гром, и с ладьи Ратибора ударили десятки ослепительных молний, испепеляя воинов Чернобога. — За мной! Ура-а-а!!!
Испуганно заржав, кони сорвались с места, быстро переходя в галоп. Пригнувшись к гриве Гнедыша, Малюта зачарованно смотрел вперед. В небесах сверкнула ослепительная молния, ударяя в корабль Ура. В тот же миг волшебное копье Ратибора с оглушительным треском извергло из себя десятки молний, выжигая врагов. В небесах вновь раздался раскатистый гром, холодный ливень обрушился на землю. Малюта нервно ухмыльнулся, крепче сжимая рукоять меча.
— Воевода, небеса оплакивают наших врагов!
— Удачи, медведич! — прокричал Тугдаме, сворачивая к левому флангу и уводя за собой Сварожью Дружину. — Не поминай лихом!
Конная лавина распалась, и лишь голова «птицы» устремилась к центру, отвлекая на себя основной удар. В одно мгновение лица врагов стали четкими, и Гнедыш на всем скаку врезался во вражеский строй. Защищенная доспехом грудь жеребца безжалостно ломала острые копья врагов. Взмахнув клинком, Малюта нанес первый удар, громко закричав в призыве:
— Ярослав! Яросла-а-ав!!!
Сидя на коне в центре войска, Ярослав дернулся, словно его ужалила пчела. Взгляд медведича блуждал по лицам накативших волной дружинников, пытаясь отыскать того, кто вызывал его на поединок.
— Яросла-а-ав!!!
Рука молодого медведича потянулась к клинку, уверенно выхватывая его из ножен. Дернув повод, Ярослав направил коня к месту сражения. Голос воина призывал его. Брат явился, чтобы завершить их поединок.
Корабль чародея завис над полем битвы, опустившись ниже и продолжая извергать смертоносные молнии. Вдруг, перепрыгивая через борта ладьи, вниз посыпались обнаженные воины. Обрушившись на головы врагов, вооруженные одними лишь мечами, они с яростными криками вступили в бой. Забирая десятками жизни врагов, волхвы уверенно прорубались сквозь вражеский строй, направляясь к ведьминым котлам. Воины Чернобога падали к их ногам, сраженные молниями волховских клинков. Мечи врагов, словно по волшебству, избегали их обнаженных тел.
Смахнув с лица потоки дождя, Стоян с ненавистью взглянул на грозовые тучи. Молния непрестанно разила в корабль Ратибора, даруя чародею силу громовержца.
— Бобура, разгони эти проклятые тучи, пока он не зажарил нас, как свиней!
Полногрудая ведьма бросилась к костру, принявшись неистово ворожить на погоду. Играя желваками скул, ведьмак наблюдал за ходом сражения. Его многократно превосходящее по численности воинство медленно, но уверенно терпело поражение. Совершив непредвиденный маневр, Сварожья Дружина разделилась, ударив по правому флангу его армии. Не успевшие развернуться колесницы хатти переворачивались, образовав завалы. В самом центре схватки то и дело взвивались в воздух черные кольца колдовского кнута Пастуха. Пытаясь спасти положение, ведьмак разил им направо и налево, рассекая пополам воинов и коней.
Левый фланг армии Стояна наконец-то развернул колесницы, выстроившись в боевом порядке. С грохотом они устремились к центру сражения, где рубилась лишь тысяча воинов Дружины.
Стоян взревел в бешенстве, проклиная тупость Крама, беспрекословно исполняющего данный ему приказ:
— Болван! Тупой хаттский ублюдок!!!
Ведьмак окинул взглядом небосвод. Тучи медленно расползались, разгоняемые умелой ворожбой Бобуры. Копье чародея все реже разило молниями, утратив небесную силу. Стоян взглянул на поле битвы, отыскивая взглядом волхвов. Голые, грязные и окровавленные, они умело рубились, пробиваясь к дымящим котлам.
— Недоля! — Ведьмак обернулся, отыскивая взглядом седовласую колдунью, навеки утратившую молодость и красоту. — Убей их!
