играм, решив, что примат не в состоянии нормально размышлять из-за спешки.
Рядом с ней шел суд. Фолкуин присудил козу одной из сторон и деньги за причиненный ущерб — другой. Кэшел и Халфемос продолжали беседовать. Молодой маг показывал Кэшелу свой атам — кинжал из желтоватой слоновой кости с изогнутым лезвием.
Шарина двинула вперед грифона.
— Шах, — произнесла она. — И мат.
— Ах, госпожа Шарина! — обратился к ней Фолкуин. — Представьте меня, пожалуйста, вашему защитнику.
Шарина повернулась, начала вставать. Захаг разразился неимоверной бранью и воплями — хоть уши закладывай. Он обежал вокруг столика и вцепился в руку девушки мощной лапой.
Фолкуин сердито окрикнул его. Стражники, дремавшие у стен, встрепенулись. Некоторые побежали к Шарине, а один даже начал натягивать лук.
Кэшел одним движением оказался рядом. Он схватил Захага за лапы и сильно сжал — так, что тот был вынужден отпустить девушку. Теперь зверюга пыталась укусить Кэшела, и вдруг, изловчившись, вцепилась ему в живот когтями.
Обезьяна вопила, потеряла рассудок от ярости. Зрители тоже орали, получилась настоящая какофония. Халфемос, стоя в сторонке, шептал заклинания, не сводя глаз с битвы. Его атам рассекал воздух. Лицо было бледным.
Стражи пробились сквозь толпу с короткими мечами в руках. Шлем вожака украшало белое орлиное перо. Шарина встала у них на пути.
— Не нужно! — кричала она. — Кэшел справится сам!
Она знала, что ее друг сумеет держать Захага, пока тот сам собой не утихомирится. Вмешайся в заварушку нервные стражники — кто знает, к чему это приведет?
— Прочь с дороги! — скомандовал вожак стражников, пытаясь отбросить Шарину. Она сцепилась с ним, удерживая его меч. Шлем с орлиным пером упал на землю. Люди на Пандахе довольно худощавы, и Шарина понимала, что справится со своим противником.
Один из стражей бросил меч и пытался оттащить девушку от своего командира. Остальные замешкались, не зная, что предпринять.
Кэшел поднял Захага над головой. А потом размахнулся и перебросил его через стену. Захаг был куда сильнее, чем любой человек его роста. Он намертво вцепился в запястье Кэшела и не отпускал. Кэшел же только кряхтел и пытался ударами о стену избавиться от примата.
—
Воздух вокруг Кэшела и Захага засверкал мириадами огней, вспыхнул алым светом. Обезьяна, человек и кусок почвы под ногам Кэшела исчезли из виду.
Шарина и стражники попятились назад. Девушка с ужасом смотрела на мага.
Халмефос с не меньшим ужасом воззрился на пустоту в пространстве.
— Я не делал этого! — закричал он. — Госпожой клянусь, я просто хотел их разнять!
За спиной Халфемоса стояла женщина в татуировках. Ступней босой ноги она стирала на земле следы своего рисунка. И удалилась — быстрее, чем кто-либо сумел остановить ее.
Жилище, которое заняла Илна, было до крайности нелепым. Ее комнаты — одна, где стояли станки, другая жилая — находились на верхнем этаже. Крыша над ними не протекала, и на том спасибо. Зато экономия немалая.
Стены и пол в занимаемой ею комнате сияли чистотой: недаром Илна полтора дня потратила на приведение их в порядок.
Пока уток сновал между нитями основы, Илна размышляла о прошлом. Она ткала тонкую ткань шириной два элла*.1 Ее можно будет повесить в холле поместья, а можно — над окном убогого домишки. Она еще не решила, что это будет — вещь на продажу богатому человеку, знающему цену деньгам, — или же подарок для нескольких сотен людей, чье желание безропотно принимать удары судьбы и нищету вызывали у нее отвращение.
