– Будь здоров, баро [14] , – протяжно сказал он.
– Привет. – Король давно привык к манере цыгана не смотреть в лицо собеседника и не обижался. – Я ненадолго.
Дверь за спиной Петро задрожала: кто-то изо всех сил крутил ветхую ручку. Цыган отпрыгнул, пробурчав ругательство, и в комнату ворвалась его жена – маленькая смазливая плясунья из ансамбля.
– Ты что же запираешься, черт?!. – завопила она. Увидев Короля, всплеснула руками: – Ай, господи! Володенька! Дай поцелую, князь мой алмазный!
Король, усмехнувшись, поднялся, раскрыл объятия – и Роза, болтая ногами, повисла у него на шее.
– Красавец, хороший, брильянтовый... Не был-то как давно! Не стыдно друзей забывать? А на кого похож! На какой помойке валялся, счастье мое? И все равно лучше всех! Все равно – мэ тут камам [15] !
– И я тебя камам. Слезай, супруг обижается. – Король без особой нежности поставил ее на ноги. Роза, ничуть не обидевшись, расхохоталась, лукаво показала язык. Петро, напряженно улыбаясь, смотрел в стену, мял в пальцах сигарету. Наконец не выдержал:
– А ты ведь по делу, баро? Выйдем...
В узеньком коридоре они приткнулись у пожарного щитка, закурили. Под доносящийся из зала гомон гитар Король поведал сегодняшнюю историю, умолчав пока о том, что стрелявший в него парень оказался цыганом. Петро выслушал его серьезно и изумленно.
– Ну-у-у... Не знаю я, дорогой ты мой. Откуда мне-то знать? У тебя дела всякие – большие, маленькие... Мало ли кто обидеться мог?
– Может, ваши? – осторожно подсказал Король. Петро поперхнулся сигаретным дымом, уронил окурок. Косясь в сторону, сбивчиво, сквозь зубы забормотал:
– Н-нет... Нет, нет! Что ты! Клянусь тебе – нет! Я бы знал! Цыгане – никогда! Да бог ты мой, что они – смертники, с тобой связываться? У всех семьи, дети... Никому не надо.
– А Граф? Как думаешь?
Цыган зло выматерился, отвернулся. Долго молчал. Король наблюдал за ним с некоторым сочувствием.
Теплые отношения Графа с женой скрипача ни для кого не были секретом. Роза была влюблена в Графа, как кошка, и убегала к нему при каждом удобном случае. Репутация семьи ее не заботила. Ей ничего не стоило показаться с Графом в ресторане, где знали их обоих, в открытую приехать к нему в гостиницу или прямо с работы, в присутствии цыган, позвонить ему на сотовый. «Проститутка!» – плевались цыганки. «Молодец баба! – восхищались их мужья. – Любит, значит!» Но и тех, и других одинаково возмущало поведение Петро. Единственное, на что оказался способным обманутый муж – это поставить Розе синяк после ее месячного отсутствия. На более жесткие меры у него не хватало духу. «Как я ее убью? – виновато оправдывался он перед цыганами. – А мелюзга наша как же?» Но даже наличие детей, которых у Метелиных было четверо, не могло служить Петро оправданием в глазах родни. Приговор был презрительным и окончательным: «Тряпка половая, а не цыган».
– Не... – наконец нехотя пробурчал Петро. – Зачем Графу?.. У тебя с ним дела, с него Белаш спросит. Не цыгане это, дорогой, не мучайся. Среди своих поищи.
– Скажи-ка... – вдруг вспомнил Король. – Белаш правда из Москвы уехал или липа?
– Почему липа? – удивился Петро. – Два дня назад в Прагу улетел, племянницу замуж выдает.
– М-гм... От тебя позвонить можно?
Снова оказавшись в артистической и ловя на себе веселые взгляды Розы, Король подсел к стоявшему на столике аппарату. Он набрал номер сестры, но к телефону долго никто не подходил. Король взглянул на часы: одиннадцать.
– Да... – наконец буркнул в трубку мрачный мужской голос.
– Славка? – удивился Король. – Нажрался опять?
– Тебе что?
– Белку позови.
В ответ – молчание.
– Где Белка? – забеспокоился Король. – Отвечай, гнида!
