мазуриками, разбирается.
Дежурный по режиму подошел к делу профессионально. Он пригласил переводчика, взял несколько листов бумаги, попросил Сергея открыть оба чемодана и приступил к описи содержимого. Процедура заняла около двух часов, потому что сначала Леонарди называл по-английски какой-либо предмет, который должен был находиться в чемоданах, потом переводчик проецировал услышанное на известный ему набор того, что может находиться в чемоданах путешествующего мужчины, потом проводились поиск и опознание названного. С учетом языкового барьера совпадение составило около семидесяти процентов, что дежурного удовлетворило. Проверив у Леонарди документы, он предложил ему и Терьяну расписаться на акте, затем поставил в углу свой собственный росчерк и лениво махнул рукой, давая понять, что теперь можно все упаковывать обратно.
— Where is your car, Sergei?[11] — спросил Леонарди, когда они, сгибаясь под тяжестью вновь обретенного багажа, вышли на улицу.
Сергей дернул подбородком, указывая в затянутую дымкой даль.
Два километра, отделявшие их от поста ГАИ, Терьян и Леонарди преодолели с двумя привалами. Дольше всего они задержались у въезда в аэропорт, где прибывший взвод стройбата с шуточками и матом приступал к разборке баррикады.
Когда, уже у самого поста ГАИ, они бросили опостылевшие чемоданы на обочину, Леонарди вдруг заметил, что Сергей, побледнев, озирается по сторонам.
— What happened, Sergei? — спросил он. — You became so white at no time at all. You feel unwell?[12]
Сергею действительно было не по себе. Последние сто метров он пристально всматривался в припаркованные машины, но своей так и не увидел. А теперь они стояли у самого поста ГАИ, и дальше машин не было.
— You wait a minute here, Tommaso, — сказал он. — I think we have missed my car. I have to go back to find it.[13]
Леонарди сел на чемодан, а Сергей, закурив предпоследнюю сигарету, двинулся в обратный путь на поиски машины. Пройдя с полкилометра, он уже все понял, но по инерции продолжал двигаться дальше. Потом повернул обратно.
— Sergei, — сказал Леонарди, продолжавший сидеть на чемодане, — I understand. Somebody had stolen your car when you have been helping me to locate my luggage. Shall we go to the police?[14]
Сергей обреченно кивнул головой и полез в будку ГАИ. Там сидели двое.
— Тут такое дело, — начал Сергей, стараясь говорить спокойно. — Пока я был в аэропорту, у меня машину угнали.
— Уже третий, — сокрушенно отреагировал лейтенант. — За сегодняшнее утро уже третий. Ты где ее оставил?
— Да вот, прямо напротив вас.
— А сигнализация была?
— Была.
Сигнализацию Терьян установил с помощью Платона. Тот познакомил Сергея с каким-то умельцем, который провозился с терьяновской машиной целый день, а потом сообщил, что такой сигнализации ни у кого нет и вряд ли когда будет. И это была чистая правда, так что обращаться с новой системой Сергей учился целую неделю. Включалась она в тот момент, когда машина ставилась на ручной тормоз.
Стоило снять машину с ручника, как в салоне зажигался свет. Надо было медленно досчитать до десяти и выключить освещение — в ином случае машина начинала реветь, мигать фарами и дергаться на месте. Любое прикосновение к ней при включенной сигнализации приводило к тому, что одновременно зажигались фары и внутренний свет, а затем раздавался предупредительный гудок, похожий на ворчание потревоженного медведя.
— Странно, — сказал лейтенант. — Вроде бы сигнализация не срабатывала. Хотя черт его знает, тут разве уследишь. Давай документы.
Сергей протянул лейтенанту техпаспорт, тот передал его сержанту и, заглядывая ему через плечо, начал диктовать по рации данные об автомобиле:
— «Жигули», ВАЗ 2109, цвет белый, госномер… номер двигателя… номер кузова… предположительное время угона…
Сержант, наклонив голову к плечу, заполнял бланк.
Когда лейтенант закончил бубнить, Сергей обратился к нему:
— Слушай, лейтенант, я сюда иностранца приехал встречать, вон он на чемодане сидит. Нам же теперь как-то до города добираться надо. Нельзя как-нибудь с транспортом помочь? Может, вызовешь такси из аэропорта по рации?
Лейтенант выглянул из будки, посмотрел на зябнущего на чемодане Леонарди и недоверчиво перевел взгляд на Терьяна.
— Это, что ль, иностранец? Это же бродяга какой-то, Радж Капур.
— Да его в аэропорту так уделали. Мы багаж искали.
— А документы покажет?
— Tommaso! — крикнул Сергей из будки. — Would you please come here![15]
Леонарди встал с чемодана и, обхватив себя руками, двинулся в сторону будки.
— Show them your papers, — приказал Терьян. — They will help us to get taxi.[16]
Леонарди посиневшей от холода рукой выковырял из кармана паспорт и обратился к лейтенанту:
— Look, officer, may I use your toilet? Please.[17]
— Чего он выкаблучивается? — спросил, недоумевая, лейтенант, выслушав перевод и возвращая Леонарди паспорт. — Какой такой туалет? Ему что, леса мало? Пусть бежит за кустик, и все дела. А такси сейчас попробую вызвать.
Леонарди покорно кивнул и, как сомнамбула, удалился в лес. Лейтенант снова схватился за рацию.
— Порядок, — сказал он, закончив переговоры. — Через десять минут подойдет. Закончил? — повернулся он к сержанту.
Тот кивнул и протянул Терьяну заполненный бланк:
— Распишитесь и проверьте данные на машину.
Пока Сергей, шевеля губами, читал, сержант о чем-то напряженно размышлял, потом произнес:
— Что-то номер знакомый. Он мне сегодня точно пару раз на глаза попадался. Мужик, а это не она стоит?
Выглянувший в окно Сергей с изумлением увидел свою машину. Она стояла в десяти метрах от чемоданов Леонарди, и он проходил мимо нее как минимум трижды.
— Ну ты, мужик, даешь, — подвел итог лейтенант. — Свою машину — и не узнать!
Сергей хотел было сказать ему, что после нескольких прогулок по аэропорту и маму родную не узнаешь, но передумал и, сердечно поблагодарив обоих, вылез из будки. Когда он уже завел двигатель, из кустов выбежал промокший от росы Леонарди.
— Oh, good work, — сказал он, увидев, что Сергей уже за рулем. — Police are very efficient.[18]
Сергей решил не объяснять суть происшедшего. И если до сих пор он списывал загадочную слепоту Леонарди при поиске багажа на природную итальянскую придурковатость, то теперь пришел к выводу, что атмосфера блокированного и загаженного аэропорта и впрямь содержала в себе нечто, препятствующее адекватному восприятию окружающей действительности.
Когда они загрузили чемоданы Леонарди в багажник и собрались трогаться, мимо них лихо прошуршала машина с шашечками и остановилась прямо перед капотом.
— Эй, лейтенант! — заорал высунувшийся в окно таксист. — Где эти гребаные интуристы?
— Вон, в «девятке» сидят, — крикнул в ответ лейтенант. — Все нормально, езжай обратно.
