Тильфоза тоже вскочила, но тут же повалилась на землю, спасаясь от посоха. Кэшел спросонья едва не убил ее, собираясь спасти.
День был в самом разгаре. Солнечные лучи не смогли разбудить юношу. Он спал, как бык, распахавший за одну ночь целое поле. Но сейчас, когда он уже проснулся, дневной свет помог быстрее разобраться в случившемся. С Тильфозой все было в порядке. Она стояла на четвереньках и, похоже, не собиралась подниматься, пока не убедится, что посох вновь не просвистит над ее головой. Моряки же исчезли, все трое.
Снова раздался дикий крик. Кэшел узнал голос Мауникса. Он кричал от водопада, от того места, где росли березы.
— Оставайся… — начал он, делая шаг в направлении, откуда неслись отчаянные вопли, но тут же оборвал себя. Оставить ее здесь, беззащитную, было неразумно.
— Дузи! — в отчаянии произнес Кэшел, вспомнив о защитнике пастухов, и обернулся к девушке: — Иди за мной!
Он понимал, что Тильфоза все равно бы потянулась следом, невзирая на запрет. Теперь же она бежала за ним следом, зажав в руке камень.
Они увидели капитана Мауникса в рощице. Он стоял к ним спиной, плотно прижавшись к березе. Его кулаки были словно прибиты к ее стволу. Уссо и Крюк стояли рядом, прижатые к другим деревьям. Плотник непрерывно визжал будто боров, которого кастрируют. От его ужасных криков зазвенело в ушах.
— В чем дело? — спросил Кэшел. — Что вы…
Ветки не держали моряков. Их ничто не держало, как показалось юноше. Он схватил Мауникса за плечо и попытался оторвать от березы. Капитан вновь взвыл от боли и ужаса.
Нимфа, которую он обнимал, засмеялась. Ее смех звучал словно журчание ручья. Она показалась Кэшелу человеком, но ее нежная кожа прямо у него на глазах превратилась в кору дерева, а лицо сморщилось и слилось с пятнышками и трещинками на стволе, которых стало еще больше, чем при их первой встрече.
— Она не нужна тебе, мальчик, — позвала его другая нимфа, превращаясь в человека. Ее тело уже не напоминало дерево, это была настоящая девушка. — Она занята, а я нет.
Нимфа, к которой прижимался Мауникс, разразилась сладострастным хохотом. Кэшел посмотрел на нее, потом перевел взгляд на капитана. Его туника была задрана вверх, а нижняя часть туловища крепко прижата к стволу дерева.
До Кэшела вдруг дошло, что нимфа не удерживает капитана. Но все же кое-что держало его в дереве. К сожалению, даже если от этого избавиться, то Мауникса все равно не освободить. Его тело уже начинало затвердевать, превращаясь в ствол, а глаза больше не открывались.
Юноша отошел в сторону и попытался спокойно принять решение. Посохом положение не выправить. Да и топор здесь бы не помог.
Тильфоза, не понимая, почему Кэшел медлит, не выдержала. Она размахнулась и швырнула камень, который до сих пор держала в руке, в то место, где у нимфы еще недавно было лицо.
Камень ударился в дерево, затем, отскочив и стукнув Мауникса по плечу, упал на землю. Капитан даже не пошевелился. Царапина от камня на коре березы стала затягиваться прямо у них на глазах, и вскоре ее уже невозможно было различить на стволе дерева.
Кэшел посмотрел сбоку на Крюка. Плотник молчал. Его глаза все еще были открыты, но он уже ничего не видел. Руки безвольно болтались вдоль тела. Возле дерева валялись обломки меча, который Крюк забрал у капитана. Наверное, плотник пытался освободиться. Кора полностью затянула тело нимфы и теперь начинала обволакивать Крюка.
— Кэшел, — тихо прошептала Тильфоза. — Я думаю, что вон там стоит Уссо.
Она указала в ту сторону, где на земле валялся кусок ткани, оторванный от одежды моряка.
— Он стал просто наростом на березе, — произнесла девушка и закрыла глаза. — Кэшел, куда нам теперь идти?
