здесь, у тебя за спиной.
— Готовь пресс-релиз по «Аш-два-о». Сжато, в один абзац. По сути, так, чтобы до всех сразу дошло, понимаешь? У тебя пятнадцать минут. Я потом отредактирую.
— Что?..
Виктор обернулся вместе с креслом и оглядел мальчишку снизу вверх, с ног до растерянно хлопающих ресниц и пурпурных ушей. Черт. Похоже, никогда в жизни он не писал пресс-релизов и смутно представляет себе, что это вообще такое. Да и об «Аш-два-о» имеет самое общее понятие, не было у тебя ни времени, ни побуждения детально обсуждать главный проект жизни с мальчишкой-секретарем.
Придется самому. Раз уж некем его здесь и сейчас же, немедленно заменить.
— Давай выполняй, — указал подбородком; поблажек не будет, пускай потренируется на будущее, не без пользы.
Женька шевельнул губами, но не возразил, передумал. Обреченно кивнул и вполне профессионально телепортировался за дверь.
А Виктор глубоко вдохнул и открыл в углу гигантского монитора окошко обычного «ворда». Вперед — на выдохе, на кураже. Релиз должен быть коротким и дерзким, кричащим и примитивным, заточенным под гремящий калейдоскоп нынешних масс-медиа, давно позабывших, что существуют какие-то там геополитика и макроэкономика, зато бурно реагирующих на любую недостоверную сплетню. Обжигающим и хлестким новостным поводом, способным оттеснить с верхних позиций проплаченную наперед, но уже подостывшую термоядерную джинсу.
За свой выход на сцену, под лучи информационных прожекторов, ты не заплатишь ни копейки — это принципиально. Они сами выстроятся в очередь за каждым твоим словом. Надо только бросить первый камень, чтобы пошли круги по воде. По воде, да. Красиво формулируешь для души, давай теперь по делу.
Значит, так: небывалая сенсация, уникальная технология, удивительно дешево, абсолютно безопасно, единственная альтернатива термоядеру… ну, последнее сложновато, не пойдет. И еще цифры, их необходимо подать так, чтобы они выстрелили мощным залпом наповал, а не прожужжали бессмысленным информационным шумом. Аш-два-о. Кстати, ты уверен, что широкий потребитель помнит со школьной скамьи эту формулу?..
По-хорошему, на данном этапе возле тебя должен был появиться пиарщик-профи. Ничего, казалось бы, сверхъестественного, всего лишь релиз в десять строк, — однако до сих пор любой, самый элементарный участок работы по проекту вели профессионалы. Серийные, легко заменимые детали — но именно их четкая, до миллиметра, подгонка друг к другу и обеспечила безупречный промежуточный результат, удививший тебя самого.
Обидно было бы теперь все испортить. И вдвойне, вдесятеро обидно, скрипнул зубами Виктор, — собственными руками. А ведь запросто.
Современный информационный поток, стремительный и мутный, поверхностный и всеохватный, имеет куда более сложную формулу, чем твоя наивная аш-два-о. И если новость канет на его дно, не породив ни малейших волн, этот утопленник уже не всплывет никогда, растворившись в информации, как в концентрированной кислоте. Тебя просто не будет — ни в сети, ни в эфире, нигде. Сейчас, когда тебе перекрыли привычные теневые ходы настоящих дел, неудача прорыва на свет равносильна поражению и смерти. Череп, охраняющий зарытые сокровища. И вся свобода.
Хлопнула дверь, и на этот раз Женька возник шумно, с топотом и прерывистым дыханием за спиной. Поверх клавиатуры лег почерканный листок бумаги, вырванный из блокнота.
— Вот, — сообщил Женька. — На три минуты не вписался, извините.
