рекой. Если брать ширину, то он сам по себе почти составлял залив. Для всех практических целей Харк был портовым городом, который окружала вода, начиная с запада по кругу до юго-восточного сектора.
Глаза Велисария осмотрели местность вначале справа, потом слева. Он не видел ничего, что могло бы вызвать такое очевидное беспокойство Маврикия. На обоих берегах притока собрались массы войск малва, но они находились там с первых дней осады. Малва пытались установить осадные орудия на этих берегах, откуда они могли бы стрелять по гавани, но через неделю отказались от усилий. Территория, как свидетельствовали тростники, покрывающие берега, была слишком болотистой. Войска находились там просто, чтобы не дать римлянам сбежать, в то время как основные силы малва пытались молотом пробить себе путь в город с севера. Также их галеры постоянно патрулировали дельту и поставляли припасы.
Велисарий повернул взгляд на приток в поисках галер. И снова не увидел, чтобы что-то было не так. Когда Велисарий ворвался в город, в Харке находилось более двадцати галер. Половина из них патрулировали территорию, и все, за исключением трех, которые стояли у причалов, смогли вырваться на свободу до того, как их захватили римские войска.
С тех пор малва использовали галеры для поддержания блокады. Очевидным путем для Велисария было бы уплыть на грузовых судах, которые он захватил. Но он не мог провести эти неповоротливые суда сквозь ряд боевых галер. Огромные грузовые корабли малва смогли бы выдержать попытки сделать в них пробоины таранами боевых галер — по крайней мере некоторые из них, но галеры были также оснащены ракетами в дополнение к бревнам, используемым для тарана. С близкого расстояния, когда нет места для маневров, партии ракет прекратят не оснащенные пушками грузовые суда в плавучие погребальные костры.
И так солдатам Велисария приходилось тушить небольшие пожары, которые начинались на стоящих у причалов судах после попадания ракет, присылаемых с дальнего расстояния. Линк не притворялся, что спасает грузовые суда для эвакуации войск малва.
Хотя подавляющее большинство ракет и близко не подлетали к причалам, галеры, а также войска, стоящие на берегах, с начала осады постоянно посылали партии ракет. Велисарий не хотел думать о дисциплинарных мерах, которые, вероятно, применял Линк для поддержания продвижения войск вперед и атак. К этому времени даже самые тупые малва должны были понять, что эти атаки — самоубийство.
«Я уверен: Линк обещал командирам йетайцев, что малва спасут йетайцев, если варвары будут держать регулярные войска под контролем», — пришел ментальный импульс от Эйда.
Велисарий согласился с оценкой Эйда. Но когда он приближался к Маврикию, то все еще не видел ничего в дельте, что могло бы вызвать беспокойство. Если не считать три галеры, которые стояли у самодельного причала на восточном берегу и загружали припасы, остальные патрулировали территорию. Как и обычно, малва держали пять галер рядом с гаванью, а остальные растянулись в промежутке между одной и двумя милями.
Когда он подошел к Маврикию, седой хилиарх изучал сами галеры. На его лице выражалось мрачное удовлетворение.
— Они это еще не видели, — сказал он.
Маврикий вручил телескоп Велисарию. Мрачное удовлетворение сошло с его лица…
До того, как поднять телескоп — таким быстрым движением, что он сам чуть не поставил себе синяк под глазом — Велисарий догадался, что происходит. Он только смутно услышал следующие слова Маврикия, сквозь пульсирующую в ушах кровь.
— Да, я думал, что ты захочешь это увидеть сам, парень. Нечасто, в конце концов, человек видит, как Венера поднимается из пены морской.
Велисарий увидел мерцание до того, как заметил мачты. Он искал глазами паруса, пока не понял, что их нет. Подойдя так близко к пункту назначения, аксумские боевые корабли уже шли на веслах.
Однако не возникало сомнения в том, что он видел. Велисарий не был моряком, но он на вид мог отличить боевой корабль от грузового. Двенадцать судов, мачты которых он видел примерно в десяти милях, являлись боевыми. И у него было достаточно опыта, чтобы после примерно минуты изучения отличить верхнюю часть аксумского боевого корабля от галеры малва.
— Они наши, правильно, — радостно пробормотал он. — В этом нет сомнений. Но…
Велисарий снова перевел телескоп на флагманский корабль приближающейся флотилии. И снова там это мелькнуло. Что-то блестящее.
