Услышав, как у Инглиша осекся голос, Сойер торопливо спрыгнул с крыла корабля.
Инглиш не заметил, как подошел к нему лейтенант. Он лишь почувствовал, как тот заключил его в свои медвежьи объятия. А капитан просто стоял, вздрагивая всем телом.
— Ты можешь остаться до тех пор, пока не поймешь, что сделал все возможное, — сказал Инглиш, — или пока не найдешь что-то, или пока я не вызову тебя. Тогда ты и Тета вернетесь, договорились? Я не хочу, чтобы вы тоже пропали без вести.
— Договорились, Тоби, — сказал Сойер. И добавил: — На этот раз у нас есть Наблюдатель.
— Да, — сказал Инглиш, хлопнув по кнопке своего Дельта, вводя его в режим «стереть, перезаписать». — Ты прав. — На этот раз Наблюдателем был Грант. Если кто-то и повинен в этой заварушке, то только Грант. Крупные шишки из Агентства Стратегической Разведки давно замахивались на эту операцию. У Ковача была при себе одна штука, очень напоминающая телекоммуникатор А-потенциала, каких нет на вооружении его роты. Только Грант мог снабдить Ковача устройством, которым пользуются люди из СЕРПА. — Так что, когда закончите поиски, лейтенант Сойер…
— Ненавижу, когда есть пропавшие без вести.
— Я тоже, — сказал Инглиш. С исчезновением Клиари и Мэннинг он как будто лишился части души.
Капитан не знал, отыщут ли они когда-нибудь пропавших без вести. У него возникло ощущение, что сердце — совершенно не нужный орган. Вернее, такое ощущение не покидало его последние несколько часов.
Услышав стрекотание кораблей-спасателей, он со стуком опустил свой визор.
— Удачи тебе, дружище, — сказал он Сойеру, отводя взгляд.
Полоса удачи закончилась — и оба понимали это. Промедлив, они вдобавок окажутся в цейтноте. Никто ведь не приостановит войну только потому, что ты потерял двоих людей.
…Даже если эти люди так много для тебя значат.
Он слишком подавлен, чтобы думать сейчас о Коваче, Си и остальных несчастных из 121 — й роты. Даже с опущенным шлемом, в компании собственного ИИ, Инглиш чувствовал себя неуютно. Словно в потоке всеобщего безумия исчез последний островок тепла и надежды.
И все-таки Инглиш остался на Халии, помогая каждому чем мог, постоянно убеждая себя, что перед ним не страдающие человеческие обрубки, а просто серия разноцветных цифровых обозначений. Он не ушел, пока вся 121 — я не была эвакуирована из опасной зоны.
Потом капитан направил Модуль на поиски Сойера.
Взметая столбы пыли, МТНО скользил над поверхностью на высоте трех футов. Сойер и парни из Теты подавленно молчали: их поиски оказались безрезультатными.
Наконец-то Инглиш сидел в корабле, где не было ни раненых, ни мертвецов. Раненых из обоих подразделений доставит на «Хэйг» спасательная шлюпка.
Инглиш втайне радовался, что не услышит больше чьего-то стесненного дыхания или душераздирающего стона — ни в переговорном устройстве, ни через шлем. Вот только в памяти эти звуки останутся навсегда…
«Хэйг» показался Инглишу опустевшим. Даже несмотря на то, что все работали не покладая рук, поддерживая связь с космическими соединениями, сообщая им дополнительные данные, доступные для разведывательных средств эсминца.
Пустым он казался из-за ПБВ. Пропавшие Без Вести — ни за одной аббревиатурой, придуманной вооруженными силами, не скрывалось столько пустоты. Твои ПБВ преследуют тебя; словно персональные привидения, они всегда стоят между тобой и окружающим реальным миром, и ты не знаешь, принадлежат ли они еще этому миру или покинули его.
Где же вы, Мэннинг и Клиари? Вся электроника сгорела при взрыве, и найти женщин оказалось невозможно. Имея в собственном распоряжении целый корабль, можно обнаружить на местности признаки жизни вообще. Но прибор не отличит человека от другого биологического вида. А жизнь на Халии многообразна. Подобный поиск обернется лишь потерей времени.