Какие еще минуты, не сразу сообразил Виктор. Строчки на листке прыгали, и пришлось поднести его почти к глазам: двести лет, кажется, не приходилось тебе читать текст, написанный от руки. Напрасно ты ограничил парня во времени, иначе не поленился бы, конечно, переписать начисто. Попробуй разберись: сплошные правки, зачеркивания ломаными линиями или кучерявыми каракулями, вставки в комиксных овалах. И кое-где поверх крупных мальчишеских строк — летящие фразы тонким женским почерком…
— Мне помогала госпожа Свенсен, — признался Женька. — Ничего?
— Набери, — сказал Виктор, освобождая кресло.
Парень сел с такой энергией, что даже провернулся по инерции — а может, позволил себе шалость, пусть его. Посмотрел вопросительно из-под низу. Виктор усмехнулся, с небольшой задержкой протягивая листок. Женька застучал по клавиатуре, с бешеной скоростью и смешными опечатками воспроизводя на мониторе единственный, правильный, действенный текст. Виктор повел бровями, вздохнул, отступил в сторону.
И в самом деле, ты, уважающий совпадения и привыкший договариваться с судьбой — как ты мог забыть про Краснову?
— Сделаешь рассылку, — скомандовал уже от дверей. — База на рабочем столе, в третьем каталоге. Только сначала, пожалуйста, проверь орфографию.
— Спасибо, — сказал Виктор.
— Пожалела мальчика, — отозвалась она. — Дал непосильное задание да еще и установил идиотский дедлайн. Но ведь так и было задумано, правда?
— Что?
Он правда не понял. Понял Олег, усмехнувшись мрачно и криво; дрогнул, как струна, ассиметрично вздернутый уголок рта. Допил кофе и сразу же опять потянулся за чайником.
— Ты всегда умел работать с людьми, — сказал Краснова. — Мы оценили.
Странное у нее получилось «мы». Имела в виду, конечно, их с Олегом, — а вышло будто во множественном числе о себе самой. Они сидели по разные стороны стола, не глядя друг на друга. Такие отдельные и далекие, что это прямо-таки било в глаза.
— Перестань, — отмахнулся Виктор.
С полминуты он молчал под их перекрестными обвиняющими взглядами, в которых, однако, не было ни намека на общность. Забурлил и отключился чайник. Олег, не вставая, сделал себе кофе, Виктор тоже сыпанул гранул в чашку и подставил ее под струю; воды хватило на самое донышко. Вспомнил о времени: второй час ночи. Правда, в мире много часовых поясов.
— Что теперь? — спросил Олег.
Виктор неопределенно покрутил в воздухе кистью, пошевелил пальцами:
— Теперь будем ждать. Они должны предложить договориться.
— Кто, термоядеры?
— Ну больше вроде бы некому.
Олег пожал плечами:
— Почему ты думаешь, что они станут договариваться, а не взорвут ко всем чертям тебя и твои комбинаты?
Анна встала, занялась чайником. Выплескивая в мойку известковый осадок, усмехнулась криво, точь-в-точь как недавно Олег. Теперь она понимала чуть больше него и, пожалуй, немногим меньше, чем ты сам. Но не стала ничего объяснять. Хорошо, ты можешь сам:
— Потому что они уже на пределе. Еще одни сутки «Вспышки звезды» им просто не потянуть. На данном этапе «Термоядеру» все равно пришлось бы договариваться с теми альтернативщиками, кто остался жизнеспособен после всего этого. С участниками нового передела. Разумеется, кому-то хотелось верить, что меня среди них не будет…
— Это никогда не поздно устроить.
— Поздно. Информация уже пошла. Сейчас, на фоне растущей паники, за меня, то есть за нас, ухватятся все. «Аш-два-о» — спасение человечества, я правильно цитирую, Анна?
— Не совсем. Но по сути верно.
— И потом, — Виктор побарабанил пальцами по столу, — по большому счету, нынешний кризис никому не нужен, и термоядерам в первую очередь. У них чересчур дорогая отрасль, чтобы позволить мировой экономике полететь ко всем чертям. Да, они пошли на встряску, на шок, но, похоже, до последнего надеялись, что настоящего кризиса удастся избежать. Слишком уповали на своих имиджмейкеров,