Он отвел телескоп от глаз и нахмурился. Не в беспокойстве, просто поставленный в тупик.
— Там что-то странное… Маврикий кивнул.
— Ты тоже это заметил? Что-то блестит, причем то блестит, то нет, на флагманском корабле. — Глаза хилиарха сфокусировались на горизонте. — Я сам это увидел. Первое, что я заметил на самом деле. Все еще не могу догадаться, что это. Предполагаю, может быть зеркало, если Антонина хотела послать сигнал…
Оба мужчины одновременно поняли. И оба одновременно расхохотались.
— Ну конечно! — весело закричал Маврикий. — Она же — Венера, не так ли? Естественно, у нее самые большие латунные сиськи в мире, черт побери!
Велисарий не произнес ни слова, пока не закончил танец напоминающего одновременно пляску пьяного и дикарский обряд, который воины ряда племен исполняют перед походом или в ознаменование победы. Затем перед пораженными взглядами катафрактов-телохранителей, которые наконец, тяжело дыша, выбрались на крышу, стратег римской империи и командующий ее самой лучшей армией — который обычно оставался абсолютно хладнокровным перед лицом врага — начал насмехаться над далекими войсками малва, как восьмилетний мальчик в школьном дворе.
— Это моя женщина! Это моя женщина! — было единственным из всех выражений, которое не оказалось таким грубым, таким похабным, таким мерзким, таким гнусным и таким вульгарным, что слуги Сатаны убежали бы в ужасе, зажав когтистыми лапами свои уродливые как у летучих мышей уши.
В последовавшие часы, когда Маврикий и Васудева организовывали побег из Харка, Велисарий не обращал внимания на то, что делает его армия.
Конечно, у него не было необходимости принимать участие в подготовке. Планы побега разработали несколько недель назад, даже до захвата Харка. С тех пор как римляне взяли город, большая часть солдат работали, как бобры, чтобы приготовиться к отправке. Грузовые корабли заполнили провизией. Город заминировали для финального разрушения. Все, что оставалось сделать, — это выгнать лошадей, собрать гражданских лиц и организовать отступление с боем к причалам.
С лошадьми разобрались в течение первых двух часов. Их выпустили из конюшен и сараев рядом с причалами и погнали через разбитые улицы к линиям малва. Это задание римские солдаты выполняли с неохотой, но, вероятно по этой причине, так быстро, как могли. Они знали, что большинство лошадей умрут. Многих убьют сами малва, или потому, что примут за кавалерийскую атаку, или по лошадям просто попадут случайные ракеты или гранаты. Другие животные сломают ноги, пробираясь через завалы. Большинство лошадей, которые выбегут из города, за исключением тех, которых поймают малва, вероятно, умрут от голода в пустыне или в болотах за ней. И даже те лошади, которые окажутся в относительной безопасности в плену у малва, скорее всего будут съедены войсками малва, когда они сами впадут в отчаяние в поисках пропитания. Но единственной альтернативой было уничтожить их вместе с городом. Поместить их на грузовые корабли римляне не могли. Транспортировка большого количества лошадей морским путем и так достаточно трудная задача, при самых лучших обстоятельствах. Она невозможна для армии, которая поспешно убегает под огнем противника. При таких альтернативах римляне решили выгнать лошадей. В конце концов некоторые проживут в пустыне достаточно долго, чтобы их поймали бедуины.
По крайней мере Велисарий так объяснил проблему своим войскам. И объяснение в общем-то не являлось нечестным. Но главной причиной, которой руководствовался полководец, не была гуманность. Когда требовалось, Велисарий мог проявить безжалостность. Он прекрасно знал: как только Линк обнаружит, что вражеские боевые корабли приближаются к Харку, то поймет наконец весь план Велисария. И в тот момент Линк прикажет начать полномасштабное наступление на Харк, погонит все имеющиеся в его распоряжении войска малва вперед. Несущиеся стада лошадей при встрече с этими наступающими стадами людей создадут беспорядок и путаницу. Беспорядок задержит наступление малва и даст убегающим римлянам гораздо больший шанс спасти свои жизни. Потребовалось даже меньше времени, чтобы организовать эвакуацию гражданских лиц. Гражданские лица все были женщинами. Когда римляне взяли город, имелось и небольшое количество мужчин, гражданских лиц из персов. В течение дня, после того как