Инглишу казалось — умирай сейчас Клиари, — он почувствовал бы это. И Сойер почувствовал бы, если бы дело касалось Мэннинг. Будь их женщины мертвы, развитая за годы войны интуиция не обманула бы обоих. Но тревога и надежда не покидали товарищей по несчастью. А потому оба убеждали себя, что Мэннинг и Клиари живы и пытаются сейчас добраться до ближайшей заставы Альянса. Уж очень хотелось в это верить.
Об этом думать было легче, чем о раненых, отправленных на «Хэйг». После того как МТНО совершил посадку и личный состав прошел под их руководством проверку оборудования, после подачи рапорта о проведенной операции, после переоснащения и тестов на боеготовность им оставались только занятия в спортивном зале.
Значит, можно было отправиться в мобильный госпиталь, где разместили 121 — ю роту. То, что от нее осталось.
Охотники за Головами располагались на отдельной, огороженной палубе. Будь он чуть поумнее, Инглиш держался бы подальше от этого места.
Благодаря офицерским нашивкам капитан без труда миновал дневальных и попал на палубу, отведенную для головорезов.
Для персонала госпиталя внушительнее фигуры десантников в полном боевом снаряжении, наверное, выглядели устрашающе. Жесткий скафандр Инглиша поблескивал свежими заплатами, новые электронные модули были вмонтированы в закопченные корпуса вместо сгоревших. Шлем тоже заменили. На нем не было имени, Инглиш просто вставил туда персональные файлы и микросхемы приборов электронного слежения.
Он никак не мог решить, кто больше выиграл: Дельта Один, с удобством разместившийся в новеньком корпусе, или ставший анонимом Дельта Два. Рядом с фармацевтиком к запястью был подвешен пистолет. Единственный предмет снаряжения, который не пришлось чинить после этого жаркого субботнего денька.
Невесть откуда выскочила женщина-доктор, отгородив Инглиша и Сойера от кислородной палатки, где с лоснящимся от мазей лицом, весь в бинтах, подключенный к сложной жизнеподдерживающей установке лежал Ковач.
Не поднимая визора, Инглиш принялся тестировать свой новый шлем. Для начала он выдал изображение на наружный экран — так, чтобы было видно доктору. И перед ней загорелась предостерегающая надпись: ПРЕДУПРЕЖДАЮ: Я НАХОЖУСЬ ПРИ ВЫПОЛНЕНИИ РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНОЙ ЗАДАЧИ И НАДЕЛЕН СООТВЕТСТВУЮЩИМИ ПОЛНОМОЧИЯМИ.
Он видел, как женщина гневно жестикулирует, шевеля губами. Слушать ее не хотелось, поэтому капитан, не включая звука, просто протянул руку в перчатке, схватил ее за плечо и отшвырнул в сторону.
Какого черта она путается под ногами, когда пропали без вести Мэннинг и Клиари?!
Когда случается такое, человек способен на все.
— Сойер, разберись пока с ней, хорошо?
А доктор все не сдавалась. Она снова выросла на пути капитана, этаким ангелом-хранителем во плоти. Вернее, Инглиш, борясь с искушением ее пристрелить, внушал себе, что перед ним ангел-хранитель Ковача.
— Сэр… Тоби, делай то, что собирался.
— Хорошо.
Дрожащей рукой в перчатке Инглиш откинул край материи. И включил звук на полную мощность. Тут же в наушниках раздался предупредительный сигнал — нарушение лечебного режима. Вот уж чего ему совсем не хотелось, так это уменьшить шансы Ковача на выживание.
Похоже, майор лежал без сознания. Инглиш отошел чуть в сторону, поднял визор и заговорил:
— Ник, мне нужен коммуникатор — помнишь, такой черный? Где он? Ник, ты слышишь меня?
Чудовищно распухшие веки Ковача дрогнули. Инглишу показалось, что под ними беспокойно забегали глаза. Потом чуть шевельнулись пальцы. И тут майор издал звук, который невозможно забыть.
Нельзя стыдиться животной боли, прорывающейся наружу, несмотря на все ваши усилия. Но Ковач не
