– Может быть, хватит?
– Я хочу знать, что происходит в башнях. Что сделали с ней и… насколько она сохранила мне верность.
– Ты рискуешь жизнью, руками, ногами и прочими частями тела.
– Тоже мне новость! А что мы делаем каждый раз, когда идем в бой против Эдуарда?
– Да, Эрик, но на этот раз вся заваруха из-за женщины. Существует ли на свете такая женщина, из-за которой стоит идти на подобный риск?
– Я не отдам ее англичанам. Никогда!
– А что думает Грегори о нашем предприятии?
– Пока он ничего не видел.
– Гм… что-то в последнее время он стал очень мало видеть.
– А я верю, что парень не так прост, и рад, что взял его с собой.
– Если бы нас ждал провал, он бы это почувствовал?
– Думаю, да. Но каков бы ни был риск, я должен это сделать. У меня ощущение, что время на исходе. Мне надо убедиться, что все готово. До англичан наверняка уже дошли слухи, которые мы распускали. И клянусь: на этот раз Мейсон и Невилл верх не возьмут. Пусть мне даже придется заключить соглашение с самим дьяволом!
– Осторожнее, а то отец Маккинли нас услышит!
– Да-да, пусть помолится за нас. Соглашению с дьяволом я предпочту молитву святого отца.
Джейми скептически посмотрел на брата.
– Ой, сомневаюсь, чтобы он сумел помолиться без смеха!
– Будет, Джейми, а то я вмажу тебе по физиономии и испорчу всю красоту.
Брат рассмеялся.
Вскоре они присоединились к остальным. И отец Маккинли прочитал молитву.
Вечером, когда в большой зал вошел Найлз Мейсон, Игрейния уже сидела на своем месте за столом.
Рыцарь стянул с рук перчатки и каким-то странным, довольным, даже восторженным жестом швырнул их на стул.
– Ну вот, сэр Дэнби, – объявил он, – я думаю, мы заслужили прокорм. До нас дошли сведения, что в соседних лесах рыщут отряды шотландских бунтарей. Небольшие по численности, скорее банды, они опустошают окрестности. Поговаривают, что Эрик Грэхем тоже с ними. У нас там, конечно, свои шпионы. И я надеюсь вскоре узнать, где скрываются дикари. И тогда… – Он повернулся и улыбнулся Игрейнии, – тогда моральная дилемма леди Лэнгли разрешится со всей скоростью, какую дозволяет закон.
Игрейния улыбнулась в ответ, хотя кровь ее заледенела.
– Вы убеждены, что в ваших силах их поймать? – невинным тоном спросила она.
Ей ответил не Найлз, а Роберт Невилл, который в этот миг появился в зале.
– Настолько убеждены, что уже приказали возвести эшафоты для казней. – Он уселся на стул и взял фазанью ногу с огромного подноса, который принесла служанка. – Вам, Игрейния, мы оставим почетное место в первом ряду, чтобы у вас не осталось никаких сомнений, что вы получили свободу и вольны опять выходить замуж. – Когда он это говорил, поднос дрогнул в руках у служанки – дородной женщины в свободном платье, – и соус капнул Роберту на рукав. – Ах ты безрукая ведьма! – завопил рыцарь, и всем показалось, что несчастная женщина прямо сейчас жестоко поплатится за пятно на его одежде. Но Роберт вовремя вспомнил, что он всего лишь гость лорда Дэнби, а тот никогда не поднимает руку на слуг. И ограничился тем, что рявкнул: – Убирайся на кухню – там твое место! Тебе только тяжести поднимать. Больше ты ни на что не пригодна!
Нерадивая служанка поклонилась и быстро удалилась из зала.
– А не случится так, что ваш эшафот никому не понадобится? – спокойно спросила Игрейния.
– Не думаю, – ответил Роберт Невилл, сердито разглядывая испачканный рукав.
– Я бы предпочел более приятную тему для разговора во время еды, – твердо заявил лорд Дэнби.
А через минуту к ним присоединился Эйдан. Игрейния почувствовала его взгляд и испугалась. Где-то поблизости в лесах прячется Эрик, и эти люди знали, где его искать.
Она покинула зал, как только представилась возможность. А войдя в свою комнату, села перед огнем и начала прикидывать, как ей лучше поступить. Надо во что бы то ни стало найти шотландцев и предупредить их об опасности.
В смежную дверь – ту, что вела в комнату Эйдана, – тихонько постучали. Игрейния не задумываясь распахнула створку. Она подумала, что к ней пришел ее брат. Но с отвращением увидела на пороге Роберта Невилла.
– Что вам угодно? – резко спросила она.
– С благословения лорда Дэнби и Эйдана хочу переброситься с вами парой слов, – ответил рыцарь.
– О чем?
– Игрейния, – притворно вздохнул Роберт, – мне неприятно, что вы внезапно стали относиться ко мне столь враждебно. Что я сделал вам дурного? В Лэнгли я всегда считался правой рукой Афтона. Мы были очень близки, ведь наши дедушки – двоюродные братья. Если бы раньше родился мой дед, а не его, то вас
