— Готовы ли вы любить и уважать друг друга до скончания дней?
— Готов, — сразу отозвался Грег.
— Готова, — промолвила Лизетт и, подняв голову, посмотрела на высокого широкоплечего мужчину, стоявшего рядом с ней. Глаза его светились теплом и уверенностью, не оставляя повода для сомнений.
Отец Лафорт обратился к Грегу:
— Прошу, повторяйте за мной: «Я клятвенно заверяю, что не знаю никаких юридических препятствий к тому, чтобы я, Грегори Джеймс Диринг, не мог жениться на Лизетт Элоизе де Вальми».
Глаза Грега и Лизетт встретились. Они повторили слова клятвы, а затем Грег надел свой перстень- печатку, слишком большой для Лизетт, на ее безымянный палец.
— А теперь можете поцеловать невесту, — объявил отец Лафорт.
Грег поднял вуаль, закрывавшую лицо Лизетт, и с похвальным послушанием выполнил указание отца Лафорта. Мадам Шамо промокнула глаза носовым платком, старик Блериот усмехнулся, а Анри де Вальми вспомнил, как крестили Лизетт, и изумился тому, что так быстро пролетело время.
Лизетт передала свой букет мадам Шамо, ласково поцеловала майора Гарриса и старика Блериота, затем крепко обняла отца. Никакого свадебного торжества не предвиделось, поскольку через три часа Грегу предстояло вернуться в Сен-Ло и готовить солдат к утреннему штурму города.
Майор Гаррис, пожелав молодым счастья, поспешил в лагерь. Граф и старик Блериот отправились в Вальми, чтобы распить бутылочку кальвадоса. Мадам Шамо сунула в руку Грегу ключи от своего коттеджа и пошла ночевать к мадам Пишон.
В густых сумерках Грег и Лизетт стояли под поросшей мхом церковной аркой. Муж и жена. Грег обнял Лизетт за талию.
— Не желаете ли начать наш медовый месяц, миссис Диринг? — ласково спросил он.
Лизетт положила голову на плечо Грега, охваченная воспоминаниями, от которых изо всех сил пыталась избавиться: Дитер несет ее в замок; Дитер рассказывает о заговоре против Гитлера; Дитер склоняется над ней в башне, и лицо его светится любовью. Лизетт вздрогнула, поняв, что изменила ему.
Грег, заметив состояние Лизетт, обнял ее за плечи.
— Если, по-твоему, все произошло слишком быстро и ты не успела даже привыкнуть ко мне, меня это не удивляет. — Глаза его потемнели от страсти. — Но мы не можем провести несколько оставшихся у нас часов на церковном дворе. Давай пойдем в дом мадам Шамо и поговорим.
Лизетт кивнула, благодарная ему за чуткость.
Грег приподнял подбородок Лизетт, наклонил голову и провел губами по ее волосам.
При первом же прикосновении его губ по телу Лизетт разлилось приятное тепло. Он ее муж. Лишь несколько минут назад она поклялась любить его в богатстве и бедности, в болезни и здравии. Им предстоит вместе прожить жизнь, завести детей, стать счастливыми.
Губы Грега медленно скользнули по шее Лизетт. Она прильнула к нему, изгоняя из памяти прошлое.
— Давай начнем наш медовый месяц, — прошептала Лизетт, обнимая мужа.
— Тогда идем. — Прижав к себе Лизетт, он вывел ее с темного церковного двора на узкую мощеную улицу и направился к коттеджу мадам Шамо.
Глава 13
Мадам Шамо тщательно подготовилась к приходу молодоженов. От простыней на кровати Лизетт исходил аромат розового масла, под подушками с кружевными оборками лежали мешочки с ароматической смесью. Грег зажег масляную лампу, стоявшую на туалетном столике. Зная, что у них очень мало времени, он все же не хотел торопить Лизетт. Лучше уж совсем не заниматься любовью, чем делать это против ее воли.
Когда Грег снял китель, сердце Лизетт учащенно забилось. Он подошел к окну и задернул занавески.
Она видела, как перекатываются его мышцы под легкой хлопчатобумажной рубашкой. Двигался Грег легко и грациозно. Его сексуальность волновала и возбуждала Лизетт, а уверенность успокаивала ее. И когда он отошел от окна, Лизетт попросила дрожащим голосом:
— Помоги мне, пожалуйста, расстегнуть пуговицы.
