- Бери леща ты! - сказал Генка. - Алла Борисовна уху сделает.
- Лучше бери ты, - сказал Гарик. - Матери нет, она на занятиях, а у тебя бабушка сварит.
- Так и быть! Бабушка сварит, а ты приходи есть.
Все порешили и хотели расходиться, когда в подворотню вошел Тимофеич. На ногах он стоял не очень уверенно и прошел было мимо. Потом увидел ребят, двинулся на них, но споткнулся о выбоину в асфальте.
- Дождетесь у меня! - прохрипел он. - Я вам еще покажу, как меченую рыбу ловить...
Маленький Сонкин засмеялся.
- Ты чего? - не понял Усов.
- Помнишь, когда мы уходили с озера, я вернулся...
- И что?
- Да я бредень Тимофеича закинул в озеро. Далеко. Пускай честно рыбу ловит.
- По домам! - весело крикнул Усов.
Тимофеич стоял, покачиваясь, посреди двора и ругался.
СЕМЬ АВТОБУСОВ И ГРУЗОВИК
- Наконец-то я от тебя избавлюсь! - сказала бабушка. - Все печенки мне проел...
Не ел ей Генка печенок. Вообще они видятся мало. И на второй год Генка все-таки не остался.
Она просто так, любя, это говорила, пока аккуратно пришивала ему метки к одежде с инициалами Г.У., обсуждала, какие штаны класть, а какие нет. И как быть со свитером: брать нужно, а локоть рваный. Тем временем Гена то и дело вынимал из кармана ножик. Наконец-то, по случаю перехода в шестой, бабушка его подарила. Ножик прекрасный, туго открывался, а захлопывался со страшной силой.
- Смотри, пальцы не прищеми! - вскрикивала бабушка каждый раз, когда нож щелкал. - Купила на свою шею, станешь, не дай бог, инвалидом...
Наконец бабушка написала на листке от тетради красивым почерком: 'Гена Усов', вырезала и приклеила 'Гену Усова' к чемодану.
К заводской проходной Генка пришел, как всегда, последним. Народу полно было, и дежурные всех рассаживали по автобусам.
- Вон того видишь? Это начальник моего цеха, - говорила бабушка.
Начальник цеха бежал с огромным чемоданом, волоча за руку девочку.
- А вот это, - бабушка показала пальцем на крыльцо, - сам директор завода.
- Да?! - не поверил Усов. - Это Гаврилов?
- Гаврилов. А почему бы нет?..
Усов хмыкнул, не ответил. Он очень удивился. Ему почему-то казалось, Мишкин отец толстый, с большим животом, очень строгий и обязательно в очках. А директор был тощим, длинным и без очков. Генка не раз заходил к Мишке домой, но отца никогда не видел. Мишка и сам видел его мало. Директор уезжал чуть свет, появлялся ночью. Ночью, говорил Мишка, он приходит и еще сидит, читает. Когда он только спит?..
Директор тоже вышел проводить детей в лагерь. Мишки не было. Его в санаторий для особых детей в Крым увезли.
Бабушке кто-то махал рукой, хлопал по плечу, все ее знали, и она всех: уж сколько лет в одном цехе работает.
- По автобусам! Скорей по автобусам!
Все ребята карабкались на подножки, запихивали под сиденья чемоданы, открывали окна, свешивались вниз. Вожатая кричала:
- Дети, окна открывать запрещено! Кому сказано?! И так не жарко ехать...
- Это ты, Усов? - сказала вожатая.
- А это вы? - спросил Генка.
- Я с вами на лето в лагерь еду. Смотри не повторяй своих школьных штучек, а то...
- Усик, садись, - сказала бабушка. - Расстанемся на месяц. Ты от меня отдохнешь, а я от тебя.
Вздохнула и отвернулась, сморкаясь в маленький платочек.
- Я от тебя вообще-то не устал, - сказал Гена.
- Зато я от тебя устала.
Она обняла его за шею. Он был с бабушкой одного роста, даже, пожалуй, чуть повыше. Она подала ему чемодан с наклейкой 'Гена Усов'.
В автобусе было полно. Генка втиснулся на заднюю скамейку. Хоть бы кто-нибудь знакомый был из школы. Никого! Светку и ту к родным в деревню на лето отправили.
Мимо вереницы автобусов проехала милицейская машина 'раковая шейка' с рупором на крыше, рупоры вращались и объявляли:
'Лагерь отправляется! Провожающие, отойдите от автобусов. Всем отойти от автобусов!..'
'Раковая шейка' развернулась и медленно покатила по улицам. За ней черная 'Волга', в которой сидел начальник лагеря. За 'Волгой' 'Скорая помощь' - на всякий случай. А после автобусы.
Из окон все равно высовывались. Девочки руками махали, родители бежали кросс по тротуарам, обгоняя друг друга, пока не отстали. Зря бежали! Все равно автобусы крутили колесами быстрей и скоро скрылись за углом.
Усов в окно не смотрел. Он вытащил ножик, открывал и закрывал. Ножик щелкал, только успевай пальцы убирать. Вожатая похлопала в ладоши и сказала: 'Знакомиться не будем, потом и так познакомимся, будем лучше петь'.
Долго ехали. Город кончился. Выехали на шоссе. Леса побежали мимо. Мальчик, который рядом с Усовым сидел, говорит:
- Дай нож посмотреть.
Отдал Генка; тот открыл, потом стал закрывать, да так, что чуть пальцы не прищемил. Генка у него отобрал: мал еще с такими игрушками играть. Другой сосед говорит: 'Дай мне'. Ну и ему дал. Пошел нож гулять по автобусу. Все смотрели, даже девочки, хотя ничего они в ножах не понимают.
Ждет Генка свой нож, а тот не возвращается. Встал Усов, пошел по автобусу, спрашивает:
- У кого мой ножик? Отдайте!
Насилу нашел, спрятал в карман. Вожатая кричит:
- Садись, Усов, на место! Ходить не разрешается.
- А я разве хожу? Мне нож взять...
- Какой еще нож? - спросила вожатая. - Ну-ка дай его сюда!
Она повертела ножик и спрятала в карман куртки.
- Когда отдадите? - спросил Генка.
- Не бойся, придет срок - отдам.
Тут автобусы остановились. Мимо проехала 'раковая шейка':
- Остановка пять минут. Далеко не отходить. До кустиков! Мальчики направо, девочки налево...
Двери открылись, и все посыпались из автобуса, побежали к кустикам.
Усов пошел вперед, стал считать автобусы. Насчитал семь, а сзади грузовик. Кузов накрыт брезентом. Обогнул грузовик, на заднем борту написано: 'Обгон запрещен - лагерь!' Интересно все же, обгоняют или нет? Милиция впереди, откуда ей видно?
Генка оглянулся, вокруг никого. Уцепился за борт грузовика, влез на колесо, подтянулся и перевалился в кузов. В грузовике матрасы для кроватей везут. Усов сразу под брезент, накрылся, лежит, в щель поглядывает. Лежать роскошно: просторно, мягко, как королю на именинах. Зачем ехать в душном автобусе? Там даже окна открыть не разрешают, а здесь ветерок, облака над тобой плывут, верхушки деревьев покачиваются.
Опять 'раковая шейка' проехала. Всем велят в автобусы садиться, сейчас отправляемся. Генка разлегся, в щель глядит.
