и приятно касался кожи. Настолько же приятно, как и возможность осуществления долгожданной мести, которая касалась его сердца.
Женевьева сидела в кабинете, наблюдая за тем, как Томкин подсчитывает доходы. Они накануне уже отпраздновали свой летний «Майский» День. Молодая леди пила эль вместе с крестьянами, танцевала с ними вокруг «майского дерева», все были так счастливы и веселы, праздник так удался, что люди на какое- то время даже забыли о своих заботах и бедах.
Она резко обернулась, услышав, как со стуком распахнулась дверь. Вошел сэр Гэмфри с белым, как мел лицом и дрожащими губами.
– Все кончено! Битва при Маркет Босуорт проиграна! Король Ричард убит!
– Что? Неужели это правда, – воскликнула Женевьева с изумлением и испугом в голосе.
Сэр Гэмфри кивнул, судорожно сглотнув.
– Генрих Тюдор направляется в Лондон, где будет коронован.
– Откуда вы это знаете? – спросила Женевьева, отчаянно борясь с подступившей тошнотой. – Этого не может быть! Силы Ричарда превосходили армию претендента! Как такое могло случиться?
– Один из наших людей вернулся в крепость. Он ранен, в тяжелом состоянии, но утверждает, что в этом нет никаких сомнений. Он сам видел тело короля Ричарда. Армия Йорка разбита и рассеяна. Генрих Тюдор победил и будет королем.
– О, Господи, – простонала Женевьева, опершись рукой на край стола, и опустив на него голову. – Может быть… может быть… это еще ничего не значит. Ведь есть же другие претенденты на корону. Может быть, этого Тюдора тоже убьют!
Она не видела, как в комнату вошла Эдвина. Тетя заговорила, взяв Женевьеву за руку и, глядя на нее умоляющими глазами.
– Женевьева! Мы должны принять все, как есть! Мы должны! Ибо, если мы не признаем этого человека королем, то он пошлет солдат для того, чтобы силой принудить нас сделать это, Женевьева! Ну, пожалуйста, подумай о том, что с нами будет! Если ты пойдешь к нему и присягнешь на верность, сложишь оружие и наше знамя с белой розой, возможно, что он простит!
Женевьева откинулась на спинку кресла и посмотрела в синие огромные, влажные глаза молодой женщины. Затем перевела взгляд на сэра Гэмфри.
– Ну и? – спросила она настороженно.
Тот с несчастным видом покачал головой.
– Я не вижу другого выхода, миледи. Эдвина права, мы должны присягнуть нашему новому королю. И молиться о том, чтобы он не приказал разорить наши земли.
– Пожалуйста! Прошу тебя, – снова взмолилась Эдвина.
У Женевьевы внезапно так сильно разболелась голова, что она изо всей силы сжала виски ладонями.
– Женевьева!
– Ты права. Я должна пойти и просить милости у этого выскочки-бастарда! – ей хотелось, чтобы боль оставила ее, чтобы мысли прояснились. – Если он и в самом деле станет королем, то добрая половина из нас попадет в Тауэр, или будет уничтожена. Но я пойду и поклянусь ему в верности.
Эдвина уже направлялась к выходу:
– Я начну собирать тебя в дорогу. Он молод, и если оденешь свои драгоценности и лучшие наряды, то он не сможет отказать тебе.
– Я слышала, что он хитрый, проницательный и холодный человек и что его гораздо больше привлекают фунты и шиллинги, нежели красивые женщины. Но, пожалуйста, делай то, что считаешь нужным, – Женевьева сделала паузу и печально добавила: – Если я буду вынуждена умолять его, то должна быть одета подобающим образом.
Но Эдвина уже вышла, а Женевьева медленно поднялась и посмотрела на сэра Гэмфри.
– Вы, сэр, будете сопровождать меня. С нами также поедет Мэри и эскорт из пяти стражников…
– Десяти, осмелюсь предложить вам, миледи, – перебил ее сэр Гэмфри. – По стране сейчас разбредутся солдаты разбитой армии, голодные и злые на весь мир. Мы должны быть готовы к нападению.
– Ну, что же, пусть будет десять, – согласилась Женевьева и вздохнула. – Мы можем выехать сегодня же, после полудня. Я бы хотела, чтобы все это закончилось, как можно скорее.
Менее, чем через два часа, Женевьева и ее эскорт были готовы в дорогу. Отец Томас и Эдвина находились во дворе, чтобы пожелать им счастливого пути и подать прощальный кубок.
– Когда вернуться оставшиеся в живых, наши люди, позаботьтесь о них. Они были верны Эденби и Дому Йорка.
Отец Томас серьезно кивнул.
– И, если прибудет сэр Гай, примите его как подобает, пусть устраивается со всеми удобствами.
– Хорошо, – озабоченно ответила Эдвина. Рядом с ней стояла маленькая Энни, широко раскрытыми
