король, махнул на прощание Уишарту и пустил коня галопом, увлекая за собой свиту.
Продрогший до костей епископ проводил всадников тревожным взглядом. Хотя, будучи служителем церкви, он не разделял древних суеверий горцев, его тряс озноб, будто зимняя стужа забралась под одежду. Да и не мудрено. Буря разыгралась не на шутку, ветер завывал, словно душа грешника в аду, снег валил стеной, а темное небо отсвечивало багрянцем.
Медленно повернувшись, епископ вошел в замок.
Но короля, скакавшего во главе кавалькады, не мучили дурные предчувствия. Никогда еще долг и наслаждение не сочетались таким приятным образом, как в его отношении к Иоланде, дочери графа Дрю. Потеряв жену и детей, Александр имел все основания искать утешение и радость с юной красавицей. Слов нет, его бароны – достойные люди, которые поклялись в верности Маргарет, и все же он хотел оставить прямого наследника мужского пола, способного возглавить его рыцарей и с мечом в руках повести их за собой. Ему нужен сын. Да, Шотландия много лет не воевала, Александр заслуженно гордился, что его правление считается благополучным, однако жизнь переменчива, а люди непостоянны. Уж он-то знает. В одиннадцать лет, сразу после заключения брака с десятилетней Маргарет, его похитил старый король Генрих Английский и держал у себя, пока его не выкрали шотландцы-опекуны. Александр поддерживал добрые отношения с Эдуардом, его с почетом принимали в Лондоне, он тоже оказывал почести английскому королю, но всегда помнил, что все на свете меняется.
Да, ему нужен сын. Ему и Шотландии. Вот почему он так спешит, несмотря на темноту и пургу. Во имя будущего Шотландии.
– Снегопад усиливается, сир.
Обернувшись, Александр увидел, что спутники отстали, только Аррен держится рядом.
– Неужели ты боишься, мой юный рыцарь?
– Не за себя, сир. Я боюсь за Шотландию.
– Сколько тебе лет? – улыбнулся король.
– Шестнадцать, сир.
– Ты умен не по годам, мой мальчик, однако запомни, что король – еще не вся Шотландия. Она у нас в крови, в наших сердцах и душах. Королей создает прихоть благородного происхождения. А Шотландия – это земля, по которой мы ступаем, прекрасная и суровая, как ее люди.
Александр пришпорил коня, и тот рванулся вперед, разбрасывая из-под копыт комья снега и грязи. Он знал, что пятерым рыцарям сопровождения, в большинстве своем мальчишкам, у которых еще молоко на губах не обсохло, он наверняка кажется стариком. Ну нет, он в отличной форме, да и наездник каких мало. К тому же, помимо демонстрации физической удали, было что-то романтичное и возбуждающее в его решимости увидеть новобрачную этим же вечером.
Бог свидетель, он готов перевернуть землю, лишь бы оказаться рядом с ней.
Король первым добрался до переправы, но остальные быстро приближались, не щадя лошадей. Паромщик, не ожидавший, что найдутся желающие переправиться через реку в столь поздний час, удалился на покой, однако Александр нетерпеливо забарабанил в дверь хижины.
– Эй, парень! Займись-ка делом!
Грубоватый здоровяк с широкими плечами и крепкими руками приоткрыл дверь, но, узнав всадника, распахнул ее.
Спутники короля тесно сгрудились вокруг, прячась за домом от пронизывающего ветра и мокрых хлопьев снега.
– Сир! – воскликнул он, преклонив колено. – Сир, переправляться нельзя…
– Нет, можно, ты сам убедишься!
– Cha bu choir dhut! – перешел на гэльский паромщик, стараясь убедить короля отказаться от его затеи.
– Говорю тебе, можно! – повторил Александр.
Когда он говорил подобным тоном, всем оставалось только подчиниться. Набросив теплый плащ и поклонившись своему монарху, паромщик направился к переправе Ветер яростно рвал веревки из его рук, поэтому королевская свита была вынуждена помочь ему отвязать паром.
Напрягая мышцы, седой паромщик искоса взглянул на молодого человека, трудившегося с ним бок о бок.
– Помогай нам Господь, если нами правят глупцы, – пробормотал он.
– Мы сможем переправиться?
– Разве что милостью Божьей. Э, да к чему попусту болтать. Прости старого дурня за чрезмерную привязанность к жизни, парень. Ты умеешь плавать?
– Умею.
– Тогда, может, не пропадешь.
– Я боюсь не за себя.
– Ага, – кивнул паромщик. – Ладно, юный сэр. Оставайся с этим безумцем, который потерял разум, позабыв, что перво-наперво он король, а не любовник!
Такие речи считались крамолой, поэтому оба замолчали И еще крепче ухватились за веревки. Перекрикивая рев ветра и шум воды, рыцари завели лошадей на паром и сосредоточили все усилия на том, чтобы заставить суденышко двигаться наперекор ветру. Бледные, продрогшие, они тревожно переглядывались сквозь снежную пелену. Одежда насквозь промокла, ледяной ветер обжигал лица, примораживал носы и щеки.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем им удалось достичь противоположного берега, и рыцари
