стоит и пытаться.
— Билл, если вы выведете на экран область космопорта Вифезды, я расскажу вам о задании, — предложила она, наклонившись к терминалу. Я вызвал соответствующую карту. Она протянула когтистую лапу, отметив место посадки. — Мы сейчас движемся к северу от космопорта, ниже, там, где за нами не следят. Прямо под нами множество каньонов и ущелий, и беспорядочное нагромождение вулканических осколков, некоторые из которых превосходят Вашу «Оцелот». Прикиньтесь старым обломком, а я в это время быстро проберусь в поселок повидаться с нашим энэм.
— А когда высоко поднимется солнце и осветит мой, с позволения сказать, холмик, я окажусь тут, как на ладони.
Ее ответное хихиканье больше напоминало счастливое рычание.
— Солнце-то поднимется, ну так вы же будете замаскированы, — ответила она, указывая левой ручкой под кресло, туда, где валялся ее сверток.
— Замаскирован? — Вновь закудахтав, приоткрыла нижние зубы в своей невозможной рабенианской улыбке. — Как и я.
— Да ну? Вы бы уж полегче.
— Ничуть. Вам известно, почему многие создания развили столь необычный внешний вид и расцветку? Пестрота и цвет помогают стать невидимыми как для естественных врагов, так и для естественных жертв. Кстати, прекрасный пример, в вашем собственном мире я вполне сойду за кошку. — Она вздернула свои утонченные усики, снисходительно удивляясь бедным обделенным умом недорослям. — Тигры полосаты, потому что они обитают в джунглях, у львов испещренный мех, скрывающий их в степи или в саванне, пантеры черны и поэтому незаметны в ветвях деревьев или в полутени зарослей. Окраска их жертв также служит выживанию рода, отводя глаза хищнику, если они не делают никаких движений. В самом конце мы прихватим нескольких пленников. Биологические исследования халиан показали, что они, предположительно, не видят некоторых цветов и оттенков. — Она указала на свою пятнистую шкурку: — То, что сейчас на мне, позволит мне стать совершенно невидимой для врага.
— Ах, продолжайте, Гра, я не слышал ничего подобного!
— Выслушайте меня. — Ее рука поднялась вверх, а большие блестящие глаза сверкнули искоркой изумления, определенно вызванного моей покорностью. — Кроме того, мы определили, что, хотя халиане превосходно видят ночью, на рассвете и при заходе солнца они страдают куриной слепотой. Мой теперешний камуфляж идеально подходит для этой планеты. Я могу без всякого вреда для себя передвигаться на рассвете и в сумерках, оставаясь невидимой в течение всего светового дня, даже если халианин выйдет прямо на меня. Несомненно, мой внешний наряд абсолютно подходящ, а между тем, это только часть, и самая первая, тренировки рабениан. А мы, рабениане, умеем еще и совершенно неподвижно и тихо лежать в течение долгих и долгих часов. — Она ухмыльнулась на мое скептическое фырканье.
— Добавлю к этой врожденной способности и то, что Халия потеряла большую часть своего изначального чутья, когда стала все больше и больше полагаться на технологию, и я сомневаюсь, что они вообще заметят меня. — Ее ноздри раздувались, а усы слегка топорщились, подрагивая от отвращения. — Я могу унюхать халиан более чем за пять кликов. А они и у себя под носом не обнаружат мой след, бестолочи. Не используют, либо совсем потеряли почти все свои бесценные естественные способности. Не могут даже бегать на четвереньках. Нам хватило мудрости сохранить и отточить наши природные данные. И этот-то примитивизм, отказ от технических новшеств и даст перевес в этой войне. Мы уже доказали, что древние возможности сделали из нас незаменимых бойцов.
— У вас, рабениан, черт возьми, хорошая репутация, — великодушно согласился я. — Вы уже побывали в сражении? — тактично осведомился я так, для поддержания беседы, — новобранцы, как правило, избегают столь бурных излияний. Гра не казалась совсем взрослой и, скорее всего, впервые позволила себе впасть в такой экстаз.
— Часто, — сухая краткость одного этого слова убедила меня, что она, действительно, была временным бойцом. Гра быстро забарабанила «пальчиками» своей левой руки. — Халия, несомненно, грозный противник. Очень. — Она вытянула руку, на минуту выставив свои опасные коготки. — Встретиться нос к носу с этими недомерками опасная затея. Совершенно взрослый халианин размером мне по грудь — а эти их жутко мощные руки-обрубки, не хотелось бы увидеть их снова.
