– Есть, – охотно ответила Надя, приподняв голову из-под одеяла. – Но она с убеждениями.
– С какими, если не секрет?
– Не секрет, наоборот: сперва – в ЗАГС.
– Не подойдет, – сказал парень. – Ну, я ушел. До вечера!
– Счастливо поработать, – Слава помахал ему рукой.
– И тебе того же!
Надя вылезла из-под одеяла и слонялась голая по комнате.
– Скажи, а ты меня не ревнуешь к Саше Какабадзе?
– Нет!
– Почему? – она обиделась. – Я, между прочим, с ним в театр ходила…
– На здоровье!
– Ты странный! Ну хоть бы сделал вид, что ревнуешь…
Она подошла к окну, отодвинула штору, открыла ивлевский блокнот и стала пролистывать.
– Слушай, а почему тут, в Новосибирске, люди такие злые?
– А в Москве добрее?
Она стала читать из блокнота вслух:
«Для меня журналист есть высший идеал человека и благороднейшее существо… Впрочем, если обстоятельства заставят отправиться в места отдаленнейшие и бросить журналистику, то тут и плакать нечего…» Кто это сказал? Ты?
– Писарев.
– Но ведь бесполезно, Славик! Твой Писарев боролся сто лет назад, и что изменилось?
– А ты? Ты чего хочешь?
– Я? Я хочу, чтобы мне было хорошо и тебе. Что будет после – не все ли равно?
– Мне – нет.
– Господи, ребенок!… Тому, кто понимает, что ты можешь объяснить? А кто нет – тому плевать. На тебя влияет Рап!
– Влияет! И я ему благодарен.
– Я тоже. Но будь осторожен…
Глядя на нее, он механически брился.
– Я улечу, улечу, не бойся!
Она собрала высохшую, но мятую и сморщенную свою одежду и, чтобы не являться пред очи Ивлева в таком виде, натянув все на себя, сразу надела шубу.
– В редакцию и к концу дня не доберусь – будет прогул… Да, чуть не забыла. Я ведь прилетела посоветоваться. Сын Макарцева сбил двоих насмерть.
– Ух ты! – Ивлев выключил бритву, и стало тихо. – Теперь ему будет, если не вытащат…
– А мне? С ним пила я…
Слава уставился на нее, по-бычьи выпятив глаза. Хотел еще что-то спросить, но не спросил, и Надя оценила его благородство.
– Наверно, это я виновата.
– Дуреха! Ты-то при чем?
– Они уже знают. У него нашли мой телефон на пачке сигарет. Скажу, что я его споила.
– И не вздумай трепаться!
Резко повернувшись, Надежда пошла. Возле двери она обернулась и указала пальцем на кровать соседа.
– Ночью, когда у нас спало одеяло, он нахально глазел на меня, я видела. Вызови его на дуэль!
– У тебя есть на что глазеть.
– Комплимент на его уровне. Прощай!
39. ЧАС ЯГУБОВА
– Товарища Кашина можно к телефону? Валь, ты? Голос что ль изменился?
– Кто это?
– Своих не признаешь? Утерин.
– Володя! Сколько лет, сколько зим!
– Я, Валя, посоветоваться, как к другу…