Юноша подошел к Крюку и, подобрав с земли обломок меча, передал его Тильфозе.
— Вот, возьми. Он сломан, но это все же лучше, чем ничего. Пойдем.
Нимфы уже окончательно превратились в обычные березы. Но Кэшел продолжал слышать их смех за спиной.
— Я не знаю, куда мы идем, — сказал он Тильфозе.
— Мне все равно. Только давай поскорее покинем это место.
— Как быстро они поставили этот помост, — восхитилась Шарина работой строителей, когда они подошли к деревянной платформе, возведенной у западных ворот дворца. — Здесь хватит места для всех участвующих в церемонии.
Бамбуковые решетки, такие же крепкие и прочные, как ловчая сеть охотника, были установлены по краям помоста. Рейзе, дворецкий Гаррика, положил на пол гобеленовые ковры, чтобы прикрыть и украсить дощатый пол и ступеньки лестницы. Гобелены приглушали звук шагов, и Шарина не слышала стука сандалий, когда поднималась на платформу.
— Строители использовали хороший лес, чтобы закрепить основание, — пробормотал Карус, осматривая постройку. — Думаю, здесь смогли бы разместиться все участники Совета, правда, если не позавтракают.
Король ущипнул себя за живот и засмеялся. Несмотря на то что Карус каждый день фехтовал на мечах с командиром Кровавых Орлов, он не переставал жаловаться, что собрания и встречи отнимают у него слишком много времени. А в разговоре с Шариной как-то сравнил себя с теленком, которого откармливают для праздничного ужина.
— Нам нужны еще одни хорошие подмостки для публичных выступлений. Не думаю, что здесь, у ворот, сможет поместиться тысяча человек, а король должен быть всегда на виду.
— Может быть, для этого подойдет площадь у таможенной башни на пристани? — предложила Лиэйн. — Если оттуда убрать все палатки, там разместится почти весь Вэллис.
— Ты хочешь, чтобы люди вспоминали обо мне, увидев таможенного чиновника? — засмеялся Карус. — Хотя, возможно, они не подумают ничего плохого, а башня на площади неплохое место для моих выступлений.
Канцлер Ройяс, лорд Валдрон и четыре секретаря, их сопровождавших, уже стояли у платформы и смотрели вверх. Увидев короля, они поклонились. Раньше слуги, приветствуя правителя, становились на колени. Гаррик отменил этот обычай во всем королевстве. Теперь в знак приветствия короля были приняты лишь глубокие поклоны.
Карус в сопровождении Лиэйн и придворных поднялся на помост, где уже стояла Шарина.
Лорд Аттапер остановился внизу у лестницы. Сейчас его сопровождали лишь несколько Кровавых Орлов. Остальные солдаты в полном вооружении охраняли ворота королевского дворца. Отсюда Аттаперу были видны только их копья и шлемы.
При виде короля толпа, собравшаяся перед воротами дворца, разразилась восторженными криками. Их подхватили жители ближних домов, стоявшие на балконах и высовывавшиеся из мансардных окон. Повсюду, будто краски на мольберте художника, пестрели ленты, флажки, шарфики.
Шум толпы забавлял Шарину. А вот Карусу показалось, что народу собралось слишком мало по сравнению с теми толпами, что сходились на площади в Каркозе во времена его правления. Правда, он тут же вспомнил, что тогда Острова были единым государством.
Народ теснился не только на площади перед дворцовыми воротами, но и на улицах, которые к ней примыкали, как смогла заметить Шарина. Навесы над магазинчиками и торговые палатки, обычно стоявшие у домов, сегодня отсутствовали. Их убрали или разломали за то время, пока глашатаи оповещали жителей города о сегодняшнем обращении принца Гаррика.
Церемониймейстер в черной одежде с пурпурными рукавами вышел на подмостки и поднял руки вверх, чтобы успокоить людей, но они все равно продолжали кричать.
Карус засмеялся и, положив руку на его плечо, слегка отодвинул в сторону смутившегося вельможу. Король запрыгнул на перила ограждения, покачнулся и взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие.