Долг есть долг, и неважно, уважаешь ли ты человека, которому должен. Вред, который Илна причинила своими любовными чарами, касался, так или иначе, каждого жителя Эрдина. Теперь единственным вопросом оставалось, кому чем лучше помочь: деньгами или добрыми делами.
Илна не думала о будущем. Тяжелое прошлое и сердечные раны были достаточно мучительными.
Она работала, скорее, руководствуясь инстинктом, в то время как сознание ее снова и снова возвращалось на корабль, уносивший от нее Гарика.
Илна остановилась, проворно пробегая пальцами по переплетению нитей. Прошлое, настоящее и будущее космоса были единой тканью. С тех пор, как Илна ос-Кенсет вернулась из ада, ни единый узелок этой ткани не был скрыт от нее.
Она фыркнула. За эти дни ей удалось убедить себя, будто люди — лучше, чем она привыкла о них думать.
Илна встала из-за станка и надела синий шерстяной плащ. Ткань она сработала сама, на ощупь шерсть напоминала теплое молоко. Она взяла шнур из шелка и повязала вокруг талии: кому-то это могло показаться излишней роскошью, но только не ей.
Окна представляли собой просто проемы в стенах. Илна не закрыла их ставнями, уходя из дома. Да и дверь-то запирала лишь потому, что в противном случае торчащий в дверях ключ с двойной бородкой вызывал бы у окружающих подозрение.
Неизвестный архитектор спланировал это здание как квадрат с отверстием«колодцем» в центре. В каждом углу — по лестнице.
Мальчишка лет десяти-двенадцати возился в коридоре, когда Илна запирала дверь. Лоскут, обернутый вокруг его ободранного локтя, покрылся грязью, на тряпке проступали пятна засохшего гноя.
Илна попыталась не обращать на это внимания, она почти уже скрылась из вида, мальчишка за ее спиной пронзительно взвизгнул.
. Дети играли на лестнице, с криками перепрыгивая через ступеньки. Окон посреди пролета не было, большинство дверей — заперто. Сама же лестница, сырая и вонючая, больше напоминала вертикальный туннель, освещенный лишь единственной лампой под потолком.
Когда она возвращалась, какая-то парочка занималась любовью почти под ее дверями. Мужчина грязно выругался в адрес Илны, проходившей мимо. Она не заметила грязной брани, как не замечала измазанные дерьмом стены этих трущоб.
Ей не под силу изменить мир, разве что отдельные вещи в нем. Но она старалась.
Она вышла в коридор. Ее дверь была распахнута настежь. Парень с раненым локтем стоял в дверях. У соседей все было закрыто.
Илна медленно вошла. Парень, должно быть, услышал шорох ее босых ног. Он как раз начал оборачиваться, когда шелковый шнурок лег ему на шею.
Илна стянула горло мальчишки, не позволив ему заорать. Длинным концом веревки она связала ему запястья и лодыжки, словно кролику, которого несут на продажу. В глазах парня стоял ужас. Лицо стало наливаться кровью, но дышать он мог.
Илна прижала к губам палец, чуть ослабляя узел. Потом вошла в комнату.
У одного из здоровенных детин в руках была охапка тканей Илны, он запихивал их в корзину. Второй возился у станка:
— Нет, мы выручим за это еще больше, вот только разберемся… — и вдруг увидел в дверях хозяйку жилища.
— Да заберет Сестра этого бестолкового остолопа! — завопил он. Выхватил из-за пояса дубинку и пошел прямо на девушку.
Илна дернула за шнур на двери, и потайная шелковая сеть, взлетев к потолку, опустилась на воров. Илна отступила назад.
— Пускай Сестра сожрет твое сердце! — орал мужчина, барахтаясь вместе со своей дубиной. Из-за этого сеть стягивалась еще сильнее. Меч здесь тоже не помог бы; разве что очень узкий и изящный клинок.
