Мгновением позже всплыли и аммониты, их раковины переливчато засветились в лучах восходящего солнца. Они медленно двинулись в разные стороны, дабы избежать ловушки неожиданно восставшей суши. В их S-образных зрачках отражалась странная группа волшебников, которая зависла в воздухе над поднимающимся островом.
Трое из них были облачены в черные балахоны с остроконечными капюшонами. Лица и руки вычернены смесью жира и сажи, лишь зубы белели, когда они нараспев произносили Слова Силы:
– Лемос агруле эурос…
Еще трое колдунов носили одеяния из выбеленной шерсти – белые в тени, они расцветали всеми оттенками розового и пурпурного цвета там, где их касалась утренняя заря. Лица, вымазанные известью, казались призрачными масками, на которых темнели колодцы черных глаз.
– Птолос ксенос гайеа… – звучали слова.
Земля гудела. Из окон и дверных проемов извергались потоки воды, они катились по широким улицам Йоля, спускавшимся к гавани, увлекали за собой трупы, несли и закручивали в пенных водоворотах. И над всем этим шумом и гамом плыли Слова Силы: каждое слово звучало отчетливо, даром что вылетало из человеческих глоток.
Седьмой – и главный – маг был двуцветным: черным слева, белым справа. Слово за словом он произносил заклинание, которое эхом повторяли его товарищи. Из жаровни у его ног подымались клубы белого и черного дыма: струи переплетались меж собой, но не смешивались, храня черно-белый узор.
– Ката фейнра тенай…
Напротив предводителя магов стояла мумифицированная фигура, тело покрывали почерневшие от времени повязки, лишь голова оставалась свободной. Засохшая смуглая кожа мумии хранила отпечаток мельчайших чешуек, тонкие, иссохшие губы заставляли вспомнить рептилию. Язык, сморщившийся до размеров раздвоенной нити, трепетал в воздухе, когда фигура произносила заклинание. Слова Силы шли из ее мертвой глотки.
Колокольня продолжала содрогаться, хотя голос колокола терялся в грозных звуках катаклизма. В воздухе кружили морские птицы, привлеченные издалека зрелищем подымавшейся из морских пучин земли.
– Ката, хэйро, иофиде…
За спиной магов повисла призрачная завеса – каменная филигрань, которая вибрировала в воздухе, расплывалась и вновь проявлялась в пределах видимости. Реальность завесы принадлежала другому времени и месту, но заклинание частично обнажило ее для магов.
Наконец почва Йоля коснулась ступней магов. Остров в последний раз содрогнулся и прекратил подъем. Волны, разбежавшиеся при его появлении, вернулись, чтобы с яростной силой хлестать берега Йоля.
В образовавшейся гавани плавали Владыки. Их щупальца извивались в жутком подобии танца.
Чайки и птицы-фрегаты с пронзительными криками ныряли и взмывали вверх. Еще бы им не радоваться! Подъем острова увлек за собой обитателей глубин, чьи тела не успели приспособиться к смене давления. Птицы растаскивали их разорванные туши в клювах.
Шестеро младших магов рухнули в изнеможении на влажный булыжник площади, задыхаясь от тяжести сотворенного заклятия. Их предводитель поднял руки и прокричал заключительную фразу:
– Тэето уорше ахелеул!
Моментальная тишина окутала мир, завораживая волны и даже крики чаек. Солнечный свет мерцал на доспехах солдат и украшениях женщин, одетых с иголочки и не знавших, что одеваются для смертного одра. Детская рука все еще сжимала погремушку из слоновой кости; она слишком ярко сияла на солнце.
Предводитель магов остался на ногах. Его сумасшедший смех разносился над мертвым городом.
Мумия также стояла, недвижная и безмолвная. Ее запавшие глаза были направлены на мага, а ящерообразные черты лица свела маска гнева.
Глава 1
Принц Гаррик Хафтский, будущий преемник Валенса Третьего, короля Островов, – а по сути уже правитель королевства – оглядел Совет. Перед ним за столом сидел весь цвет орнифольской знати, с ними – самые могущественные люди со всех Островов. Они ждали, когда он изволит озвучить свои желания, а в это время лорд Валдрон, командир Королевской армии, спорил с лордом Аттапером, командиром Кровавых Орлов – личной королевской стражи.
Гаррик же мечтал вернуться домой, на Хафт, в деревушку Барка, где он провел свои первые восемнадцать лет (если не считать раннего младенчества). Только теперь он начинал понимать, какой простой была его жизнь в те времена.
– Но ты не можешь туда вернуться, парень, – раздался в его голове голос – это нашептывал призрак короля Каруса, последнего повелителя Королевства Островов, которого вражеское заклинанье утопило за тысячу лет до того. – Даже если ты презреешь свой долг и покинешь Вэллис, Барка не сможет снова стать твоим домом.
– Могу ли я напомнить вам обоим, господа, что солдатам нужно платить жалованье? – подал голос лорд Тадай, сменивший на посту королевского казначея своего незадачливого предшественника, который служил при Валенсе. Тадай вытер круглое лицо платком, на котором был вышит герб дома бор-Титайнов.
Его заявление вызвано бурю эмоций. Все вскочили и загалдели. Канцлер Ройяс бор-Боллиман, который, пожалуй, мог в настоящий момент претендовать и на звание друга Гаррика, огрызнулся:
– Если уж затрагивать финансовую сторону, Тадай, то ваша неспособность заплатить бросает тень на честь королевства…
– Господа, – мягко вмешался Гаррик. Он знал, что никто не станет его слушать, но отец учил его быть вежливым.
Лиэйн бос-Бенлиман – темноволосая девушка одних лет с Гарриком – сидела рядом с ним, в полушаге позади, как бы подчеркивая, что не имеет права вмешиваться в дискуссию. Сейчас она исполняла роль