Сидящая у шатра старуха тоскливо взглянула на своего беспощадного повелителя. Словно замученная избитая собака, боящаяся ослушаться хозяина, она поднялась на ноги. Ее дрожащие морщинистые руки потянулись вперед, погружаясь в Великую Пустоту в поиске сверкающих нитей жизни сражающихся волхвов. Схватив одну из нитей, колдунья взмахнула рукой, рассекая ее невидимым колдовским клинком. Один из волхвов вскрикнул от боли, пронзенный случайным ударом клинка. Меч выпал из его ослабевшей руки, и ликующие враги набросились на него, словно псы на раненого медведя.
Застонав от жгучей боли в груди, Недоля заплакала, потянулась за следующей нитью:
— Стоян, эта ворожба убьет меня! Отпусти меня, Стоянушка? Я же страдаю вместе с ними! — Колдунья вскрикнула от боли, рассекая нить второго волхва. — Пощади, не по силам они мне…
Ведьмак лишь оскалился, не отрывая взгляд от поля битвы. Один за другим волхвы гибли, теряясь под грудами навалившихся врагов.
— У тебя нет иной судьбы, Недоля, — процедил сквозь зубы ведьмак. Устремив взгляд на корабль Ратибора, он прокричал: — Иди же ко мне, Ур! Твои верные псы не справились!
Стоящий на носу ладьи Ратибор сплетал заклятья, пытаясь вновь собрать тучи над головой. Противостоящая ему ведьма была сильна в ворожбе, но ее силы почти иссякли.
— Дава-а-й! Сдава-а-й! — Рычал Ратибор, метнув на поле битвы заклятье поиска. — Ну же! Ты ведь баба, куда тебе с мужиком тягаться?!
Наконец, нащупав источник ворожбы, Ратибор узрел перед собой разгоряченное лицо Бобуры. Натужно дуя над котлом, она стонала от напряжения, нашептывая заклятья.
— Попалась, ведьма! — Ратибор ликовал, потянувшись к ней рукой и сжав пальцы, словно стальные когти. — Говорил ведь — отступись!!!
Охнув, Бобура схватилась за грудь, чувствуя, как замирает сердце, сжатое смертельной хваткой чародея. Глаза ведьмы закатились, и она рухнула замертво, опрокидывая свой котел. Огонь костра возмущенно зашипел и погас, залитый водой. Погас, чтобы больше никогда не гореть под колдовским варевом Бобуры.
Ратибор облегченно вздохнул, наконец-то возвращаясь сознанием к битве. Глаза его распахнулись от горя и ужаса. Волхвы гибли один за другим, словно слепые котята, подставляясь под вражеские мечи.
— Что же с вами, дети мои?! — Чародей устремил свое сознание к оборванным нитям их угасающих судеб. Безошибочно отыскав взглядом убийцу, Ур закричал в горе: — Да будь ты проклята, рабыня Мары!
Яростно взвыв, Ратибор метнул свое копье, устремившееся к горестно рыдающей старухе. Преодолев сотни шагов, копье чародея пронзило ей грудь. Рухнув наземь, Недоля лишь улыбнулась, благодарно прошептав:
— Теперь свободна…
Обезумевший от горя Ратибор взмахнул рукой, отменяя заклятье полета. Его корабль стремительно понесся к земле, обрушиваясь на головы врагов. Выхватив из ножен меч, старый мастер прыгнул за борт ладьи.
Правитель сел в капитанское кресло, от которого уцелел лишь металлический каркас. Оснастка корабля истлела от времени, превратившись в пыль и труху. Две тысячи лет капитан не садился за штурвал «Ковчега», с того самого дня, как их экипаж прибыл на Землю.
«Ковчег» был кораблем класса «Наблюдатель», он не был предназначен для межгалактических прыжков. Программа освоения миров, проводимая Урами в иных галактиках, не предусматривала возвращения экипажей. «Ковчег» не нес на своем борту вооружения, миссия Урая была мирной. Он мог выйти на орбиту планеты, спасая экипаж от природных катаклизмов. Мог стать неприступной крепостью, мог перемещаться в атмосфере планет, изучая флору и фауну.
Высадившись на Землю, Уры исполнили первый приказ Наставника: «Ковчег» никогда не взлетит в небеса до завершения миссии. Такова была воля Богов, Высших Созданий, наделивших их правами и обязанностями планетарных учителей. Человечество обязано пройти все этапы развития, от зерна до колоса, от колеса до телеги, от левитирующей ладьи до космического корабля. Наука. Магия. Духовное
