передать вам пакет.
В пакете от Платона лежали томики Булгакова, Андрея Белого и Бальмонта.
— Большое спасибо, — растроганно сказал Федор Федорович. — Ну, как там ваш знаменитый Проект?
Ларри начал рассказывать. Из его слов следовало, что Проект вышел на качественно новый уровень, превратившись чуть ли не в межотраслевую программу государственного значения. В нее вовлечены огромные научные силы и фантастические ресурсы. А теперь осуществляется давно запланированный прорыв на международном уровне. При этом Ларри небрежно упомянул о наметившихся контактах с такими гигантами, как «Даймлер-Бенц» и «Дженерал моторс». Контакты действительно имели место, но были несколько односторонними. То есть Платон как-то написал туда и туда письма, предлагая сотрудничество, но ответов до сих пор не получил.
— Сейчас Платон Михайлович в Италии. С делегацией Завода, — закончил Ларри.
— Ну что ж, — сказал Федор Федорович. — Здорово раскрутились. Увидите Платона, передайте от меня большой привет. И Виктору тоже.
— Обязательно передам, — широко улыбаясь, пообещал Ларри.
Несколько минут оба молчали. Наконец Федор Федорович задал вопрос:
— Есть какие-нибудь проблемы?
— Пожалуй, что есть, — медленно сказал Ларри, ставя на стол рюмку и закуривая. — В Институте складывается не совсем здоровая обстановка. Это мешает работать. В том числе и по Проекту.
— А я могу помочь? — поинтересовался Федор Федорович.
— Не знаю. Давайте я расскажу. Хороший совет — лучшая помощь.
— Ну что ж, рассказывайте, — согласился Федор Федорович и придвинулся поближе к Ларри.
— У нас есть один замдиректора, — начал Ларри. — Ведает режимными вопросами. Его жена руководит группой. И он ей помогает. Кстати, вы ее должны помнить, она была у нас на школе. Такая яркая, с ногами.
В глазах Федора Федоровича мелькнуло понимание.
— Помню, помню. Так в чем вопрос? Если помогает, это нормально.
Ларри покрутил в руках зажигалку.
— По-разному можно помогать. Когда идет прямой нажим по его линии, это уже совсем другое.
— Поподробнее можно? — спросил Федор Федорович.
Ларри рассказал про историю с Виктором.
— Вы понимаете, какой уровень? Возьму папку, с одной полки на другую переставлю — и пеняй на себя. Так можно?
— А что за стажер? Может, к нему действительно есть вопросы?
— Может быть, — согласился Ларри. — Только когда его прикомандировали к Викиной группе, вопросы снялись. Дальше рассказывать?
— Давайте.
Ларри перешел к Марку.
— Сейчас никто не знает, когда был сдан отчет в первый отдел. Думаю, когда-то он и был сдан, только потом, задним числом, одну страничку вклеили. Своя рука владыка. Так можно?
Федор Федорович кивнул головой.
— Еще что-нибудь?
— Есть и еще, — сказал Ларри. — Мы же все-таки одна команда. Делаем общее дело. И Платон Михайлович, конечно, в стороне не остался. Он все сделал, чтобы ребята не пострадали. Знаете, чем кончилось?..
— Ну и как же он улетел? — спросил Федор Федорович, когда Ларри закончил рассказ.
— ВП помог, — объяснил Ларри. — Под свою ответственность.
— Да, дела, — задумчиво сказал Федор Федорович. — Эх, Вася, Вася. Ну ладно. Давайте так. Возвращайтесь спокойно в Москву. А Платону передайте, чтобы не волновался. Эти вопросы мы еще в состоянии решить.
Через три дня после возвращения Ларри в Москву по Институту поползли слухи, что Викиного мужа куда-то переводят. Как выяснилось чуть позже, это были вовсе не слухи, а реальный факт. Викина группа просуществовала еще несколько месяцев, после чего, в порядке перевода, стройно удалилась в какой-то новообразованный институт с длинным и невнятным названием. Возглавлял его сын одного из членов Политбюро.
Промежуточная точка в этой истории была поставлена три с лишним года спустя, уже после смерти Брежнева. Платон должен был лететь в Штаты. Приехав за документами в Президиум, он столкнулся в дверях с Викой.
— Тоша, привет, — окликнула его Вика. — Как дела? Сто лет не виделись.
Вика была в длинной норковой шубе и белом платке тонкой вязки, резко контрастировавшем с ее черными волосами.
— Привет и тебе, — ответил Платон. — Все нормально. А у тебя как?
— Тоже нормально. — Вика оглядела Платона с головы до ног. — Собираешься куда-то?
— На неделю в Штаты, — сказал Платон. — По Проекту. А ты?
— А я только что из Англии вернулась, сдавала паспорт. — Вика помолчала. — Тоша, скажи честно, ведь вся та история — твоих рук дело?
Платон хотел что-то ответить, но удержался.
— Можешь не отвечать, — сказала Вика. — Я и так знаю. Я, между прочим, в разводе. Да ты не молчи, я на тебя больше не претендую. Слава богу, со мной в порядке. Просто хочу предупредить — как старый друг, что ли… — ты себе врага нажил до конца своих дней. И не просто моего Васеньку, а всю контору.
— Ну, наверное, все-таки не всю, — ляпнул Платон.
Вика улыбнулась.
— А я-то, дура, все голову ломала — как же это ты Васеньку на хромой козе объехал? Оказывается, все куда как просто. Интересно бы узнать, кого ты тогда на него натравил. Ну ладно, Тоша, может, еще увидимся как-нибудь.
Когда Платон отошел на несколько шагов, Вика снова окликнула его:
— Тоша, запиши мой телефон. Будет настроение — звякни. Поболтаем.
— Записал? — спросил вечером Ларри, когда Платон рассказал ему о встрече.
— Записал, — признался Платон, шаря по карманам. — Только я его куда-то засунул. По-моему, потерял. Вот черт!
— Не вздумай найти, — пригрозил Ларри. — Тебе что, аспиранток мало?
Гигант в пеленках
…В комнате, служившей когда-то прибежищем общественных организаций, стоял большой, некогда полированный стол, окруженный кольцом из шести стульев.
На стене висел лист ватмана с написанным печатными буквами призывом: «Все идеи и предложения писать разборчиво». Лист был сплошь покрыт идеями, изложенными карандашом, чернилами и цветными фломастерами. Часть записей вылезала на обои.
«Нужен свой банк. Цейтлин».
«Платон! А как мы доставим машины в Москву? Есть мысль. Виктор».
«У меня есть один знакомый охотник. Он же чучельник. Возьмем его под крыло? Лена».
«Сама чучело». Без подписи.
«Мария, нужно, в конце концов, организовать нормальные условия для работы. Сидим здесь сутками, а пожрать нечего. Цейтлин».
