Меньше всего мне хочется говорить с Дереком Джарменом о поп-музыке, хотя, кажется, он убежден, что любой человек моложе Клиффа Ричарда должен быть одержим ею, и продолжает втягивать меня в этот разговор, стремясь разнести все в пух и прах, и подчеркивая, что «со временем» всякий должен понять несомненное преимущество классики. Тем не менее, он с симпатией относится к «Bronski Beat».
Фото: «Себастьян» (фото Джеральд Инкандела)
«Кое-что из этого все же имеет определенную ценность. Я считаю, что «Bronski Beat» очень хорошо работают в своей области, они приносят больше пользы, чем я в своих фильмах. Но это не отменяет сказанного мной, и я уверен, что если Джимми Соммервилль прочитает это, он согласится с моими словами. Поколения сменяются каждые пять лет, поэтому это может быть полезным. Если ты знаешь, что ты занят своим делом, тогда все в порядке, но если эти люди пытаются делать какие-то заявления, значит они ненормальные. И это вовсе не поза престарелой королевы, которая, позевывая, заявляет — ну, будь мне семнадцать, я бы это слушала».
Я говорю, что многие критикуют «Bronski Beat» за глупость и пристрастие к евангелическим мотивам, а это не те вещи, которые привлекают софиста, сидящего передо мной.
«Но я считаю, что у них есть причины работать в этом ключе. Социальные причины, ведь они имеют дело с молодежью, которая отрицает систему».
Снисходительность выпускника частной школы? Возможно, но это не вызывает беспокойства. Джармена нельзя назвать снобом, он говорит очень искренне и это можно с тем же успехом отнести как к его собственной работе, так и к позднему «Bronski Beat», по разным причинам. Незаинтересованный в общении и стремящийся к ограничению «публики», он, тем не менее, уверен, что его работа помогает бороться с предрассудками, не используя политическую риторику.
«Я знаю, что мой фильм «Себастьян» произвел грандиозный эффект, когда был показан в дешевых кинотеатрах повсюду. Есть надежда, что и «Разговор ангелов», в конечном счете, станет известным, я так же написал автобиографию, это очень искренняя книга по всем стандартам».
Его первая книга, «Танцуя на краю», написанная в 1983 году и опубликованная годом позже — «автобиографический коллаж», составленный из заметок, дневниковых записей и киносценариев — к снятым и воображаемым фильмам — от детских лет (Джармен — сын офицера британской авиации) и до Последней академии, и далее. Темы книги, и его жизнь, снова всплывают в случайных публикациях. (Как сказал Кен Кемпбелл — отличная книга для чтения в туалете). Постоянные нападки на всю официальную культуру; Кино; Секс; Живопись; анекдоты из своей двадцатилетней артистической биографии; реабилитация Возрождения; отсылки к Старой Доброй Англии викариев и королей, пикников, развалин замков и пустынных пляжей (столь любимых Майклом Пауэллом); Оккультизм; Знаменитые друзья… и Караваджо. Фигура, зачаровавшая его еще во времена учебы в Слейд, когда юный Джармен стремился познать творчество таких же обособленных, гомосексуальных, интеллектуальных. Ишервуд, Уайльд, Жене, Сартр…
Джарменовская сексуальная ориентация очень сильно повлияла на его творчество. Даже слишком сильно, на мой взгляд. Хотя, в этом нет ничего удивительного. Если и существует какой-то шаблон, под который подходят все фильмы Джармена, то он выкроен из сексуальных фантазий Дерека. Проблема в том, что джарменовская искренность может помочь уничтожению гомофобии, но существует опасность, что на его творения могут просто навесить ярлык «гей»-фильмов, превратить в гей-иконы, которые ничего не говорят людям за пределами ограниченного гей-сообщества.
Если говорить более общо, то сравнительная либерализация мужской гомосексуальности за последние двадцать лет привела к возникновению культурного гетто. Переопределение слова «гей» принесло не только большую (и необходимую) свободу, оно так же определило стиль жизни в определенных рамках. И геи стали рассматриваться как «иные», не только потому, что они получают удовольствие от несколько иных сексуальных отношений, но и потому что они ведут иной образ жизни — стиль жизни, созданный геями и консервативной прессой. В некотором смысле геи стали более изолированными в своем освобождении, со своими клубами, своей музыкой, своей одеждой, литературой, Кинематографом и (возможно) своей идеологией. Как мне кажется, интеграция и синтез — это путь вперед. А гетто — есть гетто, как изнутри, так снаружи. В будущем все станут бисексуалами. И личные сексуальные привычки перестанут определять социальное положение.
