Удар. Удар. Удар. Удар. Удар. Удар.
«Верю», — мысленно ответил Велисарий. И попытался представить лопаты.
Удар. Удар. Удар. Удар. Удар. Удар.
Эйд послал ему в сознание образ. Небольшая лопатка, способная складываться в месте соединения с черенком. Легко переносится в солдатском вещмешке. Называется саперная лопатка.
Удар. Удар. Удар. Удар. Удар. Удар.
«Это первое, что мы начнем делать, когда вернемся в Рим».
Удар. Удар. Удар. УДАР.
«Самое первое».
Взрывы прекратились. Велисарий осторожно поднял голову. Затем выбрался целиком из-под покрытого камнями и кусками земли щита. Скорчив гримасу, сбросил с ноги кусок кровавого месива.
Посмотрел на своих катафрактов. Все трое, увидел он с облегчением, тоже поднимались на ноги. Казалось, никто из них не ранен, только взгляды пока обалделые. Лошадь Менандра лежала рядом, слегка дергая ногами. Судя по виду несчастного животного, Велисарий решил, что кобыла сломала шею, падая на землю. Другие лошади римлян отсутствовали — они, как он предположил, сейчас в составе обезумевшего табуна несутся на восток. Оглядевшись вокруг, понял, что никому из раджпутов не удалось удержать своих коней. Как он подозревал, большинство даже не пытались. А те, кто пытались, вероятно, получили копытами за свои попытки.
В нескольких футах из-под своего щита на ноги поднимался Рана Шанга. Его качало. Но основное внимание Велисария было направлено на поле боя, где прозвучали невероятные взрывы.
Раньше это было ничем непримечательное место. Голая земля, изрезанная траншеями и земляными укреплениями, усеянная небольшими воронками от снарядов, выпущенных катапультами. Теперь она казалась видением из кошмарного сна, словно боги решили вырыть огромные ямы и наполнить их трупами.
Тела, тела и тела. Куски тел. Куски кусков тел. Куски, принадлежность которых к какой-либо части тела невозможно определить. Но красные куски мяса. Плоть, растерзанная до неузнаваемости.
Однако к своему удивлению Велисарий увидел, что многие солдаты малва пережили этот кошмар. На самом деле через несколько секунд наблюдения за шевелящейся массой тел он понял: выжило больше половины, хотя многие ранены, большинство в полубессознательном состоянии и, как он подозревал, все оглушены. Его собственный слух еще не восстановился полностью, в ушах звенело.
«Не могу поверить, что кто-то мог выжить».
«Это типично, — пришел ментальный импульс от Эйда. — Всегда люди будут удивляться, как многие пережили самую страшную бомбежку».
И Эйд послал ему в сознание следующую картину:
«Ее назовут битва на реке Сомме.17 Она начнется в день, который в будущем будет считаться первым июля 1916 года. В этой атаке, в первый день, погибнут двадцать тысяч человек. Еще двадцать пять тысяч будут ранены. Но большинство выживут и снова пойдут в атаку на следующий день».
Велисарий покачал головой.
«Как?..».
«Мы не знаем. Мы не до конца понимаем людей, даже Великие не до конца понимают. Но вы это сделаете. Вы будете делать это снова, и снова, и снова. И вы выживете, снова, и снова, и снова. Мы не знаем как. Но вы выживете».
Странно, но именно упоминание. Великих привлекло внимание Велисария.
«А. Великие — люди?».
Эйд только однажды мельком показал ему эти странные существа. Великих. Которые являлись в некотором роде создателями — или предателями? — будущего кристаллического разума, к которому принадлежал Эйд. Но в видении Эйда. Великие были светящимися гигантами, подобными китам с крыльями, плывущими по небесам, и даже отдаленно не напоминали людей.
Отвечая, Эйд колебался.
«Мы так думаем. Новые боги говорят, что они — последняя гнусность против человечества».
Новые боги. Велисарий помнил мелькающие образы, которые ему показал Эйд. Гигантские, красивые, идеальные, безжалостные лица в небе. Они пришли на Землю, чтобы разбить кристаллы и вернуть их в рабство.
Он уже начал задавать следующий вопрос, но сразу же выкинул из головы проблему Великих. Сработал инстинкт полководца. Стычка была неизбежна. Он уже видел первые волны, идущие через отдаленную разбитую стену Ранапура. Тысячи восставших жителей Ранапура бросились в атаку на выживших после взрывов представителей малва. Безжалостно убивали их, кричали, как сумасшедшие.
Восставшие не теряли времени зря. Они прорубали себе дорогу сквозь массу малва, имея перед собой определенную цель. Бойня была лишь побочным продуктом атаки.
Цель этого неистового броска была очевидна. Велисарий повернул голову. Шатер императора малва все еще стоял — в большей или меньшей степени, хотя часть шестов, на которых он держался, завалились и яркая ткань оказалась порвана во многих местах долетевшими до шатра камнями и обломками. Но Велисарий думал, что находившиеся внутри этой грандиозной структуры, вероятно, выжили, как и большинство из охранявших его четырех тысяч йетайцев.
Он опять повернул голову и уставился на идущих в атаку жителей Ранапура. По его оценкам их насчитывалось около десяти тысяч. На самом деле количество солдат малва, выживших после взрывов, все еще превышало количество атакующих. Но теперь оно не имело значения. Выжившие малва выглядели оглушенными овцами — в том, что касается их способности оказать сопротивление. Даже выжившие йетайцы не отличались от оглушенного скота. Они падали под ударами наступающих горожан, почти не поднимая рук и не пытаясь защититься. Большинство просто разбежалось в стороны, чтобы дать восставшим нестись сквозь их ряды. За то время, пока Велисарий наблюдал на восставшими, те почти полностью прорвались сквозь ряды основной группы войск малва. Теперь между восставшими и ненавистным императором не осталось никого, кроме охранников-йетайцев.
Рядом с ним раздалось шипение. Велисарий повернул голову и увидел, что Рана Шанга тоже мгновенно оценил ситуацию.
Пятьсот кавалеристов-раджпутов. Теперь без лошадей, но все еще живые и способные драться.
Мгновение карие глаза Велисария смотрели в черные глаза Шанги.
«И четверо римлян. Которые являются будущими врагами малва».
Лицо Шанги абсолютно ничего не выражало. Но Велисарий в это мгновение понимал этого человека, как себя самого.
— Я дал клятву, — объявил Шанга.
Велисарий кивнул.
Шанга стал выкрикивать приказы. Ничего сложного. Просто обычные указания:
— Туда! Прямо сейчас!.
Раджпуты побежали к шатру императора, стоявшему в ста пятидесяти ярдах. Они срезали угол через поле брани. Их скорость произвела на Велисария впечатление. Лишь немногие кавалеристы способны развить такую скорость. Им удастся добраться до нужного места, чтобы занять позиции, гораздо раньше, чем восставшие добегут до шатра. Пятьсот раджпутов и четыре тысячи йетайцев против десяти тысяч восставших, каждый из которых намерен убить императора.
«За что я их совсем не виню, — мрачно подумал Велисарий. — Но проблема остается: что делать нам,