– Не ори. Сам гнида. Она у тебя, в Спиридоньевском.
– Это почему? Ты опять что-нибудь, гад?..
– Не твое дело. Скажи ей, чтоб домой шла.
– Сам скажи. Позвони – руки не отсохнут.
– Она трубку бросает.
– Бубну бы тебе выбить!.. – лопнуло у Короля терпение. Трубка с треском упала на рычаг. Роза отложила мокрую щетку, которой пыталась оттереть куртку Короля. Сочувственно пощелкала языком:
– Ну да. Славка со своей первой женой в Сочи летал на неделю. Они, артистки эти – все проститутки, правду тебе говорю. Ну, Белка дожидаться не стала, ушла. У тебя вторую неделю живет, а Славка опять в запое. Во всем доме денег ни копейки, и с работы скоро выкинут.
– Черт знает что, – подытожил Король. Надел куртку, подозвал Петро, полез в карман за деньгами.
– Держи. Узнаешь что – сразу ко мне.
В Спиридоньевском переулке – тьма кромешная. Фонари во дворе были побиты, и только один, синий и мигающий, кое-как освещал ящики помойки. Скрипучая дверь подъезда держалась на одной петле и чуть не свалилась на Короля, когда он потянул за ручку. По лестнице пришлось подниматься на ощупь: света не было. Пахло сортиром и кошками. На площадке третьего этажа Король отыскал нужный звонок, нажал, но дверь не открывалась. Он позвонил еще. Послышался шорох.
– А ну, убирайся! – зло приказали ему. – И чтоб духу твоего, кобель, не было! К девкам своим иди, паразит!
– Белка, это я, – проворчал Володя. Дверь приоткрылась. В щель выглянул недоверчивый глаз, раздался вопль – и на шею Королю кинулась молодая цыганка.
– Дэвлалэ! Вовка, да откуда ты?! Откуда?!
Он обнял сестру, поцеловал, погладил по растрепанным волосам. И почти на руках внес в комнату, когда она вдруг по-детски горько расплакалась на его плече.
Мебели в квартире не было. У стены лежало несколько одеял и подушек без наволочек, рядом с дверью были свалены сумки и узлы. В углу висела икона с закопченным ликом. Старая лампа с абажуром из соломки стояла на полу. Возле подоконника Король увидел Маркелу. Она сидела, скрестив ноги, и кормила грудью ребенка. Взглянув на Короля, поздоровалась кивком головы, подбородком указала вбок. Там, у стены, полулежал, опершись на локоть, Антрацит. Они не виделись несколько лет, но цыган совсем не изменился: то же хмурое лицо, те же острые, настороженные глаза из-под мохнатых бровей, те же два золотых зуба, сверкнувших в ухмылке, когда Антрацит поднялся на ноги.
– Т...явес бахтало [16] , парень. Надолго к нам?
– Как придется, – усмехнулся Король: Антрацит вел себя здесь как хозяин. Вернувшаяся из кухни Белка протянула отцу коробок спичек.
– Лялька спит? – спросил у нее Король.
– Спит. Разбудить?
– Не надо. – Король не сразу смог разглядеть дочь среди сопящих на большой перине детей. Лялька спала на боку, засунув палец в рот и обнимая курчавого смуглого парня лет пятнадцати. Недлинные волосенки падали ей на лицо. Мальчишка повернулся, не открывая глаз, притянул к себе Ляльку и ее соседку, совсем крошечную девчушку. Малыши, сонно бормоча, прижались к нему, как пара котят. Белка поправила им одеяло.
– Я нарочно с ними Яшку положила. Холодно, не топят. Май месяц называется!
– Так и таскаешь ее по базарам за собой? – поинтересовался Король. Белка, подбоченившись, приняла воинственную позу, и он поспешил уточнить: – Да я ничего... Только побираться ее не учи.
– Просить не грех, – отрезала Белка. – Жить как прикажешь? Их же вон – пятеро. Вот еще и Маркела со своими приехала. Я, быть может, летом с отцом в Тирасполь поеду и Ляльку заберу. Ты не думай, плохому не научу. Потом все пригодится. При такой жизни не знаешь, где завтра окажешься.
Король не нашелся, что возразить. Подойдя к батарее, ногой раскатал лежавший на полу матрас. Упал