Понимая, что существует разрыв между обществом «геев» и «натуралов», Джармен озабочен наведением мостов. Он не создает более «обычные» фильмы о гетеросексуальных парах из пригорода, но, снимая откровенные гомоэротические фильмы, он стремится к тому, чтобы эти отношения воспринимались как нечто совершенно обычное, чем они, в сущности, и являются.
Джармен различными способами разрушает границы, установленные обществом. Многие из его актеров выглядят андрогинно и привлекательно для обоих полов. В призрачном мире Дерека традиция если и не попирается, то смещается. Даже само слово «гей» убрано из его коллекции вырезок из прессы.
«Книгу «Прощальный взгляд на Англию» я сделал в форме серии интервью и, разумеется, слово «гей» встречалось там очень часто. В итоге мы решили совсем убрать его из книги, чтобы посмотреть, что из этого выйдет. Она набиралась на компьютере, поэтому я просто нажал на кнопку поиска по слову «гей» и удалил его везде. И получилось, что вопрос вроде «Каков был стиль жизни геев в 60-е?» превратился в «Каков был стиль жизни в 60-е?», а ответ был тот же самый, просто убраны границы гетто, заданные в вопросе».
«Караваджо», таким образом, с помощью компьютерной консоли трансформировался из Гей-Кино в фильм о художнике эпохи Возрождения.
Найджел Терри сыграл главную роль, а Тильда Суинтон — роль Лены. Другие заметные актеры в фильме — комик Робби Колтрейн в роли Сципионе Боргезе и джарменовский любимец, слепой актер Джек Биркетт, сыгравший Папу Римского. Старые панки могут также припомнить имя бывшего вокалиста из «Челси» и фотомодель Джина Октоубера (появлявшегося в различных телепередачах, а в 1978 году и на страницах нашего журнала, в статье Алана Энгера). Драматическая внешность Джина позволила ему сыграть уличного мальчишку, модель Караваджо, чистящего фрукты. Одновременно с фильмом «Темз и Хадсон» выпустили книгу Джармена о съемках фильма с потрясающими фотографиями старого друга Джармена, замечательного фотографа Джеральда Инкандела.
Караваджо — «изобретатель синематического света» — итальянский художник, живший между 1572 и 1610 годами. 29-го мая 1606 года в Риме во время игры в мяч он убил Рануччо Томаззони. Оставшиеся четыре года жизни он провел в бегах, с помощью богатых родственников, друзей и почитателей, он скрывался на Мальте, Сицилии и в различных уголках Италии, получая заказы в разных городах и создавая возможно свои самые значительные произведения, более значительные, нежели те, что он написал до убийства. Сведения о его смерти противоречивы, но большая часть данных указывает на то, что он умер 18 июля 1610 года на побережье в Порто-Эрколе, на берегу моря, в возрасте 39 лет. По иронии судьбы, в это время ему, возможно, уже собирались простить убийство, и он смог бы вернуться в любимый Рим. Эту информацию вы найдете в любой книге о художниках эпохи Возрождения, хотя лишь в немногих из них говорится о личной жизни этого человека.
Фото: «Караваджо» (фото: Джеральд Инкандела).
«Очевидно, что он был гомосексуальным художником, несмотря на то, что явных тому подтверждений в документах не зафиксировано. Хотя его с позором выгнали из Сиракуз за приставание к молоденьким мальчикам. Сейчас уже практически все пришли к выводу, что он был гей».
RE: Он из-за этого тебя так заинтересовал?
«Отчасти да, он был сложной натурой, опередившей свое время, его работы были весьма радикальны… Он был первым итальянским художником, писавшим простых людей, может быть своих друзей и подруг, например, в образе Девы Марии на одном из расписанных им алтарей. Он был новатором».
Главной причиной создания этого фильма была не гомосексуальность Караваджо, а его жизнь, опыт становления художника, столь же значимый сейчас, как и 400 лет назад.
«Все о чем мы сегодня говорили, применимо и к Караваджо. Достаточно заменить покровительство Церкви на Телекомпании, а Караваджо, скажем, на Романа Полански. Это лишь отражение культуры. Это всего лишь образы. Как они будут прочитаны, как поняты людьми и как донести информацию для того, чтобы стать «успешным», и как ты должен заключить пакт с власть имущими».
RE: И это по-прежнему актуально в наши дни.
«Именно. Это всегда было актуально. И особенно теперь».
фото: «Караваджо» (фото: Джеральд Инкандела)
