сам устроился напротив. Пистолет он опустил, но в кобуру прятать не стал. Николай пристроился сбоку, а Иван застыл у дверей, преграждая путь.
– Расслабься, Пауль! – сказал Крайнев, ощутив прилив веселой злости. – Что окаменел? Мы в гости! Шнапс остался?
– А? – очумело спросил Крюгер, и лицо его порозовело. – В шкафу есть бутылка!
– Нет, лучше в другой раз! – сказал Крайнев. – От твоего шнапса болит голова. Поговорим без выпивки!
– Что вы хотите? – спросил Крюгер, настороженно оглядывая незваных гостей. – Почему на вас форма СС?
– Фасон больше нравится! – сказал Крайнев.
– Вы знаете, что вас ищут?
– Догадываемся! – усмехнулся Крайнев.
– Вам лучше сдаться! – сказал Крюгер. – Я позвоню полковнику, он обеспечит охрану. Абвер – это не СД, вам гарантировано гуманное обращение и хорошие условия содержания.
– Что ты говоришь! – всплеснул руками Крайнев. – Всю жизнь мечтал! Брось валять дурака, Пауль! Ты не понял, зачем мы пришли?
– Я ничего не скажу! – насупился Крюгер.
Крайнев поднял пистолет. Крюгер побледнел, но смотрел вызывающе. Крайнев опустил оружие.
– Саша! – сказал он Седых. – Кляп ему в рот, руки свяжи!
Седых закинул карабин за спину и сноровисто исполнил приказание. Крайнев дал ему знак не отходить.
– Это мой друг Эдигей! – сказал он немцу, указывая на Николая. – Он монгол, из диких степей. У его народа есть обычай: отважный воин съедает яйца врага, чтоб перенять мужскую силу. Сырыми. По правилам, яйца вырезают у живого врага, чтобы тот все видел и мучился. Эдигей давно просил меня предоставить ему возможность полакомиться. Он хороший солдат, я не могу отказать.
Николай достал нож и хищно улыбнулся, показав мелкие острые зубы. Крюгер побледнел.
– Саша! Сними с него штаны!
Крюгер замычал и стал извиваться, но Седых намертво прижал его к себе левой рукой. Правой расстегнул пояс лейтенанта, затем пуговицы на штанах, стащил их вместе с кальсонами до колен. Усадил лейтенанта на стул и крепко ухватил за плечи. Николай медленно двинулся к пленнику, Крюгер следил за ним глазами полными ужаса. Когда Николай наклонился, Крюгер замычал и задергался. Крайнев привстал и выдернул кляп.
– Зонненфельд! – завопил Крюгер. – Вы же цивилизованный человек! Уберите этого дикаря!
– Вы будете сотрудничать?
– Вы гарантируете мне жизнь?
– И жизнь, и гуманное обращение.
– Я согласен!
Крайнев сделал знак. Николай спрятал нож и с видимой неохотой вернулся на место. Крайнев достал из бокового кармана мундира сложенный вдвое лист бумаги и карандаш.
– Пиши! Я, лейтенант абвера Пауль Крюгер, добровольно даю согласие сотрудничать с органами НКГБ Советского Союза. Дата и подпись.
– Это обязательно? – спросил Крюгер, кусая губу.
Николай угрожающе привстал. Крайнев кивнул Седых. Саша развязал руки лейтенанту. Крюгер схватил бумагу и быстро написал требуемое. Крайнев взял листок, внимательно прочитал и спрятал в карман.
– Можно мне одеться? – робко спросил Крюгер.
Крайнев кивнул. Опасливо косясь на Николая, лейтенант торопливо натянул штаны, застегнул пуговицы и сел.
– Где Эльза? – спросил Крайнев.
– Во внутренней тюрьме абвера.
– Жива?
– Да.
– Сколько часовых охраняет тюрьму?
– Двое. Один снаружи, второй внутри самой тюрьмы.
– Почему так мало?
– Кроме Поляковой в тюрьме никого нет. К тому же рядом комендатура, где своя охрана.
– Как часто меняются часовые?
– Через два часа. В полночь, два часа, четыре и шесть. Зонненфельд! – вдруг воскликнул Крюгер. – Вы собираетесь напасть на тюрьму? Это самоубийство!
– Если стрелять. Но мы постараемся тихо.
– У вас не получится.
– Разве? Нам поможет адъютант фон Лютцова!
Крюгер хватил ртом воздух.
– Я? Я никогда…
– Вот это, – сказал Крайнев, хлопая себя по карману. – Ваш приговор, Пауль. Представьте, что придется пережить, если документ попадет в руки СД. Легкой смерти не получится. Это раз. Ваших близких родственников отправят в лагерь, где они, скорее всего, погибнут. Это два. Если же вы сделаете так, как нужно нам, не только уцелеете. Обещаю, что мы сохраним тайну до конца войны и после нее. Сколько вам лет, Пауль?
– Двадцать.
– Впереди целая жизнь. Когда Германия капитулирует, в ней останется мало мужчин. Вы служите в абвере, в отличие от СД это не преступная организация. Преследований со стороны победителей не будет. Перед вами откроются сотни дорог, недоступных ранее. Ну?
– Можно мне выпить? – попросил Крюгер.
Крайнев взял из буфета бутылку шнапса, налил полный стакан. Крюгер осушил его до дна и только сморщился, вдохнув воздух.
– Молодцом! – одобрил Крайнев. – Решения надо принимать быстро и правильно. – Он посмотрел на часы. – Без пяти три. Пока дойдем, времени останется мало. Подождем смены часовых. А пока, Пауль, вы нам кое-что расскажете.
– О чем?
– О «Валгалле», к примеру.
– Вы знаете?! – воскликнул Крюгер, бледнея.
Крайнев пожал плечами. Он сам не знал, почему вспомнил «Валгаллу». Разговор с Гаркавиным, загадочный приказ бригаде Саломатина… Если б Крюгер изобразил недоумение, Крайнев не стал бы настаивать.
– Можно мне закурить? – попросил Крюгер.
Крайнев достал сигареты и зажигалку. Щелкнув кнопкой, поднес лейтенанту огонек, зажигалку оставил на столе. Никто не обратил на это внимания. Крюгер, выпустив дым, стал рассказывать. Крайнев заметил, как с первых его слов подобрался Николай. Внезапно он выхватил крошечный блокнот и стал торопливо набрасывать на маленьких листках стенографические значки.
– Монгол понимает по-немецки? – удивился Крюгер.
– А так же по-английски, по-французски и по-испански, – сказал Крайнев. – Не отвлекайтесь, Пауль! Знание иностранных языков не заглушает в человеке инстинкты. Вкус ваших яиц будоражит мозг моего друга. Продолжайте!..
Абвер занимал здание управления милиции N. (СД, как более влиятельная и многочисленная структура, оккупировала выстроенный накануне войны четырехэтажный помпезный особняк НКВД.) Кирпичное двухэтажное здание бывшей милиции имело обширный двор, обнесенный высоким забором, внутреннюю тюрьму (перестроенный каретный сарай), гостевой флигель. Во дворе стояли грузовики и «Хорьх» фон Лютцова. Часовой ходил у ворот и беспечно курил. Караульная служба абвера, судя по всему, не блистала строгой дисциплиной. Крайнев подумал, что часового не случайно выставили снаружи; во дворе солдат