У Грега перехватило дыхание. Лизетт дала понять, что ему незачем сдерживать желание и что она тоже желает его. Ладони Грега опустились на плечи Лизетт, и по ее телу пробежала дрожь.
— Я люблю тебя, — сказал Грег. — Никогда в жизни я не видел такой красавицы.
Лизетт вскинула голову, и глаза ее, прикрытые темными ресницами, засверкали. Она не могла сказать Грегу, что любит его. Пока не могла. Лизетт еще не любила его так, как Дитера. Но знала, что полюбит его. Ей хотелось сделать Грега счастливым, отблагодарить его за терпение, понимание и любовь.
Она подняла руки, вынула шпильки, и ее темные волосы рассыпались по плечам. Зарывшись в них лицом, Грег прижал их к губам, потом повернул Лизетт к себе спиной и расстегнул платье.
Оно соскользнуло на пол, и Грег, увидев нежный изгиб бедер Лизетт, мягкую округлость ягодиц, прикрытых полоской шелковых трусиков, затрепетал. Кровь стремительно заструилась по его жилам, застучало в висках. Она была прекрасна! Великолепна! Именно о такой женщине он мечтал всю жизнь. Грега охватило желание поцеловать каждый дюйм ее тела, вытеснить поцелуями из сознания Лизетт все мысли о прошлом, возбудить в ней страсть.
Откинув волосы с шеи Лизетт, он поцеловал шелковистую кожу. Пальцы его спускались все ниже и ниже, пока сильная, большая ладонь не легла на ягодицы. Лизетт задыхалась и дрожала от этих прикосновений. Грег повернул жену к себе, и его взору предстала вся прелесть ее наготы.
Груди Лизетт были высокими, упругими и полными, розовые соски набухли. На лобке из-под треугольника шелковых трусиков выбивались курчавые волосы. Застонав от желания, Грег заключил Лизетт в объятия.
— Все будет хорошо, — прошептал он, целуя ее виски, веки, уголки рта. — У нас с тобой всегда все будет хорошо, Лизетт.
Ошеломленная своим влечением к Грегу, она мечтала забыть в его объятиях о горе и боли, испытать наслаждение.
Губы Грега ласкали ее шею, и она изнывала от желания. Ей хотелось отдаться ему целиком, без остатка.
Губы Лизетт жадно потянулись к губам Грега, и он прижал ее к себе. Его язык скользнул между ее губами. К Лизетт наконец пришло забвение, которого она так жаждала. Тени прошлого исчезли. Остались только губы Грега на ее губах, только его руки, ласкающие ее тело, только их тела, тесно прижатые друг к другу.
Грег подхватил Лизетт на руки, осторожно опустил ее на ароматные простыни, сорвал с себя рубашку и стянул брюки. У него кружилась голова. Его стройное, загорелое тело поблескивало в мягком свете лампы, на груди темнели курчавые волосы, а между ребер белел шрам от ножа. Лизетт раскинула руки навстречу Грегу, и узкая кровать прогнулась под его тяжестью.
Тепло Грега согрело ее, и она выгнулась навстречу ему, желая любви и облегчения.
Задыхаясь, Грег прошептал ее имя и одним быстрым движением снял с нее шелковые трусики. Раздвинув ноги Лизетт, он со стоном вошел в нее.
Она вцепилась в его плечи. Грег не мог сдерживаться и ждать, пока Лизетт достигнет пика блаженства, но они испытали его одновременно, и крики, слетевшие с их губ, слились в один. Этот взрыв потряс их обоих до самых глубин. Они не ожидали такого.
Грег думал, что ему придется сдерживать себя. Лизетт полагала, что ей придется притвориться и подыграть ему. Однако оба ошиблись и теперь лежали, тяжело дыша, опустошенные и расслабленные.
Наконец Грег приподнялся на локте и с улыбкой посмотрел на жену.
— Если такое будет повторяться каждый раз, миссис Диринг, то мне понадобится дополнительная медицинская страховка. Мое сердце подобного не выдержит.
Лизетт охватила радость. Она доставила ему удовольствие и, сделав это, излечилась от боли. Лизетт с удивлением осознала, что любовь, как и страдания, не имеет предела. Зародившаяся в ней любовь к Грегу не вытеснила любви к Дитеру. Пальцы Лизетт нежно скользнули по спине мужа и утонули в его густых волосах.