— Эти «короткопалые» шуточки по всем стандартам вызывают ужас — вот уж действительно юмор чокнутых! И между тем, вопреки отвращению, вы вдруг обнаруживаете, что жадно повторяете самый свежий анекдот.
— Халия, по-видимому, предпочитает использовать преимущества своей техники в воздухе, — продолжала Гра. — Но они не любители встречаться лицом к лицу. Я как-то раз видела, как халианин сграбастал одного нашего прямо под коленки и, подставив подножку, в три секунды порвал сухожилия. Иногда они бросаются на грудь, жуткими тисками сдавливая легкие, и перегрызают яремную вену. Однако, — добавила Гра с понятным высокомерием, — мы уловили весьма примечательную тенденцию в их войсках избегать встречи с рабенианами. К счастью, мы не возражаем против смешанных компаний.
Я выслушал несколько невероятных побасенок о похождениях смешанных компаний, вызвавших у меня даже некоторую гордость за то, что так много непохожих особей Альянса могли забыть ничтожность своих различий во имя великой Цели. А вдобавок к этому и несколько ужасных историй о том, что проделывает Халия с пленниками из этих смешанных компаний — у нас быстро вошло в привычку не оставлять своих тяжелораненных на милость врага. Конечно, подобные истории всегда ходят в войсках. Мне иногда кажется, что наших доблестных воинов поощряет к жестким мерам желание притупить этот ужас, заранее пережив его.
— Не следует полагаться на животную силу, чтобы победить их — это дело высшего разума. Мы, рабениане, надеемся, что с нашим чутьем к маскировке мы способны проникнуть в расположение их войск. — Она опустила руки вниз, и крепко уперлась, мышцы напряглись. — И я собираюсь это доказать.
— Побольше сил вам, — пожелал я, пряча иронию по поводу ее упований на свое раскрашенное тело. И правда, будучи настоящим военным пилотом, я достаточно разбирался в стратегии, чтобы понимать, что судьба сражения решается в космосе, и война выиграна тогда, когда планеты застрахованы от вторжения. — Еще одно. Вы можете обмануть этих глупых хорьков, но не людей, не людей на Вифезде. Вы сознаете, что совершенно беззащитны перед ними?
Гра хихикнула.
— Халия установила непрерывный комендантский час с рассвета до сумерек на захваченных планетах. Посадите корабль в незаселенном районе. Ни один из побежденных не отважится туда отправиться, а халианские воздушные патрули под маскировочной сеткой для нас неопасны.
Надеюсь, что так, хотя лично я их не боюсь ни в воздухе, ни на земле. «Оцелот» гораздо быстрее любого их самолета или космического корабля. Халиане предпочитают летать на малых кораблях — на всем известном нам пространстве у них нет ничего крупнее крейсера. И в этом есть свой смысл — с такими короткими руками и ногами они не смогли бы более эффективно управляться на борту. Их рубки управления набиты до отказа. Не поработать ли им еще и пальцами ног?
— Да, но вы должны вступить в контакт с агентом, а он живет в человеческой резервации. Как вы собираетесь оставаться невидимкой и там?
Она пожала узкими плечами.
— Буду осторожней. Нет, в самом деле, неужели сейчас на Вифезде все только и ждут какого-то рабенианина? — Ее губы дрогнули, и искорка изумления вспыхнула в больших карих глазах. — Люди, особенно несвободные люди, видят только то, что хотят видеть. Поэтому необычное или необъяснимое ими просто не воспринимается. Если они и заметят что-то, то не придадут этому значения и уж тем более не побегут докладывать халианам.
Гра сладко потянулась, захрустев суставами.
— Сколько нам до повторного входа, Билл? Я успею немного вздремнуть? — откинув крышку капсулы глубокого сна, она усмехнулась, выставив рабенианскую челюсть.
— Смотря сколько ты собираешься проспать. Неделю, две? — Разведывательные корабли достаточно быстры, но и они подчинены законам гиперсветовой физики. Я вынужден притормаживать точно так же, как и наш конвой, только я могу погасить скорость быстрее, используя гравитационное влияние материнской,
